Ангел-хранитель - Алина Егорова

За 3 недели до похода

Чем ближе Алексей подходил к дому, тем отчетливее, словно дятел клювом, в его душу стучалось предчувствие: вечер этого и без того паршивого дня будет окончательно испорчен. Выйдя из лифта на своем этаже, он уже не сомневался, что ничего хорошего его не ждет, и подтверждением тому стал стойкий запах горелого масла, заполнивший всю лестничную площадку. Дым такой густой – хоть топор вешай! Его Суржиков называл «аромат тещи».

– А вот и глава семьи явились, – нараспев прожужжала Светлана Ильинична.

Ее низкий голос настиг Алексея, как только он перешагнул через порог квартиры. Суржиков поежился. Сказать, что он не любил свою тещу, было бы неправильно. Алексей не испытывал к ней никаких отрицательных чувств, он хотел лишь одного: находиться со Светланой Ильиничной на разных планетах. Или хотя бы жить с нею на разных континентах.

Что такое теща, Алексей узнал в первое же утро после свадьбы. Накануне, в день их с Люсей бракосочетания, мама невесты вела себя сносно. Светлана Ильинична приветливо улыбалась гостям, целовалась с родней жениха и, на радостях нажравшись водки, лихо отплясывала «барыню», после чего уснула за столом сном пьяного сурка. Пробудившись ни свет ни заря, когда все участники торжества наконец-то угомонились, Светлана Ильинична почувствовала прилив сил и жажду деятельности. Ей срочно потребовалось проведать дочурку и вразумить молодых, как им следует строить свою семейную жизнь. Задача усложнялась тем, что новоиспеченная чета пожелала провести романтическую ночь в гостинице. Уж как сокрушалась Светлана Ильинична, когда об этом узнала! Блажь, каприз, расточительство! Подумать только: так легкомысленно распылять семейный бюджет! Зять – транжира, дочка – неудачница.

В восемь утра в вестибюль гостиницы «Выборгская» явилась дама – нарядно одетая, в старомодных лаковых туфлях, с остатками блесток в растрепанных волосах. Ее руки были заняты объемными сумками, выражение лица – предельно целеустремленное.

– В каком номере разместились Тимофеевы? Тьфу ты! Суржиковы! – поинтересовалась она у администратора.

Администратор – молоденькая барышня в строгих очках, со скромным пучком на затылке, узнав, что Светлана Ильинична намеревается ворваться в номер к постояльцам, проявила чудеса вежливости и такта, но тщетно – остановить мать, пожелавшую лицезреть свое только-только выпорхнувшее замуж дитя, оказалось невозможно. С криками: «Что вы себе позволяете?! Я дойду до Смольного!» – Светлана Ильинична била слабыми кулачонками по мощной спине охранника.

– Твою мать! – выругался Алексей, кладя телефонную трубку.

– Что ты сказал? – продрала глаза сонная Люся. Вымотавшись на свадебном пиршестве, в стихийных конкурсах и фотосъемках, молодожены надеялись проспать до полудня.

– Мать твою нелегкая принесла! Маму то есть.

Светлана Ильинична оказалась теткой крепкой и так просто не сдалась. Она сумела-таки получить доступ в номер – администратор позвонила Суржиковым, и Алексею пришлось принять любимую тещу.

– Ну, рассказывайте, чем вы занимались? – полюбопытствовала Светлана Ильинична, имея в виду минувшую ночь. Она проворно разложила на столе принесенную снедь и уселась в кресло в позе внимательного слушателя.

– В шахматы играли, – равнодушно ответил Суржиков.

– А шторки тут неприглядные, – произнесла теща после некоторой паузы. – И мебелишка паршивенькая, палас, обивка – сплошная безвкусица. Стоило такие деньги платить! Дома куда лучше.

О том, что дома лучше, Алексей понял еще до свадьбы, поэтому и снял этот номер, надеясь провести хотя бы брачную ночь в спокойной обстановке.

