Замуж за мажора - Кристина Зайцева

“Бросаешь меня одного?”

Такая возмутительная постановка вопроса бьет прямо в цель. Даже несмотря на то, что он заманил меня сюда обманом, чувствую себя предательницей, а еще злюсь, потому что Кирилл Дубцов отличный манипулятор.

Сдавшись, позволяю ему вернуть себя в зал.

Давясь шефскими салатами, прошу его налить себе немного вина, после этого все становится терпимее.

Рука Кира играет с моими пальцами под столом, а сам он поглощен беседой с каким-то пожилым мужчиной. Но все меняется, когда за стол возвращается его отец. Этот мужчина стягивает на себя все внимание, а Кир принимается увлеченно жевать.

Минуты тянутся бесконечно долго.

Делать беспечный и благожелательный вид, когда за столом кроме твоего парня до тебя никому нет дела, не самое увлекательное занятие.

Мы уходим не раньше, чем разносят десерт.

Не раньше, чем его родители готовый уйти.

К тому моменту я чувствую себя выжатой, как лимон. А когда его машина тормозит у ворот моего дома, на часах почти полночь. У его родителей машина с личным водителем, может быть, у их семьи есть собственная яхта? В любом случае, достаток его семьи навевает на меня беспокойство.

Выпрямляюсь на сидении и разминаю шею.

— Я что, уснула? — бормочу, поправляя волосы.

— Отключилась, я бы сказал.

Заглушив двигатель, Кир наблюдает за тем, как дворники гоняют по лобовому стеклу снег.

Выходить из машины не хочется, даже несмотря на усталость. На улице темно и холодно. Я вижу, что в кухне моего дома горит свет.

Дед снова не спит, и я не знаю, как переломить его упрямство.

Я знаю, что Кир ему нравится.

Они могут болтать без каких-то проблем, иногда даже спорить, но очень ненавязчиво. Дубцову нравится мой дед, это я тоже знаю. В общем-то, ему нравится у меня дома. Особенно в моей постели. Вчера он даже уснул в ней, залипнув на каком-то сериале, пока я пыталась готовится к экзамену.

— Ты гад, — сообщаю ему, перебирая подвески на своем новогоднем подарке.

Это браслет с целым роем подвесок-бабочек.

Мотыльков.

Их восемь, и в каждом камушек разного цвета.

Сердце взрывается от невысказанных слов каждый раз, когда я чувствую холод серебра на своем запястье.

Я хочу сказать своему парню о том, что люблю его, но боюсь.

— Знаю, — без раскаяния отвечает он.

— Ты мог предупредить.

— Ты бы пошла?

Сглотнув неприятный осадок, молчу.

Не хочу, чтобы он знал, какие чувства вызывает во мне его семья. Ведь это его родители.

— А ты спроси в следующий раз, — советую тихо. — Тогда и узнаем.

— В следующий раз обязательно спрошу.

Класс.

— Я пойду, — говорю, скрипя сердцем. — У меня глаза слипаются.

— Я тебя не отпускал, — говорит хрипловато.

По моему телу искрящей волной проносятся мурашки.

Прикусив губу, смотрю на Дубцова.

Поставив на бардачок локоть, манит к себе пальцами.

Это вопиющий каменный век, но я все равно подчиняюсь. Отстегнув ремень, тянусь к нему. Чувствуя его губы на своих, проваливаюсь в пучину ощущений. Наслаждаюсь каждым касанием. Каждой чертовой секундой. Мое тело горит. Я так хочу его голую кожу на своей, что хочется орать.

Мне немного страшно от того, что три дня назад у нас лопнул презерватив. Кажется, он оказался просроченным. Я не эксперт, но думаю, все обойдется. Кир того же мнения, но я все равно волнуюсь, хотя и не говорю ему об этом.

— Хочешь переночевать у меня? — шепчу, заглядывая в его глаза.

— Чтобы Максимыч мне яйца отстрелил? — вздыхает Кир, выпуская мое лицо из своих ладоней.

— Он пацифист! — злюсь, даже понимая, что Дубцов прав.

— Не настолько, — отзывается Кир.

— Ладно, — бормочу расстроенно, толкая дверь машины. — До завтра.

— Угу.

Спрыгнув на снег, машу ему рукой, обегая капот.

В свете фар снег клубится, как брошенный на вентилятор пенопласт.

Сегодня ужасный снегопад.

Если бы снегопад был дурной приметой, сегодня можно было бы смело сыпать на голову пепел.

Кир дожидается, пока я открою калитку, а потом медленно трогается.

Глядя на то, как его машина скрывается за поворотом, надеюсь на то, что завтра наступит поскорее.

На следующий день в обед получаю смску от Кира, в которой он сообщает о том, что ему срочно нужно съездить за город к бабуле, потому что мать попросила отвезти ей какие-то лекарства, а потом у него хоккей.

Конечно, я не собираюсь лить по этому поводу слезы, хоть уголки моих губ и опускаются, как у грустного эмоджи, потому что Кир объявится на моем пороге не раньше восьми вечера, а к тому времени я успею жутко соскучиться.

Отложив в сторону телефон, поправляю воротник своей водолазки, под которым у меня скрывается пожелтевший засос. Свой засос Дубцов не посчитал нужным прятать, именно поэтому присутствовать на вчерашнем мероприятии мне было втройне неловко. Кажется, глаза его матери не упустили абсолютно ничего, даже новый чехол на телефоне Кира, внешнюю сторону которого украшает наше совместное селфи.

Это мой новогодний подарок для него, и реакция у Дубцова была ироничная, тем не менее, он надел его без комментариев и вопросов, хоть и заставил меня корчится в муках в течение тех двух минут, пока изучал картинку.

Засыпав в кастрюлю вермишель, помешиваю ложкой суп и оборачиваюсь, услышав шаркающие шаги за спиной.

— Ты куда это? — удивленно спрашиваю деда.

На нем серый старомодный костюм, который и сейчас сидит отлично. Клетчатые заплатки на локтях — это моя попытка придать пиджаку более свежий вид. Я сказала дедуле, что так сейчас модно, и он это проглотил, хотя не уверена, что купился. Ведь он консерватор во всем, особенно в вопросе своего гардероба.

— В деканат вызвали. — Протирает носовым платком очки. — Черт-те что.

— А обед? — Киваю на кастрюлю.

— Потом. — Отмахивается, хмуря брови.

Шурша своими бурками, уходит в коридор, и пять минут спустя слышу, как хлопнула входная дверь.

Последнее время я частенько забываю поесть, да мне и не хочется. Кажется, теперь вместо еды я питаюсь энергией Дубцова, и у него ее хоть отбавляй, иначе просто не представляю, как он все успевает. Возможно, дело в том, что это я медленная, но странным образом наши графики прекрасно совмещаются друг с другом. Мы даже засыпаем в одно время. И просыпаемся тоже.