Царица царей - Мария Хэдли

Теперь он жалел о принятом решении. Египет не покорился.

Напротив, он пришел в движение.

Римляне ликовали, размахивали флагами и шарфами. Люди забрасывали колесницу цветами и скандировали: «Август!» Солнечные лучи заливали улицы Рима. В прошлый раз Октавиан представал перед такой огромной толпой, когда казнили сына Клеопатры. Сегодня он получил триумф и славу под именем отца Цезариона.

Гай Юлий Цезарь Август.

По коже у него побежали мурашки, под ложечкой тревожно засосало. Уже на обратном пути он заметил в волосах седые пряди. На седьмой вечер морского путешествия за ужином он, холодея от дурного предчувствия, поднес руку ко рту и вытащил совершенно целый зуб.

Худшей приметы и придумать невозможно. Октавиан одернул себя. Он не верит в подобные глупости.

Когда церемонии завершились, он поспешил во дворец. Взбежал по мраморным ступеням и, взмахом руки отослав советников, укрылся в кабинете. Налил в чащу неразбавленного вина. Потом откупорил маленький флакончик, в котором, по уверению лекарей, находилось сильнейшее противоядие. Это был териак,[26]изготовленный по личному рецепту Юлия Цезаря. Он защитил его благодетеля от всего… кроме предательства друзей. Помимо прочих редкостных и отвратительных на вкус веществ, снадобье содержало корицу, ладан, сушеный помет скарабея, акацию и рододендрон, аконит и ирис, анис и скипидар. А еще — растертые в пыль кости царей, змеиный яд и — самое главное — маковую росу с ледников Италии. Кроме того, он передал врачевателям обрывок савана, который прихватил из гробницы Александра.

В результате зелье имело запах настоящего поля боя, с которого три дня не убирали тела. Август заставил себя проглотить несколько капель, залпом осушил чашу с вином и налил себе вторую.

Лишняя предосторожность никогда не помешает.

Август выглянул в окно и сощурился от яркого света. А мысли погрузились во тьму. Она неминуемо наступит, что бы он ни сделал для защиты империи.

Он просто надеялся, что Рим встретит ее во всеоружии.

В порту Остии, главной римской гавани, жизнь била ключом. Прибывающие легионеры быстро вливались в армию, на корабли грузили зерно, ткани и рабов. Моряки и солдаты сговаривались со шлюхами.

Среди привычного оживления разгружали корабль с долгожданным живым грузом. Звери предназначались для празднования в честь возвращения в Рим первого гражданина империи. На них накидывали веревки, надевали намордники и выпихивали в толпу.

Первыми по сходням «Персефоны» спустились зебры. Они так усердно цокали копытами, что доски кое-где треснули. Следом повели газелей, от ужаса закатывающих глаза и обнажающих голубоватые белки. Гордо выступающие страусы с длинными подрагивающими шеями даже в портовой суматохе привлекали всеобщее внимание. Чешуйчатые крокодилы неторопливо переползли на мостовую. Их гибкие хвосты ходили ходуном. Каждого вели на веревках несколько моряков. Щелчок зубастых челюстей — и зазевавшаяся птаха окончила свои дни в брюхе рептилии.

Самых опасных тварей сводили на сушу последними. Показался носорог с насаженной на рог пробкой. Очевидно, таким способом его пытались усмирить. Гиппопотам, появившийся следом, открыл пасть и заревел, к восторгу и ужасу зрителей. В империи никогда еще не видели такого чудища. Затем прошествовали громадные тигры с лоснящимися полосатыми шкурами и презрительными янтарными глазами. Последними были львы. Команда «Персефоны» взмокла от пота, заставляя их слушаться.

— Один лев взбесился и сожрал рабов, которых везли на корабле, — похвалился своей осведомленностью перед проституткой молоденький морячок. — Мне тамошний юнга рассказал.

— И где зверюга? — заинтересовалась женщина.

— Вот она.

Парень указал на самого крупного самца со спутанной гривой и слезящимися глазами.

— Какой-то старый, — отозвалась она.

Вдруг лев заревел, обнажив мясистые беззубые десны. Шлюха посмотрела на собеседника и ухмыльнулась.

А на берег уже сошла стройная женщина, с ног до головы закутанная в темный плащ с капюшоном и плотное покрывало. Затянутая в перчатку рука была привязана к запястью красивого мужчины. Спутник незнакомки оказался облачен в одеяние ученого. Другой рукой он придерживал маленького мальчика. Решительно вздернув подбородок, он принялся пробираться через толпу.

Когда троица пассажиров миновала животных, львы с тиграми зарычали. Поднявшись на задние лапы, они принялись вырываться. Они будто жаждали присоединиться к женщине в черном. Разумеется, это была всего лишь иллюзия. Остальные животные тоже заголосили. Страусы тревожно озирались по сторонам и хлопали никчемными крыльями. Газели с зебрами начали рваться с привязи. Крокодил разорвал веревку и бросился вперед, клацая челюстями. Моряки топтались вокруг, стараясь обуздать сбежавшую рептилию.

Незнакомка оглянулась. Ветер всколыхнул покрывало, и шлюха успела заметить ее лицо. Густо обведенные сурьмой глаза прямо-таки пылали неестественным огнем. Странная женщина. И красивая. Проститутка была заинтригована.

Она потянула парня за рукав и кивком указала на пассажирку:

— Кто она? И что это за ребенок?

— Выжившие рабы, которых не загрыз лев. Ученый купил их за бесценок. Она приносит неудачу. Капитан хотел избавиться от нее, и я не стал бы его винить.

Шлюха с любопытством наблюдала за женщиной. Что она за штучка, если капитан отказался от возможности легкой наживы? Она шагнула к ней, но морячок потянул проститутку к себе, запустив пальцы в складки ее наряда. Он-то купил любовь на час и заслужил право на отдых.

Спустя мгновение мимо них промаршировала группа солдат, возглавляемая Марком Агриппой. Они были вымотаны до предела. Римлян не на шутку раздражало, что выгрузка зверей задержала имперское судно. Их сопровождала сейдкона со спутанными седыми космами и глазами цвета полированного металла. Она огляделась, обдавая холодом каждого, кто ненароком ухитрялся встретиться с ней взглядом.

Внезапно Ауд резко зашипела.

— Что случилось? — спросил Агриппа у прядильщицы судеб, запинаясь на гортанных перекатах чужого языка.

Сейдкона просто качнула головой. Агриппа проследил за ее жестом и обнаружил в толпе двух путешественников. Мужчина показался ему смутно знакомым, да и женщина тоже. Его внимание привлекла ее манера двигаться. Она грациозно шла, едва касаясь земли.

Агриппа решил нагнать парочку, но тут мужчина бесцеремонно обнял свою спутницу и поцеловал ее.

Агриппа сразу потерял к ним интерес. Подумаешь, обычная продажная женщина или невольница. Ему нет до нее дела. Кстати, его заждались в Риме. Кроме того, она точно не Клеопатра. Та давно мертва. Агриппа усмехнулся. С чего он разволновался? Будто призрака увидел.

Отряд Агриппы двинулся дальше, но Ауд продолжала оглядываться назад. В женщине ей почудилось нечто странное. Древнее и темное.