Замуж за мажора - Кристина Зайцева

Кровать по центру, и две тумбочки. Больше здесь ничего нет и, глядя на эту убогую картину, сжимаю зубы.

Все, блять, не так, как мне бы хотелось. Но у меня выбор никакой.

Пройдя внутрь, усаживаюсь на кровать и упираю в колени локти. Тру ладонями лицо и смотрю на дверной проем.

До этого момента в моей жизни меня все устраивало, а теперь нет. Я хочу собственный угол, как никогда. Такой, где я мог бы жить подальше от родителей, не парясь тем, где мне, твою мать, провести время со своей девушкой.

Вытянув перед собой ладонь, сжимаю и разжимаю пальцы в кулак, чувствуя, каким дерьмовым становится мое настроение.

— Сюда точно никто не придет? — лепечет застывшая в дверях Анюта.

Свет из коридора бьет ей в спину, очерчивая контуры тела.

Ей здесь не комфортно, знаю.

Мне тоже не особо.

— Нет, — протягиваю ей руку. — Иди ко мне.

Ступая бесшумно, кладет ладонь в мою.

Дернув на себя, сгребаю ее в охапку и под звонкий визг роняю на кровать, подмяв под себя.

Разведя ноги, она пускает меня улечься между ними, и этого достаточно, чтобы любая веселость слетела с нас обоих.

Идеально. Блять. Идеальное совпадение. Это что, финт природы? Она идеально мне подходит.

В тишине слышу, как сбивается ее дыхание, как тело начинает подрагивать. Мое откликается мгновенно.

Смотрю в ее глаза, упираясь локтями вокруг головы.

Ее ладони ложатся на мои лопатки, лодыжки скрещиваются на моей талии.

Окружающий мир резко оставляет мою голову вместе с кровью, которая стремительно накачивает пах примитивным зверским аппетитом.

— Давай не будем включать свет… — прерывисто шепчет мой мотылек.

— Самое интересное пропустишь… — шепчу, прижимаясь губами к ее скуле.

— Может… я хочу просто чувствовать… — Откидывает в сторону голову, подставляя моим губам шею.

Веду по ней носом, бормоча:

— Чувствовать?

— Угу…

Втянув в рот мочку ее уха, толкаюсь вперед бедрами:

— Так?

Ее пальцы впиваются в мои лопатки, в потолок улетает стон.

Мать твою…

Кусаю ее подбородок. Найдя губы, целую их медленно и глубоко, точно зная, что она хочет по-другому.

Она, блять, нетерпеливая.

Не отпускает мои губы, даже когда хочу притормозить.

— Ай-я-яй… — цокаю, усаживаясь на колени между ее ног.

Закрыв локтями лицо, ерзает и шумно выдыхает.

Сглатываю затопившую рот слюну, глядя на ее тело, и быстро расстегиваю пуговицы на своей рубашке.

Наблюдая за мной, Калинина неуверенным движением распускает узел на своей футболке и под моим взглядом стаскивает ее с себя, оставаясь в черном кружевном лифчике, который мне уже доводилось видеть.

Дальше этого ее инициатива не заходит.

Вытянув по швам руки, тихо дышит, не издавая больше ни единого звука.

Сбросив на пол рубашку, спрашиваю:

— Мы голые будем. Ты же в курсе?

— Тогда… раздевайся… — выдавливает она.

С усмешкой слезаю с кровати.

— Помоги, — развожу в стороны руки, приглашая ее к столу.

Подобравшись на коленях к краю, протягивает руки и берется прохладными пальчиками на пуговицу на моих джинсах, но когда до нее доходит, насколько там тесно, отдергивает руки.

— Смелее, — прошу хрипло.

Снова хватается за пуговицу и тянет вниз собачку молнии.

Я, очень, очень и очень сомневаюсь, что все это она вытворяла бы, включи я сейчас свет.

Кончиками пальцев она проводит по моему животу. От пупка до резинки трусов. Страдальчески прикрываю глаза.

На лбу и спине проступает пот.

Когда эти любопытные пальцы невзначай задевают мой член, перестаю быть терпеливым.

Выхватив из кармана презерватив, снимаю джинсы вместе с трусами.

— Ого… — потрясенно шепчет Калинина, плюхаясь на задницу.

— Спасибо. Обычно комплиментов от тебя не дождешься. — Раздраженно шлепаю на тумбочку пакет.

— Я… ммм… не уверена, что это комплимент… — шепотом сообщает она.

Рыкнув, хватаю ее лодыжки и тяну к себе извивающееся тело.

— Ай! — визжит, смеясь.

Срываю носок сначала с одной, потом со второй ноги. Срываю с нее джинсы, оставляя на бедрах только черный кружевной треугольник.

Ей становится не до смеха, когда опускаюсь коленями на пол и впиваюсь ртом во внутреннюю поверхность молочно-белого бедра.

— Кир! — орет ошеломленно, выгибаясь в спине.

О, твою мать…

Закрыв глаза, втягиваю в себя запах ее возбуждения.

Отодвинув пальцами насквозь мокрое кружево, с жадностью набрасываюсь на ее живот. Обвожу языком пупок, кусаю ребро, осторожно проталкивая пальцы в адски горячую плоть.

Аню подбрасывает на кровати.

Громкий стон срывает мои тормоза.

Дернув вверх лифчик, освобождаю ее грудь, с голодом набрасываясь на бледно-розовый маленький сосок.

Ее пальцы сгребают мои волосы. Тело выгибается.

Со стоном перекатываю во рту нереально сладкую горошину, подыхая от того, как пульсирующий член трется о матрас.

Я до одури хочу, чтобы она окружила его собой, но лучше сдохну, чем кончу раньше нее.

— Нет… не надо… — скулит, пытаясь убрать от себя мою руку.

Большим пальцем вывожу круги по скользкому бугорку, от чего ее из кожи выворачивает. Надавливаю сильнее, нетерпеливый, как неандерталец.

— Дубцов! — орет она, ударяя кулаками по моим плечам.

Меня шандарахает, как мешком по башке.

До меня она даже не целовалась. Я напугал ее, придурок. Ну и придурок…

Убрав руку, выпрямляюсь и опускаю голову, чтобы прийти в себя.

Всхлипнув, Аня переворачивается на бок и подтягивает к груди колени.

— Ань… — зову хрипло.

Упираюсь лбом в ее бедро, бормоча:

— Извини.

— Угу… — снова всхлипывает, не спеша шевелиться.

— Малыш… — зову мягко. — Извини. Я… дебил…

— Угу…

— Давай ещё раз попробуем…

— Угу…

Перевернув ее на спину, цепляю пальцами застежку лифчика. Позволяет снять его с себя и прижимаете к груди локти.

Мягко поцеловав плоский гладкий живот, стягиваю с неё трусики.