Любовь на все времена - Бертрис Смолл

— Я не приглашала тебя купаться со мной, милорд. Ты влез в лохань по своей воле. — Ее сердце бешено колотилось, и собственная смелость потрясала ее. Ее вдруг осенило, что она стоит в лохани совершенно нагая рядом с мужчиной, тоже раздетым.

По выражению ее лица он угадал, о чем она думает.

— Да, девушка, — тихо произнес он, растягивая слова, — отступать назад поздно. — Потом он притянул ее к себе и, склонив голову, начал целовать медленными, нежными, долгими поцелуями. Ее душистое мокрое тело расслабилось под его ласками, и, к своему удовольствию, он почувствовал, как в нем начало пробуждаться желание.

Волосы на его груди щекотали и возбуждали ее соски, и голова кружилась от теплой воды и его объятий. Она сильно прижала ладони к его груди, пытаясь удержать его. Конн целовал уголки ее рта, заставляя ее слабеть от прикосновения его языка.

— Эйден, — выдохнул он, — Эйден, моя сладкая, строгая женушка. — Обнимая ее одной рукой, он поднял другую руку и обхватил одну из ее грудей.

Она напряглась от потрясения. Никто раньше не дотрагивался до ее грудей. Никто.

— Конн! — пискнула она испуганно.

— Все в порядке, душечка, — успокоил ее он, — Когда люди любят, они трогают друг друга, а женские груди созданы для ласки так же, как и для кормления детей. — Он ласкал ее любовно и нежно.

Она трепетала, но теперь ей уже было не холодно и не страшно. Его руки привели ее в странное состояние, она больше не была самой собой. Конн видел, что она испугана. Будет лучше продолжать эту игру, когда они вылезут из лохани. Позже, когда Эйден станет более уверенной в себе и поймет, в чем заключаются занятия любовью, он вновь вернется к любовным играм в воде.

— Ты очень соблазнительна, леди Блисс, — сказал он, а потом крепко поцеловал ее в губы. — Ты умеешь тереть спину?

Эйден покраснела, но когда он убрал руки, она вновь овладела собой.

— Да, — ответила ему. — Повернись, милорд. — И начала его намыливать.

Ее руки были сильными, но нежными, и Конн тут же закрыл глаза. К своему удивлению, он обнаружил, что она возбуждает его своими явно невинными движениями рук. Опустив руки в воду, она намылила ему ягодицы, а потом попросила, чтобы он повернулся к ней лицом, и она могла бы вымыть ему грудь. Он смотрел на нее с высоты своего роста и улыбался. Ее лицо было очень серьезным, когда она намыливала его ароматным мылом. Он чувствовал, как начинает закипать его кровь. Боже правый! Эта девушка действительно начинает возбуждать его! Не в состоянии сдерживаться, он рывком прижал ее к себе, крепко обняв, и припал к ее губам в страстном поцелуе. У него было непреходящее желание растревожить ее притворное спокойствие, и это ему удалось. Он с силой раздвинул ее губы и его язык оказался у нее во рту, и это было первое его проникновение в нее. В первую секунду она замерла, а потом попыталась сопротивляться, вырываясь из его страстных объятий.

— Нет! О, Конн, нет! Он заскрежетал зубами.

— Эйден, черт возьми, ты моя жена! Я был терпелив, я старался быть терпеливым, я хочу быть терпеливым, но черт побери, женщина! Я всего лишь мужчина из плоти и крови! Ты будишь во мне дьявола, я хочу любить тебя! — Он не позволил ей высвободиться из его рук.

Пораженная его словами, она посмотрела на него.

— Я… я возбуждаю тебя? — прошептала она.

— Да.

Ее глаза наполнились слезами, готовыми пролиться и покатиться по ее щекам.

— О, Конн, я чувствую себя такой глупой! Быть такой невежественной в моем возрасте нелепо, но я просто не знаю, чего ожидать или что делать в любовных отношениях. Мне и страшно и не страшно. Я и хочу познать это и не хочу. Я не знаю, что делать и что думать! — Она беспомощно взглянула на него.

