Как я увела жениха с чужой свадьбы - Дарья Волкова

— Соглашайся!

В общем, романтический момент был испорчен, но — странное дело — я не слишком этим огорчилась. Потому что закончив разговор с родственниками, Ярка мой наконец меня поцеловал.

Как-то странно поцеловал. Как ребенка. В нос, потом в лоб, расцеловал в щеки, еще раз в нос. А потом прижал к себе крепко и замер.

Вот я не поняла — это сейчас что было? Я извернулась и заглянула Ярославу в лицо. Он сидел с абсолютно счастливым и даже каким-то блаженным выражением лица. Так, кто мне мальчика подменил? Или, может, сглазили?!

В общем, я взяла дело в свои руки. Ну, точнее, пока это было делать неудобно — дело было надежно заблокировано моей попой, ибо я по-прежнему сидела у Ярослава на коленях. Но поцеловать как положено — это пожалуйста. Ярослав, кажется, такой подлости от меня не ожидал — и рот от удивления раскрыл. Грех было этим не воспользоваться.

Слава богу, целоваться не разучился! И целовался все так же сладко. И спохватился, только когда я уже расстегнула половину пуговиц на красно-чёрной клетчатой фланелевой рубашке.

— Тонечка… — он перехватил мю руку. Ну и пусть. Я была занята тем, что целовала его в шею. — Тонечка… — со странной смесью неуверенности и настойчивости.

Таки пришлось прерваться. А, посмотрев в его лицо я, кажется, поняла, откуда это все растет.

— Ты, что ли, тетины слова про челнок всерьёз принял?

— Если честно, вообще ничего не понял — какой челнок? При чем тут челнок? — слегка растерянно ответил Ярослав. Он вообще был ужасно милый сейчас, растерянный и… возбуждённый

— Ну тогда какого черта ты ведешь себя, как девственница? — спросила я в лоб. Мальчик мой округлел глазами.

— То-о-о-онь… — спросил он замогильным шепотом. — А тебе разве можно?

Я чуть не рявкнула — «Нужно!», — но решила не пугать. Он и так, похоже, все еще не отошел от разговора с родителями.

— А чего же нельзя-то, — вопросила я проникновенно, при том увлеченно наглаживая мохнатую шерстку в развале рубашки.

— Ну… это… вроде нельзя… мне Виолетта так говорила, кажется…

А потом вдруг ойкнул, зажал себе рот рукой и посмотрел поверх ладони испуганным и виноватыми глазами. Ну чисто кот из «Шрека».

— Прости, пожалуйста, больше не буду про нее говорить, честное слово! — неразборчиво промычал Яр в ладонь.

Все, пора прекращать этот детский сад!

— Значит, так, — я уперла руки в бедра. — Пока не будет секса — никакого ЗАГСа!

Ярка мой моргнул. Отнял ладонь от лица. И на его красивых крупных губах появилась такая знакомая мне ухмылка.

— А раньше наоборот было, — протянул он задумчиво. — Никакого секса до ЗАГСа.

— Времена поменялись, мой дорогой, — я откровенно наслаждалась разговором. И предвкушала, как скоро буду наслаждаться чем-то другим. — Не собираюсь брать кота в мешке.

— Кота в мешке? — Ярослав изогнул свою красивущую густую бровь. — Кот? В мешке? — и выразительно посмотрел на мой живот. Но я и не думала сдаваться.

— Мало ли! Может быть, ты разучился! Или вообще… вдруг на нервной почве… появились проблемы…

Мы смотрели друг на друга. Я героически пыталась не засмеяться. А вот Яр сдерживаться не стал — запрокинул голову и расхохотался.

— Ты не представляешь, какие у меня на нервной почве проблемы, — прошептал он мне на ухо, отсмеявшись и снова прижав к себе. — И сны эротического характера.

— Расскажешь?

— Покажу. Только… — он слегка потерся щекой о мою. — Я небритый. И колючий как дикобраз, наверное.

— Ничего не как дикобраз, — я провела рукой по немного колкой щеке и наклонилась к его уху. — Я тебе открою страшный секрет. Возможно, я тоже немного небритая. Не как дикобраз, конечно, но…

— Вот сейчас и проверим, — он рассмеялся мягким смехом, от которого я мгновенно покрылась мурашками вся. И встал вместе со мной на руках.

В общем, если был кто-то из нас колючий — то мы этого не заметили. И никто ничему не разучился. И на нервной почве только стоны получались громче. И слов — эротического и прочего нежного характера — мы наговорили друг другу немало. И два часа пролетели как-то незаметно. И одевались мы спешно и под лязг дверного замка.

***

— Антонина Петровна, ну хоть вы на нее повлияйте! — Ярослав смотрел на тетю как на оплот последней надежды.

— Ой, сынок, если она чего вбила в свою упрямую красную голову… — вздохнула тетя. И Ярослав снова обернулся ко мне.

— Я тебя свяжу и силком увезу!

— Ну пожалуйста, — я не хотела спорить. Я решила, что лучше своего добиться лаской и уговорами. Но мне и в самом деле казалось правильным доделать тут все, что мы с тетей запланировали. — Ну всего-то какой-то месяц…

— Вот далась тебе эта капуста… — простонал Ярослав.

— Ну я очень хочу, ну пожалуйста… — я наглаживала руку в клетчатой фланели и чувствовала странную уверенность, что будет по-моему. Тетя, сидевшая напротив, улыбнулась и покачала головой.

— Я тебе этой капусты куплю ведро! — Ярослав еще спорил, но исключительно из-за своего упрямства.

— Я не хочу покупную. Я хочу сама насолить. Я тете обещала.

— Антонина Петровна! — взвыл Ярослав. Но тетка лишь развела руки.

— Ну пожалуйста… — я обняла Ярку за шею. И он сдался. Но тут же начал выдвигать условия капитуляции.

— Чтобы телефон всегда был под рукой и трубку брала сразу.

— Хорошо.

— И одевайся тепло.

— Хорошо.

— И чтобы тяжелого не поднимала!

— Хорошо.

— А если что не так — сразу звони!

— Хорошо.

— А ну тебя, — махнул рукой Яр, а потом обнял. — Но имей в виду, мне Митька с Маришкой все будут докладывать!

**

Ярослав уехал. А я осталась. Сажать в зиму лук и чеснок, обрезать малину, белить яблоньку и солить капусту.

К концу огородных работ я уже эту капусту видеть не могла. И сто раз пожалела, что не уехала с Ярославом. А этот ирод каждый вечер баловал меня фото дошираков, бутербродов и прочей гадости, сопровождая душераздирающими комментариями: «Так борща хочется» и «Что-то желудок побаливает». То есть, до нашего знакомства он спокойно питался самостоятельно, а теперь вдруг резко утратил навык. В общем, жених мой развлекался, как мог. Я в ответ ему слала фото калош и банок с капустой. И грозила, что вместе со мной ему придется забрать минимум десять штук. На что Огарёв ответил: «Надеюсь, ты не про калоши».

Вернулся Ярослав внезапно и без предупреждения. Увидев в окно подъезжающий белый «ровер», я натурально взвизгнула и помчалась на крыльцо. Но когда открылась воротная дверь, за нею был не Ярослав. Пригибаясь, через порог шагнул седой дядька со странно знакомым лицом и молодцевато гаркнул: