Под небом Италии - Айрис Денбери

К тому времени, как Антония закончила ужинать, Роберт освободился с дежурства и присоединился к ней во дворе гостиницы.

— Мой друг Витторио снова в Перудже, — сообщил он. — Удалось написать что-нибудь стоящее за последнее время?

— Это зависит от того, кто смотрит. Надеюсь, мне удалось улучшить свою технику, и я по-прежнему буду рада его едким замечаниям.

— Отлично. Тогда приноси картины в воскресенье. Он посмотрит их утром. А днем мы можем съездить в Понто-Сан-Джованни, только ты и я, — рассмеялся Роберт. — А то, если Витторио пойдет купаться, вода выйдет из берегов!

Антония обрадовалась возможности приятно провести время.

— Да, я с удовольствием поеду. Может, нам удастся посетить гробницу Волумни. Я там была однажды, но теперь, когда я знаю, что нужно смотреть, мне хочется еще раз побывать там.

— Толбот надеется найти нечто такое же грандиозное, как Волумни?

— Думаю, да. Он заслуживает этого, хотя его методы довольно жестокие.

— Он необычный человек, Антония, — вздохнул Роберт. — Беспощадный в том, что касается работы или амбиций, но не так уж страшен и может быть невероятно веселым и забавным.

Антония промолчала, вспомнив и забавную сцену в тени деревьев, когда Толбот поцеловал ее. Возможно, железная логика, суровая дисциплина заставили его на несколько беспечных минут позабыть о запретах, не беспокоясь о последствиях.

Антония с Робертом прошлись по улице и оказались у «балкона», где остановились полюбоваться на широкую долину, в этот поздний час поблескивающую множеством огней.

Когда они вернулись в «Маргариту», там их поджидал Толбот.

— Я искал тебя, Антония, — весело обратился он к ней, словно они и не ссорились.

— Надеюсь, ты не собираешь заставить ее работать на ночь глядя, — вмешался Роберт.

— Нет, конечно. Мне пришло в голову, что…

— Прошу меня извинить, — опять прервал его Роберт, — но я вижу: меня вызывают. — И он поспешил к метрдотелю.

— Ты что-то хотел сказать? — холодно напомнила Толботу Антония.

— Да, я хотел спросить, не хочешь ли поехать в воскресенье в Волумни. Мы могли бы сравнить входы и, возможно, размер нескольких помещений, а также резные украшения.

Она улыбнулась, глядя прямо ему в лицо:

— Извини, Толбот, но Роберт уже пригласил меня поехать с ним.

— В воскресенье? Значит, он выходной?

— Думаю, да. Мы также собирались купаться. Утром у меня встреча, так что мы отправимся только после обеда.

Хотя победа была незначительной, Антония все же наслаждалась триумфом, видя, как омрачилось лицо Толбота. Его высокомерие было невыносимым. Или он думал, что с ней можно обращаться как с игрушкой?

— Понятно, — медленно произнес Толбот. — Могу я ожидать тебя в понедельник на раскопках?

— Да, если организуешь машину. Но если ты хочешь, чтобы я уехала пораньше, Стефано подбросит меня.

— Я дам тебе знать.

Толбот быстро повернулся и спокойно вышел из холла, ничем не выдавая гнева.

В воскресенье утром Антония отобрала свои лучшие работы, или, по крайней мере, те, которые считала наиболее удачными, чтобы показать их Витторио. Как и прежде, Роберт договорился, чтобы ее картины разместили в комнате с хорошим освещением. И пока Витторио бродил между холстами, бормоча что-то или хорошо знакомым движением поджимая губы, что означало неудачу, Антония ожидала, каков будет вердикт.

Внезапно итальянец улыбнулся. Его улыбка была похожа на ту, что озаряла лица святых на картинах одного из великих умбрийских художников.

— Вы усвоили урок, — произнес он. — Это хорошо.

Сначала Антония подумала, что речь идет о картине, на которую тот смотрел, но Витторио продолжил;

— Эта так себе, но эта… — он показал на холст с изображением пизанского пейзажа, — она просто излучает сияние. Отражение в реке передано хорошо, и вода похожа на воду, а не на грязь.

Он встал напротив полотна, на котором изображены виноградники, холмистые долины, далекие склоны гор и серебристая лента реки. Эту картину Антония написала, когда бродила недалеко от раскопок, а потом закончила в студии.

— Здесь свет получше, — заметил Витторио. — Более яркий.

После обсуждения двух картин, которые она написала во Флоренции, Витторио предложил купить те, на которых были изображены виды Пизы и перуджийской долины.

Антония предоставила итальянцу самому решать, какую цену он готов заплатить за картины. Поскольку Роберт тоже находился здесь, она была уверена, что он не позволит эксперту обмануть ее.

— Теперь вы должны работать еще лучше, — поощрил ее Витторио, собираясь уходить. — Я забираю картины, и, если мне удастся продать их богатым американцам, я смогу предложить вам больше за следующие работы.

Антония поблагодарила его, и на сей раз тот похвалил ее итальянский:

— Вы очень прилежная ученица.

Роберт проводил Витторио, а когда вернулся, застал Антонию кружащейся по комнате.

— О, Роберт! — воскликнула она, пританцовывая от удовольствия. — Он купил две картины! И все это благодаря тебе.

Она обняла юношу и расцеловала в обе щеки. Роберт схватил ее за талию, приподнял и закружил по комнате. И тут… она увидела Толбота, стоящего на пороге.

— Простите. Похоже, я помешал вам праздновать, — едко произнес он.

Роберт выглядел испуганным:

— Толбот! Антония продала…

Но Толбот Друри уже удалялся по коридору.

Пляж в Понто-Сан-Джованни — приятное место, но часть его очарования была утрачена для Антонии из-за поспешного ухода Толбота.

«Неужели он подумал, что под предлогом показа картин я не нашла ничего лучше, как флиртовать с Робертом?» — негодовала девушка.

Тем не менее произошедшее взволновало Антонию, ведь подсознательно ей хотелось, чтобы Толбот одобрял все, что она делает.

Вдоволь накупавшись и назагоравшись, они с Робертом отправились в Волумни полюбоваться прекрасными урнами, украшенными резными изображениями умерших и сценами из жизни этрусков.

— Ты ездила в Вольтерру, когда была во Флоренции? — спросил Роберт, когда они разглядывали крылатую женскую фигурку, поддерживающую большую урну.

— Да, мы с Филиппом заехали туда, возвращаясь из Пизы. Но в тот день крестный чувствовал себя неважно, и я решила, что ему не стоит идти в музей этрусков, хотя мы видели крепостные сооружения, которые когда-то должны были устрашать врагов, нападавших на город.

— Я там не был. Должен признать, что, кроме крупных городов, таких, как Флоренция или Пиза, и, конечно, Рима, Неаполя, Сорренто, я не так уж много где побывал. Но в оправдание могу сказать, что у меня не было времени.