Средство убеждения - Ли Чайлд

Я начал дюйм за дюймом нагибаться вниз, словно намереваясь слиться со скалой. Подогнул колени, растопырил пальцы и опустился на четвереньки. Элизабет пошевелилась. Просто озабоченно дернула головой, словно осененная какой-то мыслью. Посмотрела прямо на меня. Не выказала никакого удивления. Она смотрела на меня в упор минута за минутой. Ее длинные пальцы были сплетены вместе. Бледное лицо освещалось лунным светом, отраженным от ряби на воде. Глаза были открыты, но она определенно ничего не видела. Или же я казался ей валуном или тенью.

Элизабет Бек просидела так минут десять, не отрывая от меня взгляда. Наконец поежилась от холода. Решительно отвернулась от меня, уставившись на море. Расплела пальцы, подняла руки и закинула волосы назад. Обратила лицо к небу. Медленно поднялась на ноги. Она была босиком. Элизабет Бек вздрогнула, словно замерзла или была чем-то опечалена. Раскинула руки в стороны будто канатоходец и шагнула в мою сторону. Острые камни впивались ей в ступни. Это не вызывало сомнений. Ей приходилось удерживать равновесие с помощью рук и ощупывать землю перед каждым шагом. Она прошла в ярде от меня. Не оборачиваясь. Направилась прямо к дому. Я проводил ее взглядом. Ветер распахнул халат. Ночная рубашка облепила тело. Элизабет Бек скрылась за забором, которым был обнесен дворик. Прошло какое-то время, и я услышал, как открылась входная дверь. Последовала крохотная пауза, затем раздался мягкий удар закрывшейся двери. Припав к земле, я перекатился на спину. Уставился на звезды.

Я лежал так очень долго. Наконец встал и, спотыкаясь о камни, преодолел последние пятьдесят футов до берега моря. Достал мешок для мусора, разделся и аккуратно сложил в него свои вещи. «Глок» и запасные обоймы завернул в рубашку. Засунул носки в ботинки и положил их сверху, прикрыв маленьким льняным полотенцем. Затем туго завязал мешок. Вошел в воду, таща мешок за собой.

Вода оказалась холодной. Я ожидал этого. Как-никак, это было побережье Мэна, апрель месяц. Но вода была очень холодная. Ледяная. Мое тело горело, и в то же время члены немели. У меня перехватило дыхание. За считанные секунды я промерз до мозга костей. В пяти ярдах от берега у меня уже неудержимо клацали зубы, а соленая вода разъедала глаза.

Я заработал ногами, отплывая от берега на десять ярдов, так, чтобы мне стала видна стена, залитая ярким светом. Пройти сквозь нее я не мог. Перелезть через нее тоже не мог. Поэтому я вынужден был обойти стену. Без вариантов. Я начал рассуждать сам с собой. Мне нужно проплыть четверть мили. Я сильный, но не быстрый, к тому же мне придется тащить мешок, так что это займет минут десять. Максимум пятнадцать. И все. Никто не умирает, пробыв на холоде пятнадцать минут. Никто. И уж я точно не умру. Только не сегодня.

Борясь с холодом и волнением, я выработал своеобразный стиль плавания. Я тянул мешок левой рукой, делая десять ударов ногами. Затем перекладывал его в правую руку и снова работал ногами. Я ощущал слабое течение. Начинался прилив. Он мне помогал. Но и замораживал тоже. Он накатывался от самых Больших отмелей. Вода была холодной, как в Арктике. Моя кожа потеряла чувствительность. Дыхание с шумом вырывалось из груди. Сердце бешено колотилось. Я начал беспокоиться насчет переохлаждения. Вспомнил то, что читал о «Титанике». Те, кому не хватило места в шлюпках, умерли в течение часа.

Но я не собирался проводить в воде час. И айсбергов поблизости все же не было. Я упорно продвигался вперед. Поравнялся со стеной. Полоса света заканчивалась, не доходя до меня. Я был без одежды, бледный после зимы, но мне казалось, что я невидим. Я миновал стену. Полдороги позади. Я работал ногами. Поднял руку над водой, проверяя время. Я провел в воде уже шесть минут.

