Стальной излом. Волоколамский рубеж - Даниил Веков

Т-34 Кости Чуева шёл первым и чуть было не налетел на завал: просека узкая, деревья смыкаются, стоят плотно, впереди почти ничего не видно. Хорошо, что скорость у танка была небольшой, а то бы… Мехвод Дедов успел вовремя остановить машину, «тридцатьчетвёрка», тяжело качнувшись на гусеницах, замерла на дороге. Позади неё встал танк Тулина. Из-за завала тут же полетели гранаты: упали совсем близко, по броне застучали острые осколки. Миша Малов ударил в ответ из ДТ, к нему вскоре присоединился и стрелок из экипажа Тулина.

Эффект внезапности нападения на Лунино был утрачен, но Костя всё же решил дойти до места – надо узнать, сколько примерно в деревне гитлеровцев. Он полагал, что немецкие солдаты, кинув пару-тройку гранат, отойдут к своим, под прикрытие артиллерии, и он начнёт преследование и на плечах бегущих ворвётся в деревню. Однако, вопреки ожиданиям, немцы не побежали, а вступили в бой, более того, стали обходить советские машины слева и справа, намереваясь захватить их и экипажи. Солдаты уже мысленно радовались: ага, попались, русские!

Это была редкая удача: нечасто гитлеровцам удавалось взять советские машины в плен (причём две сразу!), да ещё вместе с экипажами. За это точно дадут награду да ещё – что гораздо важнее – предоставят внеочередной отпуск. Хоть пару недель – но побыть дома, пожить нормальной жизнью, среди родных и близких, вырваться из этого ада, из этой ужасной войны и страшной русской зимы.

Некоторые пехотинцы настолько обнаглели, что подбежали к танкам, забрались на броню и стали стучать прикладами винтовок по башням «тридцатьчетвёрок»: «Рус, сдавайсь!».

– Сейчас я вам покажу «сдавайсь»! – зло прошипел Костя.

По его приказу мехвод Дедов развернул «тридцатьчетвёрку» так, чтобы она оказалась боком к танку Тулина. Старший сержант понял замысел командира и приказал ударить по Костиной машине из ДТ: стальной броне Т-34 эти кусочки свинца не опасны, а вот гитлеровцам достанется изрядно. Так оно и вышло – под градом пуль немецкие солдаты кинулись врассыпную. Тут их и положил из своего пулемёта Миша Малов. Затем аналогичную операцию (очистку от тараканов – как метко назвал её заряжающий Борис Локтев) провели и в отношении танка Николая Тулина – тоже сбили с брони обнаглевших фашистов.

Больше к «тридцатьчетвёркам» гитлеровцы не лезли, укрылись за завалом, сидели и ждали, когда подойдёт помощь из деревни. Костя приказал сдать немного назад и двумя фугасно-осколочными снарядами разбил лесную баррикаду, только мёрзлые стволы и ветви во все стороны полетели! Немецкие солдаты остались без защиты и скоро поняли, что их раздавят стальными траками, раскатают в лепёшку. После чего решили отступить в Лунино – там есть где укрыться, и ещё противотанковая артиллерия имеется. Оставили позицию и побежали в деревню.

Костя решил не искушать судьбу и не соваться на сельские улицы: они узкие, а за каждым углом – истребители танков с гранатами. Что же, не всегда получается так, как хотели, с разведкой не вышло, пора отходить. Но сначала – постреляем ещё намного, попугаем фрицев. Хоть какую-то часть задания – но выполним!

Так и сделали: встали на опушке, дали пару залпов из танковых орудий. Немецкие пехотинцы, спрятавшись за крестьянскими избами, терпеливо ждали, когда же «тридцатьчетвёрки» войдут в деревню – чтобы сжечь их. Но не дождались. Тогда выкатили две Pak.35/36 и открыли по советским танкам огонь. Пользы от этого не было практически никакой, но для поднятия боевого духа… Однако ответные выстрелы «тридцатьчетвёрок» быстро заставили «дверные колотушки» замолчать: артиллерийские расчёты сочли за благо не ввязываться в бесполезную и крайне опасную дуэль.

