Энциклопедия пыток и казней - Брайен Лейн

За всю его долгую карьеру государственного палача (1829–1874) о Вильяме Колкрафте написано было немало, и, принимая во внимание специфику его профессии, многое из написанного было проникнуто презрением к делу его жизни и не могло польстить его самолюбию. Однако, по сведениям из одного источника, он «любил копаться в саду, обожал детей и мелких животных», и далее «в своем профессиональном качестве он предпочитал короткое падение тела, чтобы можно было вспрыгнуть на плечи жертвы и быстро удушить ее, тем самым избавив от лишних страданий». Несомненный акт милосердия, принимая во внимание тот факт, что зачастую повешенным приходилось долго болтаться в петле, прежде чем отойти в мир иной.

Эта попытка заглянуть в жизнь и ремесло этого незаурядного человека стала возможной благодаря некоторым публикациям того времени, однако следует сразу оговориться, что многие эпизоды рассказаны им самим и относиться к ним следует осторожно.

Со временем Колкрафт овладел всеми тонкостями своей профессии, и в его карьере есть обстоятельства, окутанные тайной. Чего стоят одни только слухи о том, что, будучи обвиненным в уголовном преступлении, он согласился стать палачом в обмен на помилование. Эти слухи не имеют под собой никакого основания. Мы уверены, что недостатки характера, ему приписываемые, не были приобретены им самим, а были навязаны ему средой. Вспомним, как он попытался выучиться на сапожника и как потом ему пришлось избавляться от недобросовестных компаньонов, чтобы как-то улучшить свою жизнь. Это доказывает то, что ему всего-навсего хотелось жить в надежде на благоприятное стечение обстоятельств, которое позволит ему стать тем, кого обычно называют «блестящим человеком».

Рид и компания, производители пива с Ликерпонд-стрит, приняли его на работу в качестве личного охранника, и по сей день он бы был этим охранником или овладел какой-нибудь другой доходной профессией, не живи в нем неуемный злой гений. Хорошо это или плохо, но вскоре его уволили. Мы потеряли охранника и приобрели палача («Стоны с виселицы», Лондон, 1864).

Все время, пока шел процесс по делу Эстер Хибнер, обвиненной в убийстве и позже приговоренной к смерти, и пока слушание дела было отложено, власти искали подходящего человека, который должен был стать героем толпы и главным государственным палачом.

Бывший до того государственным палачом знаменитый Джон Фокстон скончался 14 февраля 1829 г.; на время его преемником стал печально знаменитый Джек Чешир, состоявший до смерти Фокстона его помощником. Однако и он был далеко не молод, но хуже всего то, что он слишком пристрастился к алкоголю, проводил время в самых грязных пивных, общаясь с чрезвычайно сомнительными людьми. Власти, вовсе не желая, чтобы повторилось то, что случилось в Бирмингеме, когда только со второго раза повесили главаря шайки воров с Филд-лэйн, посчитали разумным попытаться заполучить на должность главного палача человека более молодого и надежного. В определенных кругах было тихо оповещено о том, что Джон Фокстон скончался, что место главного палача пустует и что власти намерены провести конкурс на замещение этой должности. Нашлось бы много желающих, будь они уверены в том, что подходят для этой роли, однако поступило всего 2 заявления, одно от человека по имени Смит, другое от Колкрафта. О достоинствах и недостатках кандидатов лучше всего судить по заявлениям от каждого из них и по отчету о заседании, на котором состоялись выборы.

Вот выдержка из того отчета: «Вчера на заседании совета олдерменов, который был созван с целью назначения нового палача на место ушедшего из жизни Дж. Фокстона, еще недавно продемонстрировавшего свое непревзойденное искусство…»

Обращая внимание на свои достоинства, Колкрафт писал:

«Хокстон, 28 марта 1829 г.

Достопочтенному совету олдерменов

города Лондона.

