Вновь - Никита Владимирович Чирков

и должность, потому что мы индустриальный город, мы здесь, чтобы работать и создать крепкий фундамент для будущих поколений. Но вы, Любовь, не числитесь ни в одном списке, учете или базе данных этой планеты. Вы не заключенная Комы, не сотрудник Техгруппы с Опуса, не уж тем более с границ Топи. Впервые за сто лет у нас есть лицо, которого нет в системе. Пластическая хирургия в Монолите отсутствует, воспитать ребенка вне системы невозможно, каждый прилет с Опуса проходит тщательное одобрение. Это настолько невероятно, что мы даже не подготовили защитников к такому. Вину признаем, впредь будем иметь и такой вариант. Но меня куда больше волнует вопрос, не кто вы, а откуда вы.

— Значение это имело бы при наличии хоть кого-то еще. Я одна и никого более привести за собой не имею возможности. Да и разве есть у вас время на бесценок информации? Ваши слова подтвердили обратное.

— Не согласен. Вы бросили свой дом или убежище по какой-то причине. Что вынудило вас покинуть то место? Это угрожает Монолиту? Раз вы были одни, то как давно? Где ваши родители? Как видите, вопросов у меня много и каждый имеет отношение к будущему Монолита.

— Вы боитесь меня?

Вопрос этот прозвучал не сразу, понять его истинную суть было невозможно, уж так хорошо она держала до сих пор раздражающую власть в своем поведении.

— Да.

— Жители Монолита же боятся Опуса. Они не хотят перемен, пусть их и не избежать. Их приучили к порядку и дисциплине, которые лежат в непоколебимой уверенности завтрашнего дня. Каждый знал свое место, привносил свой вклад, встречал опору рядом и становился опорой для следующего — настоящее строительство с верой в нечто большее, дающее каждому из всех маленькое предназначение добавить в этот мир нечто маленькое, но в успех великого. Теперь же эти люди столкнулись с провокаторами беспокойства и разрушителями порядка. Устранение раздражителя является неотъемлемой частью познания мира ради нахождения своей роли. На что вы рассчитывали, когда позволили ученым с Опуса вмешиваться в естественный порядок жизни этих людей? — После этих слов ее пронзительный взгляд чуть смягчился под несколько наивной улыбкой. — Мы с вами достаточно умны, чтобы видеть этот мир с другой, непривычной для людей, высоты.

— Вас нет в системе, нет родственников и начальства — объясняться не перед кем. А люди, те самые, которым вы дали ложное обещание в спасении… они переживут. Прямо сейчас я могу инсценировать ваше нападение на меня, дав себе непреклонное перед парированием доказательство.

На ее лице не дрогнула ни одна мышца. Вид был таким, как обычно смотрят на беспочвенные угрозы от того, чьи действия и даже мысли, как минимум в данный момент, разрешены именно ей.

— Я сама решилась на переговоры. И я жду, когда мы их начнем.

— Чего вы хотите?

— Восстановить работу церкви. Дать людям вернуться к работе. Вы получите работающий Монолит, мне будет достаточно заботы о будущем.

— Слишком просто.

— Негодование к этому мне чуждо. «Ценить надо понятное, ради распознания важного».

— У меня уже был один Наставник — предал наши идеалы и воззвал к революции.

— Я хочу это закончить.

— Зачем? Монолит не ваш дом.

— Для кого-то идеология, для большинства — вера. Спасение жизней в угоду созиданию произрастает в каждом поступке ищущего предназначение. Желай я иного, уже бы возглавила людей и оставила бы вам лишь капитуляцию.

— Как вы расправились с защитниками?

— У меня есть дар.

После этих слов она сняла перчатку с левой руки. Пальцы и кисть были покрыты маленькими, меньше ноготка мизинца, камешками, больше походившими на странные фрагменты мозаики. Между ними живой плоти оставалось на пару миллиметров и меньше, но при этом сами эти белые, почти плоские камешки выглядели мягкими, поддаваясь изгибам и движениям кожи. Выглядело не просто красиво — завораживающе. Любовь со всех сторон показала руку, чуть-чуть задрав рукав, и дала понять, что они распространились и на предплечье, после чего надела обратно перчатку. Лицо ее в этот момент, как подметил Козырев, все же проявило отличие от уже обычного — стало печальнее.

— Я буду откровенен. Ваши слова стоят очень малого. Куда надежнее с моей позиции загнать людей в углы, дать им выдохнуться, дождаться капитуляции, устроить показательные казни, посадить часть в тюрьму, потом же усилить контроль, дабы через пару поколений немного переписать историю и…

— У нас нет столько времени. — Эти слова были громом, чья молния пронзает насквозь. Тон и взгляд ее были особенными, безошибочно доказывающими ее осведомленность и несостоятельность его лжи. — Вы не могли не догадаться, что мое появление не вызвано случайностью. Редкие скажут — стратегия, большинство укажут на везение, я скажу — судьба. Но ее непоколебимость преувеличена.

— Я не верю в судьбу. — Люба молчала, говоря глазами больше, чем он мог понять, что подталкивало более не играть в игры. — Я не люблю лгать, но порой приходится. Я знаю, откуда ты, Любовь. Знаю, кто ты. Но мне нужно было понять, прав ли мой единственный во всем мире настоящий друг насчет тебя.

После этих слов Козырев достал из ящика стола небольшую деревянную коробочку с вырезкой и поставил на стол. Впервые лицо Любы выразило человеческое удивление.

Письмо 6

Темнота прекрасна. Объятия космоса. Если ты только прибыл в солнечную систему ИМБ, то останься до ночи. Выключи все и отдайся девственной Вселенной. Здесь не видно звезд. ИМБ — это изгой в космосе. Система далеко. Отстранена от коллектива. Живет для себя. Это учит. Тьма лучше света. Тьма обволакивает, убаюкивает, заботится. Свет оголяет брак, сталкивает материю со смыслом. Когда свет, то идет конфликт. Свет показывает все лица, провоцируя на вопрос: кто я? Тьма же любит молча. Много не надо. Попробуй, если не боишься. Бояться стоит. Обратный путь сложен. Не все хотят видеть правду мира. Тьма скрывает брак от брака. Свет вынуждает видеть закулисье. Никакой лжи, свет ее не терпит. Лишь провокация и сражение. Тьма защищает от этого. Надеюсь утонуть в темноте. Зачем мне видеть свет? Все знают, след оставлен, ощущаю это даже здесь. На этой планете ожидалось новое начало. Опять. Вновь. Все вновь. Ошибка ожидания. Пишу для того, чтобы вспомнить. Не хочу забыть перед смертью. Нужно помнить. Последнее воспоминание важнее всего. Детство. Тогда все было лучше. Прекрасная ложь. Знаю историю любви. Красивую, честную. Счастье видно со стороны. Моя позиция наблюдения раскрывала любовь по-новому. Истинная красота. Больше чем природа. Эта природа неправильная. Искусственно. Как и человек. Появилась причина прожить еще