Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Посмыгаев

и Гражданской войны Бердяеву пришлось отстаивать свободу и достоинство: независимость суждений, непринятие тоталитарной идеологии сквозило во всем, что бы он ни писал.

Вместе с другими русскими марксистами Бердяев стал последователем трансцендентального идеализма, который он довольно долго соединял с социальной программой марксизма. Можно считать, что это был переходный период в его мировоззрении. В 1901 году вышла первая большая философская работа Бердяева под названием «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» с предисловием Петра Струве. Она посвящалась критике философии русских «народников». В 1907 году Бердяев переходит от идеализма к религиозной идеологии и испытывает чрезвычайное влияние русского религиозного романтизма (идей Д. С. Мережковского и др.). В начале XX века появились такие его труды, как «Новое религиозное сознание и общественность» (1907), «Духовный кризис интеллигенции» (1910) и «Философия свободы» (1911). Последняя работа, выпущенная Бердяевым в России, носила систематический характер и называлась «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916), где религиозная позиция Бердяева превратилась в мистико-романтическую.

В период Октябрьской революции (1917) и Гражданской войны (1917–1922) Бердяев вместе с другими философами и писателями создает Вольную религиозно-философскую академию. Он пишет замечательную книгу «Философия неравенства», направленную против советской идеологии. Книга была напечатана в Берлине в 1923 году. Профессор Московского университета, блестящий лектор и просветитель, человек энциклопедических знаний, Николай Бердяев был несколько раз необоснованно арестован, а в 1922 году вместе с другими философами-идеалистами изгнан из России. Пароход, на котором отправились в вечную ссылку из советской России многие деятели науки и культуры, русская интеллигенция удачно «окрестила» «философским пароходом». Это событие в жизни Николая Бердяева явилось иллюстрацией той идеи, которую он сформулировал позже: «Коммунистическая революция истребила свободу духа и мысли и сделала невыносимым положение деятелей культуры и мысли».

Жизнь в эмиграции сложилась у Бердяева довольно удачно. Он жил сначала в Берлине, создал там Религиозно-философскую академию, работа которой продолжилась в Париже, куда он переехал в 1924 году и где прожил до конца своих дней. С 1925 по 1940 год Бердяев издавал религиозно-философский журнал «Путь», что сблизило его с С. Н. Булгаковым, П. А. Флоренским, Е. Н. Трубецким, В. Ф. Эрном. Он также стал руководителем религиозно-философского издательства «YMCA-Press». В Париже были написаны главные книги Бердяева. Правда, еще в Берлине вышла в свет его книга «Смысл истории» (1922), имевшая большой успех у читателей. В Париже творческая деятельность Бердяева началась с издания небольшого этюда «Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы» (1934). Именно этот этюд, переведенный на 14 иностранных языков, принес Бердяеву мировую славу. Позднее появились такие труды, как «Я и мир объектов» (1927), «Философия свободного духа» (1929), «О назначении человека» (Опыт парадоксальной этики)» (1931), «Дух и реальность» (1934), «Русская идея» (1948) и, наконец, последняя книга Бердяева — «Опыт эсхатологической метафизики» (1947). После смерти Бердяева вышла его автобиографическая книга «Самопознание», о которой уже упоминалось. Был еще целый ряд работ, таких как «Правда и ложь коммунизма» (1931), «О самоубийстве» (1931) и др. По мнению В. В. Зеньковского, профессора Богословского православного института в Париже, написавшего монографию под названием «История русской философии» (1948), наиболее удачной работой Бердяева является небольшой этюд «Судьба человека в современном мире» (1934). Нельзя не упомянуть и о многочисленных статьях Бердяева, опубликованных в журналах «Путь», «Современные записки», а также в сборниках «Вехи» (1909), «Из глубины» (1918).

Ученые, исследовавшие творчество Бердяева, отмечают: несмотря на то что в его книгах много повторов, в каждом произведении есть определенный акцент. По мнению Зеньковского, писательская манера Бердяева имеет свои сложности: «Часто читателю трудно уловить, отчего данная фраза следует за предыдущей: порой кажется, что отдельные фразы можно было бы легко передвигать с места на место — настолько неясной остается связь двух рядом стоящих фраз». В «Автобиографии» (1917) философ пишет так: «Мое мышление интуитивное и афористическое, в нем нет дискурсивного развития мысли. Я ничего не могу толком развить и доказать». Сильная же сторона творчества Бердяева, по словам Зеньковского, заключается в «чеканке отдельных формул, в своеобразных bons mots, которые запоминаются навсегда».

Особой чертой творчества Бердяева является то, что «в нем чрезвычайно сильна стихия публицистики». Именно благодаря публицистике имя Бердяева стало всемирно известным. У Бердяева она носит философский характер, всегда связана с глобальными жизненными проблемами; элементы публицистики тесно переплетаются с проповедью, с устремленностью в будущее. Это не пророчество в точном смысле слова, это скорее всего проповедь, и в ней всегда есть элемент дидактики. По словам Зеньковского, «Бердяев всегда учит, наставляет, обличает и зовет, всегда в нем выступает моралист».

Бердяев обладал исключительным даром синтеза, благодаря чему воспринимал самые различные влияния. Из русских мыслителей на его творчество более всего повлияли Владимир Соловьев, Несмолов, Розанов, Мережковский и особенно Достоевский. Из иностранных философов наиболее сильное влияние на Бердяева оказали Шопенгауэр, Ницше и Беме, но он глубоко впитал в себя и основные идеи трансцендентализма. Широта и разносторонность философских интересов, постоянное и пристальное внимание к чужим идеям и построениям — все это уравновешивалось тем самым даром синтеза, о котором мы говорили ранее.

По своей духовной установке Бердяев был настоящим романтиком — он оставался им до конца своих дней. По мнению Зеньковского, у него эта романтическая установка закрывалась «экзистенциальными анализами». Впрочем, утверждает ученый, экзистенциализм едва ли возможен вне романтической духовной установки: «Бердяев до крайности занят самим собой, своими исканиями, которыми он дорожит; он как-то культивирует в себе дух искания, до крайности занят своими оценками, своими чувствами и переживаниями». Потребность философского осмысления лежала очень глубоко в его природе, но еще глубже — установка романтизма: он постоянно сосредоточивался на своих переживаниях и исканиях. Зеньковский пишет: «Ко всем темам Бердяев подходит всегда очень лично, как бы все меряя, все оценивая с личной точки зрения, и в этой невозможности выйти за пределы самого себя, в поразительной скованности его духа границами личных исканий — ключ к его духовной эволюции. В ней есть своя диалектика, но это не диалектика идей, а диалектика "экзистенциальная", очень субъективная».

Однако Бердяев не считал себя романтиком: «Если можно назвать меня романтиком, то совсем в особом смысле слова», — пишет он в своей «Автобиографии». Правда, он тут же отмечает «действие иррациональных сил» в своей жизни: «Я больше всего человек мечты», — и это чрезвычайно верное утверждение.

Широкий кругозор, огромная эрудиция, выдающийся философский дар определяли внутренний мир Николая Бердяева, но можно смело утверждать, что все его произведения носят личный, автобиографический характер. В каждой книге он пишет о своих сомнениях и конфликтах. «Чуткая совесть, глубокая человечность, жажда идеала —