Развитие интуиции. Как принимать верные решения без сомнений и стресса - Гай Клакстон

Однако когда сознание отключается не полностью, а вы просто фантазируете на ходу или бормочете что-то про себя, а затем вдруг возникает что-то важное, внимание переключается, и мы «просыпаемся». Если из-за припаркованной машины неожиданно выскакивает мяч, мы уже начеку, потому что следом может выбежать ребенок. Мы прекращаем диалог на полуслове, и наши сознательное восприятие и реакция снова в строю, но в подобном случае опять присутствует доказательство неосознанного восприятия. Как сознанию удается выхватить именно эту деталь из потока постоянно переполняющих нас впечатлений? Как так получается, что мы вдруг резко останавливаемся и прислушиваемся или поворачиваем голову, поскольку есть что-то, на что нужно обратить внимание? За городом у друзей я просыпаюсь и настораживаюсь, услышав ночью слабый, едва уловимый незнакомый звук, при этом дома, в Лондоне, я могу спать как убитый и не слышать, как мимо окон с грохотом проносятся автомобили.

Единственное возможное объяснение этому явлению состоит в том, что субразум постоянно отслеживает происходящее за пределами видимости осознанной осведомленности, отмечает важные или опасные факторы, решает, когда вмешаться в сознательный процесс с «экстренным сообщением». Конечно, ему тоже свойственно ошибаться. Иногда я просыпаюсь от звука, который издает скрипящее бревно, а не крадущийся вор или разгорающийся пожар, а иногда наоборот – не просыпаюсь, когда это необходимо. Но в данный момент я пытаюсь показать существование субразума, а не его всеведение и безошибочность. Изменения сознания, мелькающие картинки – все, что с ним происходит, похоже на экстренный выпуск новостей по телевизору: мы не видим лиц ни редакторов, ни корреспондентов, только догадываемся, что эти люди остались за кадром.

Далеко не всегда мы воспринимаем происходящее таким, как оно есть на самом деле; гораздо чаще мы смотрим на ситуацию сквозь призму наших ожиданий. К тому, что должно произойти, мы готовимся и физически, и душевно, опираясь на сигналы, которые зачастую даже не поступают в сознание. И пока этот процесс происходит регулярно и проходит успешно, мы его не замечаем – ровно до тех пор, пока не случается сбой.

Попадая в первый раз на эскалатор, вы на него ступаете и сходите с него с несколько странным ощущением, которое некоторое время не проходит. Когда же опыта становится больше, тело запоминает определенный набор движений для сохранения равновесия, и, как только вы готовитесь сделать шаг на ступеньку, получаете соответствующую зрительную информацию – этот набор запускается. В конечном итоге, подходя к неподвижному эскалатору, вы получаете те же зрительные сигналы, они запускают тот же набор движений, и вы начинаете уравновешивать движение эскалатора, как и все, кто часто ездит в метро. Но на самом деле ни ускорения, ни замедления движения не происходит, и это смущает субразум{93}.

Более интересную демонстрацию того же эффекта можно наблюдать, если зайти на факультет психологии в Эдинбургский университет и посетить специальную комнату. Стены и потолок этой комнаты на самом деле – перевернутый вверх дном короб, подвешенный над настоящим полом. Промежуток между стенами и полом настолько мал, что его не видно. Вы входите в комнату, дверь закрывается, а затем снаружи кто-то толкает комнату, и она начинает двигаться относительно и пола, и вас. Возникает визуальный эффект, который обычно мы наблюдаем, только когда идем или качаемся на качелях. Поэтому, неосознанно действуя в соответствии с тем, что видите, вы наклоняетесь в противоположном направлении для корректировки предполагаемого движения и сохранения равновесия – и в результате падаете.

Неосознанное восприятие может проявляться не только в движении, но и при различных видах восприятия. Если вам дать две металлические банки, одинаковые по весу и разные по размеру, и спросить, какая тяжелее, то вы скажете, что маленькая тяжелее, потому что она тяжелее, чем мы можем предположить, глядя на ее размер. Вы просите принести вам чашку чая, отпиваете один глоток, и вам кажется, что чай странный на вкус, и только потом вы понимаете, что вам принесли кофе. Сначала вам нужно пересмотреть свои ожидания, и только потом вы сможете распознать вкус, который на самом деле вам знаком и даже нравится.

Мы видим, чувствуем на вкус или на ощупь совсем не то, что находится «непонятно где»; сознательное восприятие искажает реальность, но делает это в наших интересах. Во время чтения глаза совершают множество скачкообразных движений вдоль строчек печатного текста – эти движения называются «саккады», – при этом наше сознание воспринимает неподвижную страницу книги. Если бы вам пришлось держать книгу в два раза дальше от глаз, чем сейчас, вряд ли она выглядела бы меньше, несмотря на то, что ее изображение на сетчатке глаза уменьшится вполовину. И даже если часть страницы попадает в «слепую зону» сетчатки, вы не видите никакой дыры в пространстве: субразум, как положено, усредняет все полученные данные перед тем, как передать их в сознание, потому что для него так удобнее.

Подобные примеры неосознанного восприятия часто касаются проявлений окружающего мира, которые не попадают в сознание, несмотря на то что субразум их замечает, при этом их видно, слышно и т. д. Они оказывают на нас влияние, оставаясь незамеченными. В экспериментальных исследованиях Питтмана и Борнштейна чаще используются слабые раздражители, которые проявляются на короткое время практически на границе восприятия. Эти ситуации очень четко демонстрируют природу неосознанного восприятия, и они интересовали психологов с самого начала изучения работы мозга.

В классическом исследовании 1898 года Борис Сидис[19]показывал участникам эксперимента карточки, на каждой из которых была напечатана цифра или буква. Но карточки находились на таком расстоянии от глаз, что прочитать изображение было невозможно. Сидис писал, что «испытуемые часто жаловались, потому что не могли разглядеть вообще ничего или только тусклое размытое пятно, которое иногда вообще исчезало из поля зрения». Однако когда он просил их назвать символ на карточке, ответы были правильными гораздо чаще, чем в случае простого угадывания, хотя участники признавались, что именно это они и делали. В результате эксперимента Сидис пришел к выводу, что «внутри нас существует второе, дремлющее, “я”, воспринимающее вещи, которые первое, бодрствующее “я” постичь неспособно»{94}.

Еще раньше, в 1884 году, философ Чарльз Пирс провел серию экспериментов вместе со своим студентом Джозефом Ястровом в американском Университете Джонса Хопкинса. В ходе экспериментов ученые снова и снова пытались выяснить, какой из двух практически одинаковых по весу предметов на самом деле тяжелее. Снова, несмотря на тот факт, что их осознанная уверенность была, в сущности, равна нулю, им удалось сделать гораздо больше, чем это можно было бы объяснить случайностью. Они провели тысячи экспериментов, и каждый раз ответы назывались наугад. Тем самым они показывали, что у них нет никаких предпочтений вплоть до того, что смысла отвечать не было совсем, но при этом они были правы примерно в 60–70 % попыток.