Синдром войны - Александр Тамоников

– Жаль, – вздохнул Левин. – Убил такую красивую гипотезу.

– Что, парни, бабы испугались? – Архипов смерил взглядом землистые лица силовиков. – Это ведь ваша артиллерия Белозань разнесла – однозначно. Здесь наши стояли, потом ушли. Вы даже не удосужились разведку провести, просто накрыли «Ураганом» без всякого шанса для мирного населения.

– Не имею информации, – проговорил Поперечный. – Если кто-то и разнес Белозань, то это было до нас. Полк прибыл в район неделю назад.

От уныния и неловкости всех спасла очередная порция выпивки. Мужики кряхтели, тужились, заедали всем, что было под рукой.

– Хватит, – объявил Алексей. – Наелись, напились. Последнюю бутылку оставим домовому, пусть охраняет наш сон. Вечерняя оправка, господа, все на улицу.

– Что значит все? – насторожился Левин. – А если я не хочу?

– Все – это значит все! Ты тоже, – отрезал Алексей. – Если больно, подставлю плечо.

– Не понимаю. – Андрюха сокрушенно вздохнул. – Зачем куда-то идти, если я уже всего достиг?

На улице вновь царила неописуемая красота. Женщина пропала. Ветер стих, снег не падал. Многострадальный поселок утонул в сугробах. Небо было ясное, словно его пропустили через какой-то очиститель. Звезды висели совсем низко. Луна была практически рядом – со всеми своими морями, океанами и горными хребтами. Воздух напоен какой-то необычной свежестью. Похрустывал снег под ногами.

– И что мы так романтично смотрим на звезды? – проворчал Алексей, помогая Левину перебраться через порог.

Андрюха прислонился к стене, глубоко вздохнул. Архипов с автоматом контролировал пленных, хотя они вряд ли сейчас осмелились бы куда-то бежать. Украинцы стояли лицом к свалке. Вместо того чтобы справлять нужду, они пристально таращились на небо. Да, было на что посмотреть.

– Вы что, ислам принимаете? – спросил Архипов. – Да и черт с вами. Закурим, Леха?

Алексей выбил сигарету из пачки, дал Архипову прикурить. Они стояли, наслаждались тишиной и спокойствием. Свежий воздух проникал в легкие, курить командиру совсем не хотелось. Он повертел зажженную сигарету и выбросил. Архипов почувствовал то же самое и послал в полет свой окурок.

Мимо них что-то просвистело, и добротно слепленный снежок вонзился в загривок размечтавшегося Лазаря! Парень всплеснул здоровой рукой, споткнулся, пролетел метра полтора. Ему очень повезло, что упал на здоровый бок. Он закричал от страха.

– Хохлята учатся летать! – радостно вскричал Левин.

Оказывается, он выбрал подходящую позу, прислонился к двери, чтобы не досаждать больной ноге, и удивительно метко метнул снежок.

– Да не трусь, парень, у меня же холостые!

Товарищи помогли подняться разозлившемуся Лазарю. Не успели они опомниться, как Левин метнул второй снежок. Тот разбился о грудь Лазаря.

Андрюха опять хохотал и паясничал:

– Жестко я тебя опустил, а, Лазарь? Да не волнуйся, не попаду я в твою болезную рану! У меня глаз знаешь как набит? Получили, мужики? Хрен вам, а не «слава Украине»!

– Мочи сепаров! – вдруг взревел Смирнов, слепил снежок и швырнул в Андрюху.

Тот отшатнулся, и снежок разбился о стену. Активизировался Поперечный, тоже скомкал снежную массу, «выстрелил» сильной рукой. Снежок попал Андрюхе в живот, и он взвыл от обиды и боли.

– Мочи укропов! – чуть не хором завопили Алексей с Архиповым и начали забрасывать снежками дрогнувших силовиков. Те пятились, пытались отстреливаться. Приободрился Андрюха, снова начал готовить боеприпасы.

– Дай мне! – Лазарь отобрал у Смирнова снежок, размахнулся и угодил Левину в голову.

Началась безжалостная бойня. Больные вскоре выдохлись, здоровые продолжали забрасывать друг друга. Потом ополченцы пошли в наступление, ведя беспрерывный огонь. Силовики пятились, пропускали попадания, но не сдавались, только ожесточенно пыхтели. Временами кто-то смеялся.

– Вот и в настоящей войне вы хреновые бойцы! – задыхаясь, выкрикнул Архипов. – Учиться надо, молодежь!..

– Все, довольно! – опомнился Алексей. – Увлеклись мы что-то. Андрюха, ты на хрена это начал? А если швы у вас с Лазарем разойдутся, кто виноват будет?

– Всегда и во всем виноват командир, – мудро заметил Архипов.

– Достаточно… – кашляя, прохрипел Поперечный. – Смирнов, прекратить огонь! Бери Лазаря на закорки, тащи вниз. А с этими выскочками мы еще когда-нибудь разберемся!

Следующее утро тоже началось хлопотно. Что за пагубная привычка спать на спине, раскинув руки? Выпил с вечера, расслабился, бдительность потерял! Командир почувствовал, как кто-то забрался в его внутренний карман, а когда распахнул глаза, над душой уже рябила бледная физиономия Лазаря. Он тыкал в Алексея его же собственный «ПМ». Ствол дрожал, губы парня тоже тряслись, кривились в ехидной усмешке.

– Мы их сделали, товарищ майор! – крикнул он. – В этой волыне есть патроны! А ну не трожь автомат, отбрось ногой! – заорал Лазарь фальцетом, переметнув ствол куда-то в сторону. – Стрелять буду, отбрось автомат!

Послышался скрежет затвора, волочащегося по полу. Архипов подчинился.

– Твою-то мать! – ругнулся с кровати Левин. – Змеюку пригрели!..

Стригун поднялся. Лазарь отпрыгнул, схватился за рукоятку обеими руками – одной не удержал бы. Ствол подпрыгивал так, словно его дергали за веревку.

– Все к стене! – прокричал возбужденный солдат. – Стрелять буду! Автоматы не трогать!

Грязно выражаясь сквозь зубы, Архипов побрел к стене. Алексей встал рядом. Туда же приковылял Андрюха и недобро уставился на человека с пистолетом.

Лазарь отскочил на пару шагов, прижался к трубе буржуйки, чтобы с расстояния контролировать компанию.

– Все отлично, товарищ майор, забирайте автоматы!

Поперечный и Смирнов поднялись с лежанок. Майор ворошил жесткие волосы и задумчиво смотрел на все происходящее. Смирнов резво шагнул вперед, но вдруг остановился, задумался.

Неуверенность на лице майора сменилась решительностью. Он вышел на середину помещения, поднял с пола перочинный нож, оставшийся там после вчерашней гулянки, и начал перерезать веревки. Сперва на ногах, потом на запястьях. Закончил, передал нож Смирнову, приблизился к печке, смерил взглядом дрожащего Лазаря и с интересом уставился на Алексея. Подошел Смирнов, скинувший путы.

– Вяжи их, пока они на прицеле, – выдавил Лазарь.

Смирнов колебался. Ополченцы молчали, стояли у стены как коммунары перед расстрелом. Поперечный смотрел в глаза Алексею. Стригун, хоть убей, не мог догадаться, что творится у того на душе.

– Что ж, майор, ваша взяла. – Алексей печально улыбнулся. – Мы расслабились, потеряли бдительность, каюсь. Не стоило так с вами сходиться.