Гламурная жизнь - Анна Грайфендер

Она кинулась ко мне, как пассажир тонущею корабля к последней шлюпке, и театрально бросилась на шею — очевидно, натренировалась!

— Пия, именинница ты моя, всего тебе хорошего! Дай-ка я на тебя посмотрю. Выглядишь волшебно, совсем не на тридцать лет. Двадцать пять, и ни годом больше. А где твой божественный поклонник?

Наглость вопиющая. Но я и глазом не моргнула:

— К сожалению, Леандер задерживается, но я уверена, что мы неплохо повеселимся. Что ты будешь пить?

Она выбрала «Беллини». Все правильно, модный напиток для богатых. Величественным жестом вручила мне свой подарок. В конверте. Наверняка чек для покупки в магазине «Дуглас», должна же моя косметика соответствовать ее боевой раскраске.

Она перехватила мой вопросительный взгляд:

— Так вот, Пия, для такого необыкновенного человека, как ты, и подарок должен быть необычным. Я долго ломала голову, прежде чем придумала, что сможет доставить тебе радость.

Что-то веселенькое. От Виттиного сердца.

Я открыла конверт и не поверила собственным глазам. Опекунство над индийским ребенком. Она подарила мне на день рождения ребенка, как будто это флакон духов!

Наверное, я должна была вручить ей другой конверт, с фотографией Леандера. «Сорокалетний мальчик нуждается в вашей поддержке. Посмотрите в его огромные глаза. Чтобы помочь маленькому Леандеру, вам придется расстаться всего-навсего с тридцатью евро в месяц и с чувством собственного достоинства. А он ежемесячно будет докладывать вам о своих телевизионных успехах».

Какая безвкусица. Ладно, лично я считаю опекунство вполне целесообразным и с удовольствием взяла бы на себя ответственность за ребенка, — ну а если бы мне этого совсем не хотелось? Витта бы забрала его себе или покупку можно вернуть в течение четырнадцати суток? Да уж, вот так Витта Штадтхеймер распоряжается чувствами других людей.

— Спасибо, Витта. Подарок и в самом деле необыкновенный. Выбран с ответственностью и заботой. Надеюсь, что окажусь достойной оказанной мне чести. Я сладко улыбалась.

Надеюсь, по мне было незаметно, что я вот-вот начну вести себя неадекватно. К счастью, подскочивший Герберт потащил Витту к другим гостям.

Ко мне присоединилась Лилли:

— У тебя здорово получается. Поверь, никто ничего не заметил. Ты выдержишь. Я только что видела машину Леандера.

Я кивнула. А вот и он, высокий, красивый с улыбкой на губах. Сразу кинулся меня целовать. Хорошо что вокруг нас столпилось много народу и ему удалось запечатлеть на моих устах только очень легкий поцелуй. Но вел он себя настолько естественно, что я снова готова была поверить, что все случившееся — простое недоразумение.

— Всего хорошего в новом году, мой маленький автор. — Прошептал он мне на ухо.

Мне было трудно казаться беззаботной. Спасибо Максу, который моментально втянул Леандера в разговор о, как вы сами понимаете, биографии и снимках к ней.

Но без подколов обойтись не смог. Спросил Леандера, не стоит ли поместить в книге фотографию на которой мы с Леандером вместе счастливые, празднуем мой день рождения. Я ведь уже почти фрау Бергландт. Впервые мне показалось, что улыбка Леандера несколько натянута, тем более что поблизости была Витта. Оказывается, она очень похожа на лисицу, когда подслушивает.

Он ловко вышел из ситуации, сказав, что я автор книги и поэтому не стоит давать поводов считать меня необъективной.

Прежде чем Макс придумал что-нибудь еще, Герберт совершил легкий отвлекающий маневр:

— Леандер, мы с ума сходим от любопытства. Что же ты подаришь Пии? Она намекала, что нас ждет сюрприз.

Да уж, наверное, это индийский близнец уже подаренного мне ребенка, чтобы я не испытывала страшного одиночества, когда возлюбленный даст мне от ворот поворот. Или DVD «The best», посвященный их с Виттой свиданию в отеле.

Но Герберт прав. Неприятности лучше получать сразу!

Леандер посмотрел на меня:

— Хочешь развернуть его прямо сейчас?

Естественно, у меня аж ноги подгибаются от нетерпения.

— Я велел выставить его в салоне.

Ага, значить это не кольцо.

Мы прошли вслед за ним в салон. Он заговорил громче:

— Я долго думал, что же можно выбрать для Пии, потому что это должен быть личный подарок, а не то, что она в состоянии купить сама. Мне кажется, что с задачей я справился неплохо.

«Решение задачи» было закрыто тканью. Мой подарок!

Он резким движением открыл огромную (два на два метра) картину, написанную масляными красками.

Портрет: он и его лабрадор.

Я засмеялась. До чего забавно. Что он себе воображает? Что при виде его портрета я разражусь воплями восторга? И это он называет личным подарком? От себя, любимого?

Я перехватила взгляд фрау Корнелиус и вспомнила: «Вы как малолетка влюбились в портрет из журнала». А вот и он, так сказать, в масляном виде.

Присутствующие восприняли мой смех как бурную радость, и Леандер пришел в дикий восторг от столь удачно выбранного им подношения.

— Я его заказал, потому что это самое то. Представляешь, сколько времени пришлось потратить на позирование? Но ведь ты тоже приносишь мне массу жертв, — милостиво заметил он.

Я чувствовала себя на удивление хорошо. К счастью, меня отвлекала моя роль, и мне доставляло огромное удовольствие знать, что Леандер и Витта считают себя такими хитрыми и ловкими, в то время как каждый второй из собравшихся буквально видит их насквозь.

Витта разбрасывала направо и налево свои вдовьи истории насчет того, что мужчины, равного ее покойному супругу, просто не существует, поэтому она лучше останется одна, но ни в коем случае не оскорбит его память. Ей даже не пришло в голову, насколько ее внешний вид расходится со словами.

В этот момент Макс крикнул:

— Пия, не могла бы ты подойти ко мне? Помоги, пожалуйста.

Я отошла от Леандера.

— Ну, как дела? Я просто хотел спросить, как ты себя чувствуешь и не пора ли мне охмурить эту Витту. Думаю, передо мной она не устоит. Готов выступить орудием твоей мести. — У него был довольный вид.

— А ты бы сделал это для меня? — Я обрадовалась, тем более что Витта на той своей мерзкой вечеринке проявила к нему неподдельный интерес.

— Только потому, что сегодня твой день рождения. В понедельник можешь расстаться с этой мыслью.

Меня это вполне устроило. Я вернулась к Леандеру, который сидел в плетеном кресле. Он знаком показал мне, чтобы я села рядом.

— Ну, радость моя, у тебя очень усталый вид. Ты слишком много работаешь. Чувствуешь, что теперь тебе тридцать лет? Для женщин этот день имеет решающее значение… Или я ошибаюсь?

Я воспользовалась возможностью скатиться на философию, заговорила о жизни, о прошлом. А потом нанесла ловкий удар: