«Над всей Испанией безоблачное небо» - Герман Иванович Романов

Пять эсминцев типа «Лима» полностью соответствуют своим испанским «визави» по вооружению из четырех 120 мм пушек и водоизмещению. Один старый эсминец вдвое меньше «Ласаги», два дряхлых миноносца типа испанских «номерных». Есть также восемь авизо, предназначенных для колониальной службы. Два новых размерами с минный заградитель «Юпитер» и водоизмещением под две тысячи тонн, с таким же вооружением, только мин берет до шестидесяти штук. Полудюжина других вдвое меньше по водоизмещению — четыре соответствуют типу канонерских лодок «Дато» по всем параметрам, да и строились в тоже время, а два старых, равные канонеркам «Лаурия», с таким же вооружением из 76 мм пушек, а не 102 мм.

Есть три новейшие подводные лодки «Дельфин», построенные в Англии, получше типа «С» будут. Вообще-то португальцы заказали четыре субмарины в Италии, только британцы живо им указали место, впрочем, как это делали и с испанцами.

Все остальные суда португальских ВМС в расчет можно не принимать. Маленькое водоизмещение, не превышающее четыреста тонн у самых больших, несерьезное вооружение, совсем тихоходные кораблики. Типичные колониальные «защитники», страшные только для безоружных негров, но отнюдь не против действительно военных кораблей…

— Нашу границу перешли несколько тысяч португальцев, бежавших от тирании Салазара. Они и помогут восстановить власть «Первой Республики». А вот предварительные переговоры с президентом Кабесадашем следует поручить адмиралу Арасоле — они оба моряки, в одном чине, а местом встречи будет река Миньо, куда дон Жозе сможет прибыть, не привлекая внимания — он все же командует военно-морским арсеналом.

— Я обеспечу эту встречу, — спокойно отозвался Асарола, прекрасно понимая, что проведут ее обеспечение как раз англичане, которые «списали» Салазара со счетов, убедившись, что испанское правительство им подконтрольно. Проблемы испанских помещиков лордов не интересовали, ведь английские интересы правительство Хираля защитило.

— Вот только вам надлежит прибыть на эту встречу в новом звании, сеньор морской министр, — властно произнес Асанья. — Правительство решило не производить в генеральские чины в армии временно, но флота и авиации это постановление не касается. Вы, как и военный министр, здесь присутствующий, производитесь в следующие чины, нашивки во флоте и авиации на обшлагах похожие, а капитан де навио Санчес-Феррагут по своим заслугам станет контр-адмиралом. Соответствующие декреты мной подписаны, и вам их вручат, сеньоры. Рад вас поздравить!

Асарола даже не удивился предусмотрительности президента — и окончательно уверился, что англичане начали свою знаменитую «увертюру», рассчитав многие ходы вперед…

Миньо

— Рад вас видеть, дон Жозе, очень давно мы с вами не встречались — лет двадцать прошло…

— Восемнадцать, дон Антонио, как раз война закончилась, и было объявлено о перемирии. О, я могу вас поздравить с новым званием, сеньор вице-альмиранте. Вполне соответствует вашим заслугам — о трепке, что вы задали, хм, нынешнему «Адмиралу Хипперу», на нашем флоте только идут разговоры. И правильно — немцы порой ведут себя на удивление нагло.

Отвечать на похвалу было неразумно, и Асарола просто пожал плечами — что вышло, то вышло. Адмиралы встретились не на линкоре или кейсере, как бы следовало из их положения, они сидели друг против друга в маленькой каюте командира единственной речной канонерской лодки испанского флота «Кабо Фрадера», построенной восемь лет тому назад для представительства. Дело в том, что пограничная река Миньо, отделявшая Галисию от Португалии была судоходно, и стороны всегда старались на ней продемонстрировать свой военно-морской флаг. Но у португальцев сейчас был совсем дряхлый колесный пароходик, так что выбор этого пятидесяти тонного кораблика был сделан осознанно — все же он побольше размерами и в каюте имеются два кресла со столиком, на котором стоит привычная для моряков бутылка рома, два стаканчика и пепельница.

— Тогда за встречу, дон Жозе, — Арасола плеснул ароматной жидкости в стаканчики, и оба моряка выпили. Португалец сразу прокомментировал, поставив опустевшую емкость на стол:

— Вы как всегда предпочитаете кубинский ром, дон Антонио.

