Завещание волка - Андрей Дышев

– Во дает! – покачал головой Кирилл, невольно поглаживая руку Юли, лежащую у него на колене. – Наверное, здесь техники обязаны подгонять самолеты к взлетной полосе.

– У меня к вам просьба! – громко, чтобы перекричать рев мотора, сказал пацан. Занятый рулением, он не оборачивался. – Мужчина владеет английским?

– Ты владеешь английским? – перевела вопрос Юля.

– Владею, – пожал плечами Кирилл. – А зачем ему мой английский?

По-прежнему не оборачиваясь, пацан протянул наушники с микрофоном.

– Наденьте, пожалуйста, и как только я махну рукой, скажите по-английски: «СКБО Вышка, «Пайпер» 412 ТВ, запрос взлета».

– Не понял, – произнес Кирилл, машинально надевая наушники. – А почему я?

Пацан словно понял его вопрос.

– Если я сделаю запрос, то диспетчер меня по голосу узнает и вылета не даст.

Юля махнула рукой, мол, не спорь, сделай, у них тут свои правила!

Не совсем уверенно, зато нормальным басом Кирилл запросил взлет. Тотчас по громкоговорящей связи пришел ответ:

– 2 ТВ, СКБО Вышка, свободен для взлета!

– Ура! – крикнул пацан, неожиданно проявив мальчишеские эмоции. – Погнали! Пристегните ремни!

– Эй, мальчик! – крикнула Юля, с недоумением глядя на пацана. – А где пилот?

– Пилот – мой папа, – ответил пацан, до упора сдвигая вперед рычаг с желтым набалдашником. – Но у него сейчас запой. Вы же не хотите, чтобы самолетом управлял пьяный пилот? А мы с мамой не хотим терпеть убытки…

Кирилл и Юля одновременно вскочили на ноги и стукнулись головами о потолок. События разворачивались слишком быстро, и предпринять какие-то меры надо было немедленно. Но они понятия не имели, какие именно меры надо предпринять.

Мотор заревел в форсажном режиме. Отпустив тормоз, пацан погнал самолет по взлетной полосе.

– Сядьте! – крикнул он. – Что вы в самом деле! Не в первый же раз!

– Не в первый раз, – повторила Юля по-русски, глядя на Кирилла полными ужаса глазами.

– Он хоть ногами до педалей достает? – пробормотал Кирилл.

Тут «Малибу» круто поднял нос вверх и устремился в небо. Не удержавшись на ногах, Кирилл и Юля повалились на сиденья.

– Через два часа будем на месте! – крикнул пацан, ловко закладывая крутой вираж. – Если только движок опять не заклинит…

Доктор протер зеркальце подолом халата и надавил им на язык Рая.

– Шире, пожалуйста. Еще шире… Кариес у нас намечается…

Он положил зеркальце, склонился над стеклянной коробочкой и стал выбирать подходящий бор. Рай нажал на кнопку привода, и спинка кресла медленно поднялась в вертикальное положение. Потом поднял руку и отключил светильник.

Доктор отложил пинцет, выжидающе глядя на Рая.

– Пломбы – это каменный век, – произнес Рай. – Ты мне лучше замени все зубы на металлокерамику. А я заплачу за каждый по сто тысяч баксов. Тридцать два умножаем на сто тысяч. Получается три миллиона двести тысяч баксов. Идет?

Доктор скрестил на груди руки и откинулся на спинку стульчика.

Рай взял в руки болтающийся перед его носом наконечник бормашины, внимательно рассмотрел тонкий, как жало, бор и включил мотор. Раздался тонкий свист.

– А в рот Августино ты давно заглядывал?

– У шефа, на удивление, очень хорошие зубы.

– Чего не скажешь о… – начал Рай, но нарочно оборвал фразу и пытливо взглянул на доктора.

Доктор ничего не сказал, выключил бормашину и с мягкой настойчивостью отобрал у Рая наконечник.

– Что ты хочешь? – спросил он.

Рай поднялся с кресла и стал прохаживаться по кабинету.

– Я хочу, чтобы со слов умирающего Августино ты записал рекомендацию для правительственного попечительского совета, – сказал Рай. Он открыл дверцу стеклянного шкафа и стал перебирать бутылочки и коробки с пилюлями. – Ты, как дипломированный врач, имеешь на это право.

– И кого мы будем рекомендовать?

Рай повернулся, с улыбкой посмотрел в глаза доктору и сказал:

– Меня. Я собираюсь удочерить Клементину.

Доктор с пониманием кивнул.

– Может, я со слов Августино сразу перепишу на тебя все его состояние?

Рай громко расхохотался. Прихватив с собой баночку с поливитаминами, он закрыл дверцу и подошел к доктору. Остановившись перед ним, Рай кинул в рот маленький желтый шарик и разгрыз его. Затем кинул еще один. Потом еще один…

– Нет, состояние переписывать на меня не надо. Мое добродетельное сердце не позволит мне обокрасть несчастную сиротинушку! – Он сделал паузу и не без сожаления добавил: – Увы, в комиссии по наследственным делам сидят не только идиоты…

Доктор, срывая раздражение, выхватил у Рая баночку с витаминами и сунул ее в карман халата.

– Не увлекайся! Иначе твое лицо, как у подростка, покроется прыщами!

– У негров не бывает прыщей, – выразительно сказал Рай, опустив голову так низко, что едва не коснулся своим носом носа доктора.

С улицы донесся многоголосый шум, свист и жидкие аплодисменты. На теннисном корте состязались свободные от дежурства охранники. – Ну? – требовательно произнес Рай. – Я долго буду ждать?

– Августино может прожить еще не один год…

– А ты постарайся, – перебил его Рай, – чтобы он прожил гораздо меньше!

– Он перестал мне доверять и уже отказывается от процедур и таблеток.

– А ты прояви настойчивость! Ты же врач! Ты давал клятву Гиппократа! Ты обязан заботиться о его здоровье!

Ни слова не говоря, доктор встал и, растерянно глядя по сторонам, подошел к шкафу. Открыв дверцу, он минуту стоял в полной неподвижности, словно никак не мог вспомнить, что хотел взять. Потом медленно потянулся к обойме с одноразовыми шприцами.

– Когда? – спросил он, не оборачиваясь.

– Чем раньше, тем лучше, – ответил Рай и вышел из кабинета.

– Я могу вытерпеть все, что угодно, – сказала Юля. – Но только не голод.

Кирилл с любопытством посмотрел на девушку и усмехнулся.

– Я понимаю, – кивнула Юля, – что это ужасно. Девушка не должна говорить об этом молодому человеку. Она должна производить впечатление хрупкого бесплотного существа, которое, как птичка, съедает за день лишь тонкий ломтик ананаса…

– Птички не питаются ананасами, – ответил Кирилл. – В самолете поешь.

– В каком самолете? – не поняла Юля.