У меня на руках четыре туза - Джеймс Хедли Чейз

Наливая кофе, Хинкль спросил:

– Надеюсь, вы хорошо спали, мадам?

Она улыбнулась:

– Благодаря таблеткам, Хинкль, – и глубоко вздохнула. – Сегодня вечером он будет здесь. Я хочу, чтобы вы упаковали багаж. Завтра мы улетаем в Парадиз-Сити.

– Может, лучше подождать визита мистера Арчера? Я соберу багаж сегодня во второй половине дня после его ухода.

Она взглянула на него:

– Нечего бояться. Деньги будут переведены сегодня. Мистер Гренвилль вернется вечером.

– Приготовить ванну, мадам, или вы хотите еще немного отдохнуть?

– Я приму ванну прямо сейчас.

У Хинкля было мрачное лицо, и она почувствовала себя неловко. Хельга проводила его глазами. Открыв краны с водой, он вышел из ванной комнаты и собрался уходить.

– Хинкль, что-то не в порядке? – спросила она. – Что-нибудь, о чем вы не решаетесь сказать?

– У меня много работы, мадам, – отозвался он. – Пусть мадам меня извинит. – И вышел из комнаты.

Хельга нахмурилась. Бывали моменты, например, такой, как этот, когда он ее раздражал. Что же происходит? Встала и направилась в ванную. Она вспомнила, что ей говорил Хинкль: «Женщина, оказавшаяся в тяжелом положении, всегда сильнее, когда хорошо выглядит!» Она надела светлый костюм, внимательно рассмотрела себя в зеркале, одобрительно кивнула и спустилась на террасу. Было 9.45. Два часа ожидания! В тот момент, когда она усаживалась на террасе, появился Хинкль. Она удивилась, увидев на нем не обычный белый пиджак, а костюм цвета морской волны со скромным голубым галстуком. Он подошел к ней с большим конвертом в руке.

– Миссис Рольф, – серьезно произнес он, – я хочу поговорить с вами не как слуга, а как человек, желающий вам всего хорошего, который, если позволите, является вашим другом.

Хельга посмотрела на него:

– Что происходит? Почему вы так одеты?

– Если вы считаете наш разговор неприемлемым, – предупредил Хинкль, – я немедленно уезжаю.

Не спрашивая разрешения, пододвинул кресло и сел. Такое он позволил себе в первый раз на ее памяти, и Хельга была изумлена.

– Уехать? Но я… я думаю, что вы поняли меня, Хинкль?

– Это вы должны понять, мадам, – сказал он, твердо глядя на нее. – А чтобы вы разобрались, выслушайте меня, умоляю, не прерывая, а затем поступайте по совести.

Она поежилась, как будто ледяная дрожь пробежала по ее спине. Хельга предчувствовала катастрофу.

– Это все кажется мне странным, Хинкль. Что вы хотите мне сказать?

– У меня есть племянница, мадам, дочь моей сестры. Уже пятнадцать лет она замужем за французом, Жаном Фоссоном. Живут в Париже. Он – офицер полиции. После женитьбы перешел в Интерпол, сделал блестящую карьеру и сейчас помощник комиссара. Должен признаться, мадам, что при знакомстве с мистером Гренвиллем у меня сразу возникли серьезные подозрения по его поводу. Вчера я позвонил в Париж и попросил Жана навести справки о Гренвилле.

Хельга сделалась бледной как стена.

– Как вы посмели! – крикнула она. – Вы сошли с ума! Я не хочу больше слышать ни слова!

Расстроенный, Хинкль посмотрел на нее:

– Выслушайте меня, мадам. Я приведу необходимые доказательства правдивости сказанного мною. Вчера вечером приезжал полицейский и привез досье на мистера Гренвилля, которое прислал Фоссон. Фотокопию. Мистер Гренвилль разыскивается немецкой полицией за троеженство.

Глядя на Хинкля, она поднесла руки к лицу.

– Троеженство? – хрипло переспросила она.

– Да, мадам. Согласно досье, мистер Гренвилль – охотник за пожилыми богатыми женщинами. Его отработанный метод – найти одинокую богатую женщину и жениться на ней. Прожить с ней некоторое время, ухватить, что возможно, и оставить, чтобы приняться за новую жертву.

