Разговорчики в строю - Михаил Серегин

Судьба половых органов Вити и Светы совершенно не волновала замначальника милиции. Зато он очень хотел, чтобы Шпындрюк вышел из этой передряги как можно с меньшими нервными и, упаси бог, физическими потрясениями и повреждениями. Он был бы рад, если бы Маша пристрелила его непосредственного начальника, после чего он, при хорошем замасливании Протопопа Архиповича, занимал место номер один в районе. И сейчас ему приходилось выбирать: или дать время террористке, чтобы она прикончила парочку, и среди этой парочки был бы начальник милиции, или же начать освобождать заложников. А первым пунктом он выносил для себя выполнение требований Маши, соответственно на адрес Светы был послан наряд милиции.

* * *

Когда Фрол снова вошел в незакрытую хату и в очередной раз застал Витю на Свете, он разулыбался. Витя прекратил занятие и вскочил.

- Ты опять здесь?!

Но на этот раз Фрол пришел не один: за его спиной стояли трое патрульных. Казбек Кадакоев, увидев голую блондинку, на время забыл, где он и кто он. Отодвинув в сторону мужика, Казбек приблизился к блондинке и стал раздеваться.

Увидев такое непотребство, любовник хотел было воспрепятствовать Казбеку, но тот резко обернулся и выхватил штык-нож, упер ему в грудь и посоветовал не дергаться. Но тут Фрол завел свою пластинку:

- Ты что, она там сейчас всех перебьет!

Кадакоев вернулся в реальность. Он посмотрел на женщину, испустил рык досады, но не стал убирать холодное оружие в ножны.

- Быстро одэвайтэсь, - скомандовал он, - и идом в баню!

- Никуда не пойду! - выла женщина. - Она меня там прибьет!

- Слышь, дарагая, давай надэвай свой красивый платье и бери за ручку своего любовник, потом пойдете к бане, там уже будэте мыться.

Витя уселся на стул, скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу:

- Никуда не пойду, она мне все поотрезает!

Кадакоев с кинжалом в руке подскочил к Вите:

- Слюшай, если ты щас ни пайдеш, да? Я тэбе щас сам тут все паатрэзаю!

Витя отклонился назад и полетел со стула на пол. Казбек рассмеялся, а вместе с ним и остальные солдаты. Витя наконец стал одеваться, и Света, глядя на него, перестала выкобениваться и тоже засобиралась.

* * *

Размахивая ружьишком в пьяном угаре, Маша неожиданно решила, что полчаса, отведенные ею на мораторий против убийства, закончились. И теперь она должна порешить одного из заложников, дабы ни у кого не осталось сомнений в ее намерениях. И кого же ей сделать жертвой? Хищница плотоядно поглядела на обреченных людишек и ткнула пальцем, на счастье заместителя начальника милиции, в его шефа.

Замначальника не знал об этом, он ждал вестей от посланного им патруля, но где-то внутри у него все всколыхнулось, и он с минуты на минуту ждал положительных известий.

Робко ступая босыми ногами по выложенному кафелем полу, милиционер подошел к раскрасневшейся от жары и самогона женщине.

- Я думаю, что уже полчаса прошло, - сказала она.

- Так у тебя часов нет, - хватаясь за соломинку, возразила жертва.

- А это неважно, у меня в голове часы.

Простаков, несмотря на угрозу выстрела, возразил со своего места:

- У тебя они неправильно идут!

- Это почему?! - воскликнула Маша.

- Молчи! - пытался оборвать его Шпындрюк, но Леха не слушал.

- Это потому, что все бабы - дуры.

- Ах, ты сволочь! - воскликнула в сердцах Поликарпова, толкнула рукой начальника милиции, так что он едва не поскользнулся и не упал на лавку, и бросилась напрямую к Простакову. - Ну-ка повтори то, что ты сказал!

Леха, увидев перед собственными глазами два ствола, нахмурился.

- А че я сказал? Ниче такого. Вообще, ничего не говорил. Вам послышалось.

- Встань, сволочь! - кричала террористка. - Ты умрешь первым.

Леха поднялся с колен, которые очень сильно болели, на ноги во весь свой двухметровый рост и посмотрел сверху вниз на женщину:

- Где убивать меня будешь? - спокойно справился он и неожиданно схватился за ружье. А дура возьми да выстрели! Стволы нагрелись, и Леха был вынужден отдернуть руку от оружия.

Но мгновением раньше ему удалось выдрать ружье из рук женщины, и теперь оно лежало между ними на полу, а в верхнем углу на стыке стены и потолка красовались очередные пробоины от дроби.

Резинкин, стоя рядом с Простаковым, схватил лежащее на полу ружье и, несмотря на тепло, исходящее от стволов, не выпускал его из рук. Но бедолага сделал это таким образом, что сейчас два ствола смотрели ему в грудь.

Машке осталось только снова схватиться за ружье и положить палец на курок. Леха замер. Наступила гробовая тишина. То, что пьяная женщина находится в неконтролируемом состоянии, было всем очевидно. В любую секунду мог раздаться выстрел, и душа Резины, отделившись от тела, понеслась бы в неведомые дали.

- Вставай, - прошептала она, тыкая стволами в Резинкина. Витек поднялся. - Как тебя зовут?

- Витя, - прошептал ефрейтор.

- Ах ты, мать твою! - снова заголосила женщина. - Да тебя зовут точно так же, как и моего муженька! У тебя, вообще, шансов нет! Понимаешь? Нет шансов! Есть еще Викторы? - она посмотрела на стоящих на коленях мужиков.

Было еще два Виктора, но никто не сознался. Она так ненавидит это имя, зачем же подвергать себя еще большей опасности. И без того каждый может оказаться на месте этого мальчишки.

- Ты! - выла баба. - Ты будешь связным. Сейчас выйдешь на улицу и передашь мои требования.

- Так Фрол же пошел, - возразил Резина.

- Убежал твой дружок! Нечего ждать! Сейчас ты пойдешь в милицию и все расскажешь! Пусть они сюда ведут этих двух голубков. Я уж с ними сама побеседую.

С позволения бандитки, Витек надел на себя штаны, накинул фуфайку и вышел на улицу. Вокруг бани колыхалась толпа, менты стояли с серьезными лицами, преисполненные значимости. Старший нашелся быстро. Выслушав требования, предъявляемые Поликарповой, замначальника просил передать, что наряд уже выехал и скоро приведут тех людей, которых она хочет увидеть.

Два сержанта на машине подъехали к дому Светы и хотели уже входить, как на крыльце появились солдаты и интересующие милиционеров персоны. Менты вначале вытаращили глаза, затем осторожно поинтересовались у военного патруля, куда это они собираются забрать таких дорогих на данный момент граждан.

Фрол, преисполненный собственного достоинства, растирая по роже угольные разводы, со всей решительностью произнес: мол, не ихнего ума дело. На что оба сержанта полезли за табельным оружием и застроили всех шестерых на крылечке.

- Вы не можете их забрать! - завыл Валетов. - Там заложники в бане, террористка этих людей требует.