Вскоре Костя дал команду отступить: ладно, наделали шума, напугали гитлеровцев, хотя бы частично, но свою задачу выполнили. Вот и хорошо. Пусть немцы думают, что здесь намечается танковая атака, перекинут часть своих сил от Алексина. Тогда и нашим ребятам там будет легче… Да и смеркаться уже начало, а в темноте легко заехать не туда. Нет, лучше уж не рисковать! Отошли обратно в лес и спокойно пошли по просеке домой. Позади остался растревоженный улей злых немецких пчёл и исчерченный танковыми гусеницами белый снег на лесной опушке.

* * *

Морозы и сильный ветер хорошо высушили землю, покрыли её тонкой, но прочной ледяной коркой. Теперь не только немецкие танки, грузовики и легковые машины, но даже мотоциклы могли легко по ней идти. Этим и решил воспользоваться командир 2-й панцерной дивизии генерал-лейтенант Рудольф Файер, чтобы провести глубокую разведку, и приказал своему мотоциклетному взводу продвинуться как можно дальше: узнать, какие ещё оборонительные линии ждут его на пути к Москве.

На собственную разведывательную авиацию в этом плане он не рассчитывал – пасмурные дни и частые снегопады сводили её действия к минимуму. Когда небо всё же очищалось от мрачных туч, и проглядывало бледное зимнее солнце, тут же появлялись советские истребители, причём в значительных количествах. И лётчикам Люфтваффе приходилось покидать небо, уходить на свои аэродромы.

Разведать же ближайшие рубежи для генерала Файера было крайне важно: каждая новая атака требовала всё больше сил, а их осталось совсем мало. Значит, надо их распределить, так, чтобы хватило до самой Москвы. Вот и послал мотоциклистов.

Планировалось, что они доедут до Лобни – небольшой, но важной подмосковной железнодорожной станции, а потом повернут назад – не надо рисковать без дела. Этот рубеж считался ближайшим для 2-й танковой, и его следовало изучить в первую очередь. Но при этом – не зарываться, не вступать в долгий бой, чтобы не потерять последнее. В общем, скрытность и внезапность.

Госпожа Удача улыбалась немецким мотоциклистам: не встретив никакого сопротивления, они добрались до подмосковной станции. Разумеется, если бы они шли по Ленинградскому шоссе, то непременно наткнулись бы на какую-нибудь советскую часть, и тогда бы пришлось бы принять бой – с неясными результатами и обязательными потерями, однако командир разведвзода лейтенант Фридрих Вазель с самого начала решил добираться обходными путями. Благо, у него имелась трофейная русская карта, довольно подробная. Весьма ценная вещь, учитывая, что собственные, германские, не всегда были достаточно точными.

Зима оказалась на стороне немецких мотоциклистов – они без труда ехали по замёрзшим деревенским просёлкам. Ещё пару недель назад это было бы совершенно невозможно из-за сплошной грязи, но теперь… И даже снег, толстым ковром укрывший леса и поля, не мешал движению: на дорогах уже были хорошо накатанные колеи – от саней и конных повозок. Встал на них – и мчись без остановки! Что подчинённые лейтенанта Вазеля и делали:

незаметно миновали несколько деревень, занятые частями Красной Армии, обогнули советские позиции на Ленинградском шоссе и вышли к западной окраине Лобни.

Формально это был город, а по сути – та же самая деревня, только сильно разросшаяся и растянувшаяся вдоль Октябрьской железной дороги, которая, надо сказать, и кормила всех обитателей населённого пункта: почти все они работали на станции или же обслуживали «железку». Лейтенант Вазель приказал остановиться на небольшом холме: дальше идти рискованно, можно заплутать на незнакомых улочках. Плана Лобни у него, само собой, не было, да и вообще соваться на станцию он не хотел.