— То слезы о погибшей империи, дон Жозе, я ведь там сражался, когда был молод. Теперь сохранить бы то, что осталось, но боюсь, что это будет невозможно. Поверьте, пойдет немного времени, и все колониальные империи погибнут, даже английская и французская распадутся, о чем представить сейчас невозможно. И произойдет это сразу после очередной мировой войны, в которую будут втянуты почти все сраны мира.

— Пожалуй, вы правы, дон Антонио, — после долгой паузы отозвался Кабесадаш, задумчиво поглядывая на испанца. — Что-то такое уже чувствуется в воздухе, судя по всему, к этому идет дело. Италия завоевала Абиссинию, и вместе с Германией постаралась установить свои порядки в Испании и моей Португалии. С вами не выщло, теперь пора настоятельно «попросить» Салазара покинуть капитанский мостик.

— Совершенно верно, дон Жозе, вот только обойдемся без войны между нашими странами — зачем нам раздувать угли взаимной ненависти, когда и ваша и моя страна является игрушками в руках великих держав. Наоборот, пора объединить усилия и возможности, хотя бы как конфедерация, и самим устанавливать свои правила. Для этого у нас есть все — население, промышленность, ресурсы. Нет только гражданского согласия, когда меньшинство навязывает свою волю большинству, считая даже грамотность народа самой страшной угрозой своему владычеству.

Асарола внимательно посмотрел на сидящего перед ним моряка, тот только кивнул в ответ, крутя пальцами стаканчик. И взяв бутылку, разлил рома на треть, показывая серьезность. Негромко произнес:

— Скажу больше, у нас может быть будущее, поверьте, если объединим усилия. На то есть основания…

Президент Испанской Республики в 1936 году, доктор права Мануэль Асанья Диас. Его кандидатура устраивала все политические партии, входящие в «Народный Фронт».

Президент 1-й Португальской Республики в 1926 году контр-адмирал Жозе Мендеш Кабесадаш Жуниор. Находился сорок лет в оппозиции Салазару, и при этом оставался на военной службе — настолько был авторитетен и влиятелен.

Глава 17

Лиссабон

— А вот этого переворота сеньор Салазар точно не ожидал. Ему «свои» ударили в спину, и моментально списали со счетов. Оказался «куклой», как и все мы — а нити дергают в Лондоне!

Асарола усмехнулся, подставляя лицо солоноватому ветру Атлантики. Он привел испанскую эскадру к столице Португалии, и она не была встречена выстрелами — береговые форты молчали. А вот корабли под развевающимися красно-зелеными флагами встретили испанцев восторженно — флот восстал весь, причем в пронунсиаменто участвовали сторонники все партий, задавленных или запрещенных «эстадо ново». Так что сторонников нового-старого президента Кабесадаша оказалось неожиданно много, и все они высыпали на набережную Тежу — на реке стояли эсминцы и авизо, поддержавшие выступление бывшего главы «Первой Республики».

Противопоставить двум десятка 120 мм морских орудий Салазар ничего не смог, тем более в самом гарнизоне вспыхнули волнения, и на сторону «сентябристов» перешли два гарнизонных полка. И тут же выступил по радио президент генерал Антониу Ошкар Кармона, отправлявший чисто церемониальные функции, отстраненный от реальной власти — новым премьер-министром страны он назначил контр-адмирала Кабесадаша.

— У англичан нашлись доводы, чтобы убедить этого яростного противника любых форм демократии. Или просто пистолет к виску приставили, — фыркнул Асарола, прекрасно понимая, что подобные «аргументы», в сочетании с «добрым словом», могут произвести определенное воздействие на оппонента, кардинально изменяя его мировоззрение. Может быть, здесь сыграло свою роль придавленное честолюбие — заслуженный генерал, герой «Великой войны», был фактически отстранен от власти Салазаром.

Само военное выступление мятежом никто из политиков не называл — успех был одержан с первых минут, и сразу. Радиостанции и «Телефоника» перешли под контроль в первый час, здание тайной политической полиции было захвачено после короткого боя десантными командами моряков. Во всех портах и приморских городах флотские команды и корабли немедленно брали под контроль все важные учреждения, раздавали заранее напечатанные листовки — у Асаролы возникло ощущение, что бумага английская, и текст напечатан от имени президента и нового премьер-министра.

Салазар обвинялся во всех смертных грехах, явных и мнимых, но главным было то, что