Мне пришлось плыть еще шесть минут. Я рассекал воду, толкая мешок перед собой. Оглянулся назад. Стена осталась далеко позади. Я повернул к берегу. Нащупал под ногами скользкие камни, покрытые водорослями. Бросил мешок на песчаный берег. Выбрался из воды на четвереньках. Простоял так целую минуту, учащенно дыша и ежась от холода. Громко клацая зубами. Я развязал мешок. Достал полотенце. Принялся лихорадочно растираться. Мои руки стали синими. Одежда не хотела налезать на кожу. Натянув ботинки, я убрал «глок». Сложил мокрый мешок и полотенце и сунул их в карман. Побежал, так как хотел согреться.

Я бежал почти десять минут, прежде чем нашел машину.

Это был «торес» пожилого агента, в лунном свете казавшийся серым. Он был развернут от дома, готовый к тому, чтобы ехать без промедления. Я в очередной раз отметил практичность Даффи. Улыбнулся. Ключ лежал на сиденье. Я завел двигатель и медленно поехал вперед. Не включал свет и не трогал педаль тормоза до тех пор, пока не выехал с мыса и не свернул на шоссе, ведущее вглубь материка. Только тогда я включил фары, включил печку на полную мощность и надавил на газ.

Через пятнадцать минут я уже был у доков Портленда. Я оставил «торес» на тихой улочке в миле от склада Бека. Прошел остальную часть пути пешком. Приближался момент истины. Если труп Долла нашли, на складе сейчас столпотворение. В этом случае я бесследно исчезну, чтобы больше не возвращаться. В противном случае мне предстоит новая борьба.

Дорога заняла у меня почти двадцать минут. На складе никого не было. Ни полицейских, ни карет скорой помощи, ни желтой ленты оцепления, ни судебно-медицинских экспертов. И никаких темных личностей в «линкольнах». Я обошел вокруг склада Бека, держась от него на порядочном удалении, следя за ним из переулков через промежутки между строениями. Во всех окнах конторы горел свет. Но так и было, когда я отсюда уходил. Машина Долла по-прежнему стояла у двери склада. Именно так, как стояла.

Я отошел от склада и приблизился к нему с другой стороны; оттуда, где не было ни одного окна. Достал «глок». Прижал его к ноге, чтобы оружие было незаметно. Машина Долла стояла ко мне передом. Слева от нее была дверь, ведущая в стеклянную кабинку на складе. За кабинкой была контора. Пройдя мимо машины, я упал на четвереньки и прополз под окном. Поднял голову и заглянул внутрь. Никого. Приемная также была пуста. Полная тишина. Выпустив задержанный вдох, я убрал пистолет. Вернулся к машине Долла. Открыл водительскую дверь и отпер багажник. Труп был на месте. Он никуда не делся. Я достал у него из кармана ключи. Захлопнул багажник и направился к двери в кабинку. Отыскал нужный ключ и запер дверь за собой.

Я был готов рискнуть пятнадцатью минутами. Пять я провел в стеклянной кабинке, пять в конторе, пять в приемной. Все, к чему я прикасался, я вытирал льняным полотенцем, чтобы не оставлять после себя отпечатков пальцев. Мне не удалось найти никаких следов Терезы Даниэль. Или Куинна. Впрочем, здесь вообще не было никаких фамилий. И товар, и люди проходили под кодовыми названиями. Мне удалось достоверно установить только одно. «Большой базар» ежегодно продавал товара общим количеством несколько десятков тонн, нескольким сотням отдельных покупателей, на общую стоимость в несколько десятков миллионов долларов. Мне так и не удалось выяснить, что это был за товар и кто были эти покупатели. Цены можно было разделить на три группы: около пятидесяти долларов, около тысячи долларов и значительно более крупные. Никаких свидетельств того, что Бек пользовался услугами перевозчиков. Ни почты, ни служб доставки. Несомненно, товар развозился клиентам собственными силами. Однако из страхового полиса я узнал, что корпорации принадлежит только два грузовика.