Выбор оружия. Повесть об Александре Вермишеве - Наталья Максимовна Давыдова

у него в крови. Я знаю его семью, мой отец был дружен с его отцом. А Владимир Маяковский работал для революции, даже сидел в тюрьме не раз. Елец его еще полюбит, вот увидите, товарищ Задонский.

Затем встал Щекин-Кротов, подбоченился, тряхнул остатками кудрей. Он был в полосатой пиджачной паре и в вышитой украинской косоворотке, подвязанной у горла шнурочком, - олицетворял собою международный русский стиль, что тотчас же и подтвердилось в его речи.

- Пролетарская революция в России носит международный характер, - начал Щекин-Кротов. - Велико влияние, которое она оказывает и будет оказывать на события во всех странах земного шара. Нам принадлежит нынче главенствующая роль в историческом процессе. Как предрекал земляк наш Алексей Степанович Хомяков:

Иди! Тебя зовут народы;

И, совершив свой бранный пир,

Даруй им дар святой свободы,

Дай мысли жизнь; дай мысли мир!

Иди! Светла твоя дорога.

Товарищи, мы должны быть достойны своей миссии... Но искусство пока что отстает от революции. Те постановки, которые мы имеем сегодня даже в таких городах, как Петроград и Москва, не удовлетворяют. Старье, ветошь! Нужен новый революционный репертуар! Как хлеб, как воздух!

Пьеса, написанная комиссаром Вермишевым, безусловно, явление нового революционного искусства. Народная простая для понимания, агитационная, зовущая на бой Ее герои - рабочие и крестьяне. Наша пьеса! Первая наша пьеса! Ее нужно немедленно начинать репетировать в Ельце! Меня беспокоит лишь один вопрос, можно ли ее поставить на лондонской сцене, поймет ли ее, допустим, лондонский рабочий? Ну, лондонского рабочего здесь у нас сегодня нет, но есть гражданин Рибо, вернее, товарищ Рибо, что он скажет по этому поводу?

Маленький Жан Антонио, услышав свое имя, вскочил и подняв обе руки в символическом приветствии, - солнечная латинская манера - воскликнул: «Бьяче мольтиссимо! Перфетто!», что означало «великолепно», «замечательно». Щекин-Кротов продолжал:

- Елец самой судьбою предназначен к тому, чтобы здесь расцвело подлинно народное, новое искусство. У нас есть такая сила, как Пролеткульт.

Александр про себя посмеялся краснобайству горе-профессора. А вот Горшкова щекин-кротовское выступление задело за живое.

- Я утверждаю, пьеса будет понятна в Лондоне! - закричал он с места. - Потому что она о революции, а всем рабочим во всем мире интересно, как мы делаем революцию. Рабочих не удовлетворяет, когда они видят со сцены город Руан. Я занимаюсь Наркомпросом и часто сталкиваюсь с вопросами рабочих: а когда же станут описывать мучения и пытки отдельных товарищей борцов за рабочее дело в подпольное время, следование в ссылку, бегство из нее, приключения в дороге, кавалерийские атаки, разоблачение религиозных культов? Рабочие хотят видеть себя и свою классовую борьбу в искусстве. Мне как пролетарию было приятно, что товарищ Вермишев передал мои мысли большевику Андрею. Я тоже колол штыком австрийских рабочих, переодетых солдатами. И тоже, дурак - гордился своим георгиевским крестом. А прозрел я, товарищи, благодаря культуре, чтению. Без образования я был мальчик с пальчик, которого всякий мог раздавить. Но, начав учиться, я приглед к социализму, вступил в партию. Да, я стоял во главе елецкого Совнаркома, был комиссаром номер один, но теперь я не обижен, хотя товарищи, которые встали во главе, не всегда правы, и я им об этом говорю в глаза. Это неважно, что не я теперь во главе, мы все одинаковы и нас можно менять местами в порядке партийной дисциплины. Вот что такое быть членом партии. Я воюю сейчас за культуру, потому что культура для нас, пролетариев, самое важное. И хорошо, что мы получили товарища Вермишева взамен прежних дореволюционных драматургов.

Речью Горшкова была обижена Агламазова, Хризантема.

- В Японии актеру, направляющемуся в театр, публика усыпает дорогу цветами, а товарищ наркомпрос даже не догадался отметить труд и энтузиазм революционных актеров-профессионалов, работающих за гроши и сейчас уже жестоко голодающих. У них нет садов и огородов! Нет хлеба! Считается, что елецким хлебом можно накормить Россию и две Англии. На Англию в данный момент наплевать, обойдется. Кто подумает о судьбе актеров? Кто их накормит? Почтеннейший, посмотрите, чтоб об актерах хорошо позаботились. Вы-слышите, пообходительнее с ними, потому что они зеркало и короткая повесть времени. Знаете, кто это говорит? Шекспир!

Бедный Горшков, простая и добрая душа, побагровел от смущения.

Воронов-Вронский поспешил на выручку.

- Я не считаю, что та пьеса, которую мы только что прослушали, слаба. Более того, я вижу за этой драматургией будущее. Она зиждется, если я правильно понял, на триединой формуле. Народность, агитационность и романтизм. Пьеса, конечно, еще не совершенна, автор сам, я чувствую, это понимает, но она не проста при кажущейся ее простоте. Вот, например, сцена прихода белых. Живая сцена, реалистическая и, скажу вам откровенно, я готов играть в ней... ну... хоть белого генерала. Видите, я, не зная содержания пьесы, сегодня даже одел костюм... правда, не генерала, а морского офицера.

Насчет «сегодня» он приврал. Кандюрин шепнул Александру, что Воронов-Вронский вообще любит наряжаться - то в мундир морского офицера со споротыми эполетами, а шевроны, подлец, оставляет, хотя его за это месяц назад в Данкове под горячую руку чуть не расстреляли, то переоденется цыганом, то вообще в женскую одежду...

«Что ж, артистичен, по-настоящему артистичен этот елецкий премьер, - подумал Александр, - только голос сладковат, львино-провинциален, голос Актера Актерыча».

Но не ради этого заурядного фрондерства с офицерским мундиром заговорил Воронов-Вронский.

- Я сказал: вижу будущее за этой драматургией, - продолжал он, - то есть вижу, что эта тенденция может победить. И не радуюсь этому. Никто не понимает, как соотносятся революция и театр. Автор только что прочитанной пьесы полагает, что достаточно заставить героев произносить революционные речи, если выйдет доходчиво, то это и будет новый агитационный митинговый театр. Откажемся от психологизма, создадим документальную эпическую драму без героев, сделаем героем массу. Нет, нет и нет!.. Наши друзья из Пролеткульта, со своей стороны, считают, что вопрос сводится к тому, кто будет строить новую пролетарскую культуру, - индустриальные рабочие или выходцы из буржуазного лагеря. Все вздор! Суть в том, что новый театр перестает быть замкнутым в четырех стенах, он выходит на площадь, в нем участвует каждый. Означает ли это, что на театре разыгрываются некие пиэсы для тысячных толп с участием воинских подразделений в качестве статистов?! Как бы не так! Ваши петроградские массовые празднества не могли не провалиться, это мелодекламация прошлого века, вынесенная на улицу из кабаре «Шануар», это гигантская Виктория Чекан, это чудовищно разросшийся Мгебров. Нет, новый театр должен сделаться самой