Командир разведотряда. Последний бой - Дмитрий Светлов

На первый взгляд убитого солдата надо бы припрятать, но это неверное решение. В СД служат отнюдь не дураки, где-то через час соберётся следственная группа, а опрос свидетелей выявит инвалида, привёзшего газовые баллоны. К этому времени обнаружится пропажа грузовика, а труп в канаве укажет направление бегства. Сыщики всегда начинают с очевидных фактов и лишь завтра расширят поиски.

От Баден-Вюртемберга до Эрфурта он ехал почти два дня, обратно на грузовике те же шестьдесят километров маханул за час. На въезде в деревушку на всякий случай сбросил скорость до минимума, а царящая здесь сонная тишина спровоцировала на авантюру. Когда в дом вошёл солдат в форме СД, все пятеро учёных нервно скукожились и опустили головы.

– Кто из вас будет Хенриком Турнбергом? – требовательно спросил Олег.

Из-за стола послушно встал одутловатый мужчина:

– Хенрик Турнберг, начальник отдела профиля крыла и поперечной прочности летательных аппаратов.

– Пять минут на сборы! Взять рабочую документацию и тёплые вещи. Едем в Висбаден.

Ни единого вопроса, никто не проронил даже слова, лишь скукоженные фигуры слегка расслабились. Ровно через пять минут грузовик поехал дальше, а за околицей Олег снова притопил педаль. Наконец показался долгожданный просёлок, и машина заскакала по лужам и колдобинам. Несколько дней назад он ехал здесь на телеге, грунтовка казалась ровной и вполне комфортной для транспорта. После очередного ухаба Хенрик Турнберг встревоженно спросил:

– Куда вы меня везёте? Впереди горы, а Висбаден на равнине.

– Мы едем в Москву, – с лёгкой улыбкой ответил Олег.

Наконец слева показалась давешняя зенитная батарея, а после нескольких поворотов с подъёмом начался лес. Вот и заветный тайник, где спрятана лётная форма с прочими необходимыми пилоту вещами. На этот раз Олег переодевался без спешки, тщательно подгоняя детали одежды и застёгивая многочисленные ремешки. В кабине не развернуться, и любая мелочь за длительный полёт может обернуться кровавой раной. Пассажир внимательно следил за переоблачением, а когда Олег вернулся в кабину, по-дружески заговорил:

– Мы полетим в Москву, да? Зовите меня просто Хенриком. Я подозревал за собой слежку, но начальство оставалось корректным, что сбивало меня с толку.

– За вами почти не следили, предателем был связной.

– Не может быть! Он коммунист со стажем, входил в Rote Front[35]. Это он привлёк меня к работе на Советский Союз.

– Увы, сегодня он распивал пиво с офицерами СД.

– Его дочь! – воскликнул Хенрик. – Во всём виновата его дочь! Она вышла замуж за эсэсовца из отдела «Защита народа и государства».

– Управление концентрационными лагерями?

– Начинал простым охранником в дивизии «Мёртвая голова», охранял Дахау.

Начались затяжные подъёмы со слишком крутыми для грузовика поворотами, и Олегу стало не до разговоров. К тому же вечернее небо одарило ледяной моросью, а фары с лампами накаливания освещали не более пяти метров дороги. Наконец выбрались на луг и почти наугад в потёмках выехали к самолёту. Запустив двигатель на прогрев, Олег внимательно осмотрел планер с механикой управления. Убедившись в исправности, проехал на грузовике по направлению взлёта и оставил в конце с включёнными фарами в качестве ориентира.

– Вернулись? А я уже начала волноваться. Пропал мой пилот, ни весточки, ни письмеца. – Из темноты вышла давешняя пастушка.

От неожиданности Олег вздрогнул. Вот незадача, лошадь с повозкой остались в городе, пришлось повиниться:

– Я вернулся на машине и не уверен, что начальство озаботится возвращением вашего мерина.

– Деньги получены и претензий не может быть, – отмахнулась женщина. – Вот, держите. – И протянула что-то завёрнутое в тряпицу.

По форме и весу напоминает противотанковую мину, и Олег с фальшивым смехом заметил:

– Тяжеловат подарочек.

– Ещё не доспел, черви выйдут недели через две, тогда ставьте на стол и угощайтесь вместе с друзьями.

Черви?

– Боже мой, сыр! – воскликнул Хенрик и принялся шумно обнюхивать подарок.

После взлёта Олег сразу взял курс на аэродром Луцка в надежде долететь за шесть часов. На киевском «Шторьхе» стоял французский мотор, и самолёт уверенно держал скорость в полторы сотни километров. Сектор газа не до упора, но увеличение оборотов сопряжено с повышенным расходом бензина, а испытывать судьбу посадкой на дозаправку он не собирался.

Полёт получился изматывающим. Дважды самолёт попадал в обледенение, приходилось снижаться в ночной темноте, что чревато встречей с землёй. Один раз Олег чуть было не потерял пространственную ориентацию и был на грани сваливания на крыло. Хенрик спокойно посапывал, приткнувшись к правой стороне кабины, что спровоцировало ощущение крена. Пришлось убеждать себя в исправности авиагоризонта, что механический отвес априори не может врать.

Ближе к фронту погода наладилась, и он сумел разглядеть сначала извилистую Вислу, а затем Люблин. Сразу на душе стало легче, до аэродрома оставалось часа полтора. Вскоре чуть справа на земле включили прожектор, и небо прочертил пунктир эрликона. Ура, он на линии фронта! Где-то рядом должна быть дорога, по которой в сорок первом группа армий Юг двинулась на Киев.

Пытаясь высмотреть ориентиры, Олег вглядывался в темноту до рези в глазах, поэтому не сразу понял суть мерцающих оранжевых огоньков. Самолёт! Он буквально наваливается сверху на другой самолёт! Резко отвернув в сторону, посмотрел на попутчика справа, затем поднырнул для оценки с другой стороны. Силуэта не видно, но мотор один, это У-2, прозванная немцами «Kaffeemühle»[36] за обработку целей в пыль.

Пристроившись чуть ниже сзади, Олег полетел следом. Над аэродромом штурман выстрелил серию сигнальных ракет, в ответ на земле замигала красная лампочка, и У-2 с ходу пошёл на посадку. Заход на второй круг неизбежно закончится потерей ориентира, посему пришлось садиться парашютированием. Эта методика резко уменьшает скорость, что увеличит отрыв от ведущего.

Уже на земле Олег заметил в стороне свет синей лампы и порулил на огонёк. Подсветка может быть только у штаба, и, судя по возбуждённым голосам, не ошибся, а когда заглушил двигатель, то растерялся. Перед входом в штаб собралась стайка девушек в лётных комбинезонах и по-мужски курила папиросы. Ему сразу расхотелось подходить, женщины весьма эмоциональны, и ночная встреча с «немцем» может закончиться печально.

– Эй, красавицы, где тут у вас контрразведчик? – крикнул он из темноты.

– Иди по тропинке, третья землянка слева, – сплёвывая, ответила одна из лётчиц.