– Я не могу в это поверить! – закричала Хельга. – Отказываюсь в это верить! Я не буду больше слушать вас!

Он безжалостно продолжал:

– Киднеппинг – преднамеренное действие. Полиция установила, что за два дня до этого Гренвилля и Арчера видели вместе в вашей машине. В этом нет ни малейшего сомнения: мистер Арчер показал свою визитную карточку полицейскому, а мистер Гренвилль предъявил свой паспорт. Я прослушал запись, сделанную во время вашей беседы с мистером Арчером. Тот утверждал, что не знает мистера Гренвилля, и тем не менее накануне он сидел в вашем автомобиле вместе с ним.

Она закрыла глаза и сжала кулаки.

– Все детали в этом досье, мадам.

– Троеженство! – Эти слова прозвучали как крик. – Хотел на мне жениться, сволочь!

Хинкль грустно смотрел на нее и увидел быструю трансформацию. Она напряглась, лицо превратилось в мраморную маску, и глаза приобрели стальной блеск. Она поднялась и принялась ходить по террасе, Хинкль смотрел на свои руки. Через несколько минут она подошла к нему.

– Женщины – восторженные идиотки, не правда ли, Хинкль? – Она опустила руку на его плечо. – Пожалуйста, наденьте свой белый пиджак.

Хинкль поднялся:

– С удовольствием, мадам.

Она посмотрела на него:

– Через час придет Арчер, пришлите его ко мне. Я займусь им.

Металлический тон ее голоса успокоил его.

– Хорошо, мадам.

Когда он ушел с террасы, Хельга, кипя от бешенства, вынула бумаги из конверта и принялась читать.

Арчер лег спать в шале. Ночью он не сомкнул глаз. Для него было тяжелым ударом оказаться в руках мафии и узнать, что Гренвилль находится в еще более неприятном положении. Он горько сожалел, что ввязался в эту историю с похищением. Мысль вытянуть у Хельги два миллиона подавила его осторожность. Он провел рукой по редким волосам. Подумал, что потерял разум, связавшись с таким типом, как Мозес Сигал, и стал совсем сумасшедшим, когда обратился к Берни с просьбой организовать ложный киднеппинг. Холодный пот выступил у него на лбу при мысли о том, что он должен объявить Хельге о повышении выкупа до десяти миллионов. Как она отреагирует? У нее была возможность заплатить, но настолько ли велика ее любовь к Крису, чтобы расстаться с такой большой суммой? Попытается его обмануть? А если она откажется и бандиты отрежут Гренвиллю ухо? А его заставят отнести этот предмет Хельге? Невыносимо! Нужно убедить ее заплатить. Конечно, лучше всего ему собрать багаж, бросить Криса и уехать в Англию, но Берни разгадал самый легкий путь к отступлению. Без паспорта не уедешь.

Он извертелся в постели, и его лицо было мокрым от пота. По словам Берни, он сможет получить 500 тысяч в случае благоприятного исхода, но это только обещание. Если Хельга заплатит, Берни просто рассмеется ему в лицо и не даст ничего. Возможно! Его сердце тяжело билось. Он поднялся и прошел в ванную. Бреясь, посмотрел на себя в зеркало. Большое толстое лицо было воскового цвета, и из-за недосыпания под глазами появились мешки. Он надел чистую рубашку, которую нашел в чемодане. Воротничок ее слегка помялся, на рукаве не хватало пуговицы. Он чувствовал себя старым, разбитым, плохо выглядевшим, но подумал, что может взять себя в руки. Хельга не должна догадаться, что у него неприятности. Он так хорошо ее знал! Станет безжалостной, как только почувствует, что она сильней. Он решился еще на одну вещь, которую себе никогда не позволял так рано утром: направился к шкафу, достал бутылку виски, налил большую порцию и выпил одним глотком. Затем налил еще и с бокалом в руке уселся в кресле, чувствуя, как алкоголь согревает его и придает силы. От второй порции виски голова закружилась, но волнение улеглось.