Крутой мэн и железная леди - Елена Арсеньева

– Она стояла в халате около проигрывателя и менялапластинку. Это был не магнитофон, не лазерник, а такой проигрыватель для старыхпластинок с колонками. У нас дома тоже такой был, но сломался, а здесь остался.Она поставила музыку – это было танго, я потом узнал, что оно называется«Champagne splаsh», «Брызги шампанского», – и начала танцевать. Ну, не танго,конечно, а просто двигаться под музыку. Так красиво… Свет не горел, но в окносветило заходящее солнце – это же было где-то полдесятого вечера, серединаиюня, а ее окно выходило точно на этот поздний закат, и оно как-то было всевместе: и музыка, и солнце, и ее движения… Она танцевала, а потом началамедленно снимать халат. Я тогда слово такое знал, конечно, – «стриптиз», ноникогда его не видел. А тут понял, что она не просто так раздевается, а танцуетстриптиз. Она его так долго снимала, этот свой маленький халатик… я чуть неумер, потому что никак не мог понять, у нее под халатом что-то есть или нетничего. Я шагнул немножко в сторону, вижу – она, оказывается, перед зеркаломтанцует и смотрит на себя. У них стояло такое огромное зеркало, старое, вкрасивой раме, то есть она, рама, наверное, была красивая, но теперь как-тооблупилась, облезла, а все равно это было необыкновенное зеркало. И я увидел,что у нее под халатом лифчик и трусики. Она наконец-то сняла халат, а потомначала лифчик снимать. Я думал, умру, пока она сняла его… Я уже не мог на местестоять, совсем влез в комнату. И вдруг она меня увидела в зеркале… И замерла комне спиной, прижав руки к груди. А я смотрел на ее спину, на трусики, которыебыли такими узкими, что я видел ямочки пониже поясницы. Она смотрела на меня, ая на нее – в зеркало. Потом я подошел и встал сзади нее на колени и поцеловалэти ямочки. Тогда она так тихонько засмеялась и ко мне повернулась. И взяламеня за волосы. И ерошила их, пока я ее целовал и раздевал, и все время менядергала за волосы…

– А потом?

– Я ничего не помню, только как она мне все время говорила:«Тише, тише, радость моя…» Наверное, я орал как сумасшедший. И еще музыкаиграла все время… танго, танго, танго. Это всё было со мной в первый раз, этобыло так… больно, страшно, невыносимо.

– Невыносимо – в каком смысле?

– Во всех. Я думал, у меня сердце от счастья разорвется. Изэтих всех ощущений я точно помню: сердце почти разорвалось. Потом оно вдруг раз– и остановилось. И я отключился. То ли уснул, то ли сознание потерял.

Очнулся или проснулся – лежу там же, на коврике в комнате.Под головой подушка, сверху одеяло. Моя одежда на стуле… а я не помню, какраздевался. Ее нет. Но я знал, что у них спальня на втором этаже, в мансарде.Наверное, она туда поднялась, там спит.

Я не знал, что мне делать. Посмотрел в зеркало… и как будтоувидел, как она там танцует! Меня опять в жар бросило. Хотел пойти к ней, ноиспугался. И вдобавок вдруг вспомнил, что так и не позвонил вчера маме! Онатам, наверное, с ума сходит! А у нее после смерти отца сердце болело, припадкибывали такие, что «Скорую» приходилось вызывать. У меня сразу весь жар пропал.Начал одеваться и вдруг слышу, – она по лестнице спускается. Появилась. Волосыспутанные, глаза заспанные, из-под халата видны пижамные штанишки скружавчиками. И я подумал в эту минуту – но это был как бы не я, а кто-то вмоей голове спросил: интересно, сколько ей лет? Да ведь она ровесница моеймамы, наверное! О… я тогда чуть не умер от стыда, от ужаса. А она тожесмутилась, говорит: «Тебе ехать пора, правда? Твоя мама мне ночью звонила, ясказала, что ты на автобус опоздал, но утром сразу приедешь. Автобус черездвадцать минут, как раз доберешься. Или позавтракаешь сначала?» Я головойпомотал и попятился. Смотрю на нее и думаю: какая она… немолодая! Вчера вечеромбыла молодая, а сегодня утром… Она говорит: «У тебя деньги-то на автобус есть?»

У меня были, конечно, деньги, не помню, сколько это тогдастоило, десять рублей или что-то такое, но я почему-то покачал головой вместотого, чтобы кивнуть. Тогда она из кармана халата достала пятьдесят рублей и мнедала: мельче нету, говорит, ну ничего, пригодятся. Я взял деньги, кивнул ипошел, а она мне вслед смотрела. Я пошел с этой полусотней… и мне вдруг такхорошо стало! Я был счастлив! Тут как-то все смешалось, я не могу понять,как-то все стало прекрасно. И никакого стыда я не чувствовал. И то, что онаровесница моей мамы, а может, даже старше, мне было все равно. И то, что у насбыло это самое, а я не помню ничего… Это все было особенно, прекрасно, я незнаю, как объяснить. Я стал каким-то высоким, я точно помню, что шел там потропке между двумя заборами и чувствовал себя каким-то очень большим, этизаборы были раньше надо мной, а теперь я оказался как будто с ними вровень! Этобыло почти как оргазм, только на сей раз я все четко чувствовал и осознавал.

– То есть это блаженное состояние вас посетило после того,как вы взяли деньги, я правильно понял?

– Ну да… получается так.

– И с тех пор… вы с ней потом виделись?

– Нет. Мама заболела, ее положили в больницу, я устроился наработу в трамвайное депо. Ну, знаете, чистить рельсы, выпалывать сорняки напутях, всякое такое. Потом мы с мамой поняли, что с деньгами плохо и будет ещехуже, надо дачу продавать. На эти деньги мы кое-как дотянули до окончанияшколы, потом я устроился в стриптиз. Я раньше занимался бальными танцами, потомувлекся эстрадными, потом пошел в стриптизеры… меня это страшно влекло. Язаводился не знаю как, начиная раздеваться перед зеркалом или на публике. Ну ипостепенно стал профессионалом, начал хорошо зарабатывать.

– А после того случая, как ваши отношения с женщинамискладывались?

– Да совершенно никак. У меня ни подруги не было, никого. Явообще девушек в упор не видел. Не в том смысле, что меня тянуло к парням, нет,конечно.

– А к взрослым женщинам?

– Тоже нет. Меня к ним и сейчас не тянет.

– То есть?

– Ну говорю же, я могу только за деньги. Я с ними отдаленновспоминаю то ощущение… как шел с полусотней в кармане между двумя заборами…необыкновенно. Тогда все получается, что надо.

– Что надо или что хотите?

– Да ничего я не хочу и никого. Я ее хочу. Только ее. Может,она ведьма какая-то была? Она меня приворожила, понимаете? Как отравила! Онамне всю жизнь изломала, она меня маньяком сделала. Потому что, если честно… нетолько в деньгах дело! Я на ней помешан, вы что, еще не поняли? Дело совсем нев деньгах, то есть и в них… Я не знаю, я запутался! Я ее ненавижу. Представляю,что я с ней, а не с какой-то другой женщиной, но что я не просто с нейтрахаюсь, а душу ее, бью, убиваю. И тогда возбуждаюсь. И у меня все отличнополучается с другими. Они меня потом боятся… а ведь я не их – я ее хочу… убитьее хочу. Думаю, что если я ее убью, то освобожусь от нее.

* * *