Противостояние - Юрий Иванович

– Стареешь, пиявка, явно стареешь! Фантазия погасла, не иначе!.. Ладно, банкет окончен, отдых тоже, приступаем к работе? Ну и по ходу мне еще несколько баек расскажешь. Я тебе уже и темы придумал.

Тиран и предатель обиженно фыркнул и пожал плечами:

– В кои веки расскажешь один раз правду, и то найдется не верящий слушатель. А что за иные темы?

Они двинулись к недавно сооруженной дамбе, взобравшись на которую намеревались обследовать вначале совместными усилиями свод самой большой пещеры.

– Да разные. Например, что ты можешь интересного рассказать про Свинг Реальностей?

– Оп-па! – Гегемон даже на месте замер, оглядывая с ног до головы своего соперника. – Догадывался, что ты и об этом знаешь, но не думал, что признаешься.

– А что же в этом странного?

– Даже твой последний вопрос! Во все времена и во всех вселенных Торговцы свято блюли один основной закон: никаких записей о замке и никаких разговоров о нем при посторонних. То есть информация давалась только среди наших. А раз ты не родился полторы тысячи лет назад, то знать про Свинг ты не можешь никак.

– С чего это ты решил?! – Дмитрий даже позволил себе с издевкой рассмеяться, вкладывая в свои слова максимум уверенности. – Мне, ко всему прочему, известна туда дорога, по которой в замок может попасть даже простой человек, не Торговец.

С минуту главный тиран и злой гений Торговцев стоял и недоверчиво хмурился, а потом тоже рассмеялся:

– Да ты научился лгать с аурой правды вокруг головы! Вот молодежь дает! Вот это гений! Ты знаешь, я тебя по этой причине даже не стану убивать, как мы выберемся в пустыню. Возьму тебя в лабораторию и буду тщательно изучать.

– Возьмешь? А пупок не надорвется от большой тяжести?

– Не ехидничай и уважай старших. Потом еще не раз оценишь мою доброту.

– Ладно, «добряк», по уши в крови и дерьме! – разозлился Светозаров. – Работать будем? Давно бы так!.. Тогда ты влезай на тот край дамбы, а я на этот и начинай по моей команде экстраполировать структуру проникновения на те квадраты свода, что я укажу. – Некоторое время они работали, только обмениваясь деловыми указаниями, но потом пришлось добавить: – И не молчи даром, рассказывай о замке все, что тебе известно.

Крафа даже улыбкой не отреагировал на такое наглое, по его мнению, требование.

– Да что там рассказывать. Закрыт замок давно, нет туда хода никому.

По его тону получалось, что он сам об этом жутко сожалеет, и следовало уточнить дополнительными вопросами:

– И кто закрыл?

– Была пара идиотов, – чуть не прорычал в ответ Гегемон со злостью. – Страшно жалею, что им удалось умереть раньше, чем я добрался до ловушки.

– А кто же там теперь подкармливает зверушек? Неужели все четыре вида вымерли?

Вопрос был на проверку: знает ли враг вообще что-либо о ныне существующей кормежке, при которой животным в каждом дворе невидимые силы сбрасывали каждый день некие запасы пропитания в виде лесной дичи.

Оказалось, что Крафа не знал либо хорошо притворялся в своем незнании.

– А чего их кормить, если они магической силой замка кормились. Даже если замок перестал распространять вокруг себя энергию – просто вымерли, да и все.

– Ну да, ну да, – пробормотал Дмитрий с таким видом, словно отстранился от сути разговора. – Раньше-то от старости они просто уходили за ворота, и вся недолга. А сейчас наверняка уже в мумии превратились.

И опять Крафа зашипел в злобном негодовании:

– Что ты меня в заблуждение вводишь?! Ну не мог ты столько лет прожить, не мог! Да и я тебя не помню, хотя память на лица Торговцев у меня феноменальная. – После этих слов он замер на некоторое время, а потом-таки признался: – Тебя не помню, но вот кое-кого, на тебя сильно похожего, начинаю припоминать.

– Ха! Неужели моих братьев припомнил?

– Братьев? – с недоверием прищурился Гегемон. – А сколько их у тебя было?

– Еще чего? Может, сразу и род свой назвать?

– Конечно! Этот графский титул с собачьей кличкой – явная вывеска. Так что открой личико, не стесняйся. Все равно ведь живым до створа не доберешься. Или трусишь назваться истинным именем?

– Нисколько не трушу. Просто такая пиявка, как ты, недостойна марать это имя даже своими органами слуха.

– Даже так? Из чего выходит, что братьев у тебя нет вообще. – Крафа перешел на рассуждения вслух. – Ни одного. Сестры? Тоже нет, иначе ты упомянул бы из принципа противоречия только одного брата. Значит, сестра? А кто у нас из самых шустрых и самых молодых имел дочку и сына? Хм, думай, голова, думай! Хорошо поработаешь, еще одну корону получишь. А то и целый десяток – как знак власти над новыми мирами.

Внутренне Светозаров напрягся: его собеседник за пятнадцать веков жизни слишком уж научился по одному-двум оброненным словам вычислять логически недосказанное и затаенное. Так что с ним расслабляться не стоило. Вдруг и в самом деле именно он выйдет победителем в этом спектакле на выживание? И тогда каждое бесшабашно оброненное слово сейчас потом обернется гибелью тысяч и тысяч ни в чем не повинных людей, друзей и близких.

Кстати, попытка отыскать родственников Светозарова чисто по внешнему сходству и наличию одной сестры вообще могла напугать человека, не умеющего владеть собой и контролировать свою ауру. Благо еще, что Дмитрий не только контролировал, но и мог подкрасить свои чувства в нужную тональность. Сейчас он делал вид, что скрывает злорадство.

– Оторванной голове уже ничего не понадобится. Один из самых сильных моих братьев (в этот момент он твердо верил, что великан Шу’эс Лав его кровный брат по клану Торговцев) обещал собственноручно оторвать тебе голову и грозился проклясть всех, кто посмеет это сделать до него. Ха!

Тиран миров понял, что его затея с рассуждением вслух, которую частенько используют цыгане для облапошивания клиентов, не прокатила, и рассердился:

– Мы что, опять начинаем сражение на потеху этому Врубу? Или соблюдаем мирный нейтралитет и продолжаем работать?

– Работаем. Но и ты условия не нарушай: не выпытывать и не касаться духовных ценностей. Я ведь о твоей семье ничего не выспрашиваю.

– Да все, что угодно! – тотчас полетело восклицание. – Я тебе о своей родне до сто десятого колена расскажу. Даже о тех, кто в данное время мне родней приходится.

– Стоп! Надоедать и нудить у нас тоже запрещено. Иначе моя психика может не выдержать – и от жалости к твоим родственникам я начну в бешенстве биться головой о стену. А оно нам надо?

– Зря ты так. Мои родственники живут лучше, чем некоторые императоры, а уж короли и герцоги им только завидовать могут.

– Вот-вот, только что завидовать. А по-настоящему их или тебя кто-нибудь любит? – Граф Дин сделал паузу, взглянул на кусающего губы Гегемона и продолжил: – То-то и оно! Когда-то у тебя были друзья, были соратники, ученики и последователи, они в тебе души не чаяли, они тебя искренне любили. А сейчас что? – Он указал рукой на воду перед собой. – Ладно, вопрос риторический, можешь не отвечать. И давай, начинаем прочесывать дно озера. Время и в самом деле утекает стремительно: как бы нам не выбраться к тому сроку, когда в лягушек превратимся.