Джентльмены, будучи извещенным о том, что должность палача вакантна, смиренно прошу вас рассмотреть мою кандидатуру. Мне 29 лет, я здоров, силен и уже имею некоторый опыт по этой части. Я уже познакомился с техникой казни, когда два месяца назад вызвался повесить в Линкольне двух преступников. Я сделал это, и двое приговоренных к смерти умерли быстро и без страданий. Шериф графства остался мною вполне доволен.

Ваш, джентльмены, покорный и смиренный слуга».

Заявление от Смита:

«Вестминстер, 27 марта 1829 г.

Джентльмены, прослышав о том, что вы собираетесь выбрать нового палача на место ушедшего из жизни Джона Фокстона, прошу смиренно предоставить эту должность мне. Несколько лет я прослужил в армии, но теперь вышел в отставку. Когда я состоял на службе, меня всегда выбирали, если требовалось привести в исполнение смертный приговор военно-полевого суда. За все время, пока я расстреливал приговоренных, я ни разу не промахнулся, все мои пули попадали прямо в лоб с 12 шагов. Я считаю себя вполне подготовленным, чтобы занять должность палача, поэтому надеюсь, что вы предоставите мне возможность проявить мои способности на эшафоте.

Ваш, джентльмены, покорный слуга».

Председательствовавший олдермен сказал, что хотя Смит вполне подходит для должности, однако у человека по имени Колкрафт уже есть некоторый опыт в качестве палача и он считает его самым подходящим кандидатом. Совет единогласно постановил назначить Вильяма Колкрафта общественным палачом города Лондона. Колкрафта позвали и сообщили о его назначении, а в следующую субботу, 4 апреля, должным образом он был приведен к присяге («Жизнь и воспоминания Колкрафта, палача»).

На Девайзис-стрит есть пивная «Тигр», знаменитая тем, что в ней имел обыкновение отдыхать Колкрафт. Здесь он играл в кегли, встречался с друзьями и с любителями кроликов, среди которых считался непревзойденным авторитетом по части разведения отборных пород. На той же улице находится лавка, в которой Колкрафт обычно покупал овес для своих кроликов. Однажды всегда серьезный и сдержанный хозяин лавки не выдержал и, утратив обычную сдержанность, очень вежливо спросил Колкрафта о том, как человек, которого тот повесил последним, встретил свой смертный час. Наш герой вылетел из лавки как ошпаренный, распродал своих породистых кроликов и никогда более не заходил в лавку, а любопытного лавочника обходил стороной («Стоны с виселицы»).

… Молодой мастеровой, ухаживавший за одной из дочерей Колкрафта и ничего не знавший о ее семье, однажды был приглашен на ужин в дом одного из ее знакомых. В назначенный вечер веселая компания собралась для трапезы, оставалось лишь дождаться прибытия вышеозначенного ухажера. Наконец тот пришел и когда вошел в комнату, его радостно приветствовала его возлюбленная, а ее друзья усадили вновь прибывшего на место для почетных гостей. Подали блюда. Все уже приготовились приняться за еду и вино, когда вдруг заскрипели ступени лестницы, послышались тяжелые шаги и в дверном проеме из темноты коридора выплыла фигура плотного мужчины среднего роста, с резкими решительными чертами лица, слегка подпорченного оспой, со светлыми волосами и проницательными зелено-голубыми глазами. Слуга объявил его имя, а молодая женщина, сидевшая рядом с мастеровым, воскликнула: «Отец». Лицо ее возлюбленного стало мертвенно-бледным, когда до его помутившегося сознания дошел весь ужасный смысл его любовного романа с дочерью палача. Неужели ему суждено сидеть с ним за одним столом, есть одну пищу, пить из одного стакана или, упаси Боже, пожать ему руку. Все это казалось ему каким-то ужасным кошмаром, он дрожал всеми своими членами, у него кружилась голова, но, наконец, собрав все свои силы, прежде чем упасть в обморок, он предпринял отчаянную попытку перепрыгнуть через стол, опрокинул его вместе со всеми стоявшими на нем яствами, и скатился по лестнице. Сила предрассудка оказалась непреодолимой, а появление палача на ужине потрясло молодого мастерового больше, чем явление страшнейшего из призраков («Стоны с виселицы»).