Светлана Ильинична принялась рьяно устраивать семейное счастье молодых. Она постоянно наносила контрольные визиты в их комнату и засиживалась там до неприличия долго. Люсе она поведала, как ей следует вести хозяйство, как застилать постель, подметать пол и вытирать пыль. Но поскольку доча эти проповеди слышала уже на протяжении многих лет, повторять их матери было скучно, и Светлана Ильинична с особым азартом взялась за воспитание зятя. Алексей узнал, что он должен купить жене шубу, а теще, в знак признательности, – шаль. Зарабатывает он мало, машины у него нет, дачи тоже, и вообще нет ничего, кроме красного диплома, которым сыт не будешь. В этом отношении Светлане Ильиничне возразить было бы сложно – в двадцать три года, когда он женился, у Суржикова действительно не было ничего. В комнату в родительской квартире, которую они делили с братом, жену не приведешь. Поэтому пришлось им поселиться в гостеприимном доме Тимофеевых, где любимая теща ради них с Люсей пожертвовала гостиной. Алексей всегда считал себя терпеливым, непритязательным в быту человеком и умел скрывать свои эмоции, но, обзаведясь тещей, он понял, что ошибался. Светлана Ильинична умела вывести из себя любого. Алексей не сомневался: пристукни он однажды дражайшую родственницу ее же сковородкой – его бы оправдали. Но Суржиков кровожадным не был, он чтил Уголовный кодекс, оттого и страдал вот уже который год.

Жену свою, Люсеньку, Алексей очень любил и готов был любить и терпеть ее маму. Он надеялся обустроиться, вступить в кооператив и зажить своей семьей в отдельной квартире. Но все как-то не получалось: то зарплату не поднимали, то в стране начались экономические волнения, воцарилась нестабильность. Почти до сорока лет он дожил, дочь вырастил, к жене охладел, а с тещей расстаться – ну никак не удавалось! Светлана Ильинична уехала лишь год тому назад. Она поселилась в квартире своей покойной сестры, но не оставляла Суржиковых в покое, регулярно нанося визиты в «свой родной дом».

– Что-то припозднился, зятек! Рабочий день, поди, до шести, а сейчас десятый час пошел. Неужто на работе задержался? – съехидничала теща.

– Да, на работе, – ответил Алексей ровным голосом. Ему меньше всего хотелось вступать в дискуссию, но это было неизбежно.

– Ага. По девкам шлялся. Люська! Твой муж – бабник! Болтается неизвестно где, является домой, когда ему вздумается, словно так и надо!

Справедливости ради стоит заметить, что Светлана Ильинична отчасти была права. Суржиков едва ли походил на святого и жене изменял регулярно. Но сегодня он действительно задержался на работе.

Людмила Суржикова обладала на редкость покладистым характером. О похождениях мужа она знала, но предпочитала закрывать на них глаза, хоть это ее и задевало. Люся была из тех женщин, для которых муж – единственный, данный Богом на всю жизнь. Она кривила душой: в Бога Люся не верила, просто боялась остаться одна. Так что, хоть муж у нее плохонький, зато свой. Она придерживалась того мнения, что не стоит будить лихо, пока оно тихо, и скандалов неверному мужу не устраивала. Но ее мама постоянно все портила и взвинчивала и без того неблагоприятную атмосферу в их доме.

Алексей заметил, что в последнее время с его женой что-то происходит. Она стала задумчивой, чаще задерживалась после работы и словно что-то собиралась ему сказать, но никак не решалась.

«Завела бы себе любовника, что ли», – думал он. При этом Алексей не допускал мысли, что у Людмилы может кто-то появиться на стороне. Он, как любой самоуверенный мужчина, считал, что лучше него мужа и быть не может. Людмилу он давно разлюбил, он относился к ней с обычным человеческим сочувствием и молча нес крест взятых когда-то им на себя обязательств.