Конн посмотрел в лицо Эйден, а потом поднял руку и нежно погладил ее щеку пальцами.

— Ты до этого говорила, что хочешь заняться любовью со мной сегодня ночью, что ты готова стать моей женой. Ты по-прежнему думаешь так, душечка?

Ей надо выбирать! У нее есть возможность передумать, но каким-то чувством она понимала, что если сделает это, то подвергнет опасности их новые хрупкие отношения. Она быстро поняла, что он хороший человек и, конечно же, терпеливый, но, как он сам сказал, он сделан из плоти и крови. Простой смертный. Не какое-нибудь совершенное существо или святой. Кроме того, последнее ее совсем не устраивало.

— Эйден? Ты передумала?

Она отрицательно покачала головой и увидела его облегчение.

Выйдя из лохани, он протянул руку и помог Эйден выйти из воды. Потом, взяв полотенце, начал ее вытирать.

— Я не мог бы поймать тебя в лохани, когда ты вся в лавандовом масле, душечка. Да ты скользкая как угорь.

Эйден молча взяла второе полотенце с подставки, где оно нагревалось около огня, и принялась вытирать мужа. «Он простудится», — подумала она, и мысль о его объятиях и о том, что последует за ними, понравилась ей гораздо больше, чем возможность выхаживать его от простуды. Наконец они оба были вытерты, и Конна вдруг осенило, что он впервые рассматривает женщину, которая была его женой уже целую неделю. Он никогда не видел ее нагой. Он ласково отстранил ее от себя и стал неторопливо рассматривать ее тело, широко открывая глаза в радостном удивлении от увиденного.

— Черт возьми! — сказал он, посмеиваясь. — Это же просто смешно, Эйден! Какая прекрасная шутка!

— Что? — Лицо ее снова горело, и она почувствовала себя оскорбленной его словами и смехом. Почему она вызывала у него смех? Она потянулась, чтобы взять влажное полотенце и прикрыться, но он отшвырнул его, тихо выругавшись.

— Проклятие, душечка! Не прикрывайся. Ты самая красивая женщина из всех, кого я видел, и если я доживу до ста лет, не думаю, что смогу наглядеться на тебя.

Ее лицо сморщилось, и она заплакала.

— О чудовище! О животное! Зачем ты издеваешься надо мной? Я считала тебя добрым человеком, Конн, но ты не такой! — Она сильно ударила его кулаком. — Ты не такой!

Удивленный, он протянул руки, чтобы обнять ее и успокоить.

— Эйден, в чем дело? Чем я обидел тебя?

— Ты сказал, что я красива, а мы оба знаем, что меня едва ли можно назвать просто некрасивой, — рыдала она.

— Если говорить о лице, это так, моя милая жена, — согласился он, — но, Эйден, Творец сыграл замечательную шутку. Хоть твое лицо не очень красиво, у тебя, без сомнения, самое красивое и безукоризненное тело, которое я когда-либо видел, а ты должна поверить мне, когда я говорю это, ведь я видел множество красивых тел.

— Что? — ахнула она. — Что такое ты говоришь? В ответ он почти протащил ее через комнату и поставил перед зеркалом.

— Посмотри, душечка! Ты прекрасна!

Она уставилась на обнаженное тело в зеркале. Она никогда не видела себя голой, но зрелище, представшее ее глазам, не было неприятным, просто слегка шокирующим. Бессознательно она распрямила плечи и пристально посмотрела на отражение в зеркале. Ее ноги и руки были удивительно изящными и длинными. Тело тоже было длинным, тонкая талия переходила в соблазнительно округлые бедра. Она была широкой в кости и приятно полной. Маленький круглый живот был почти незаметен, а может быть, так казалось от отсветов пляшущего пламени. Серые глаза Эйден медленно поднялись к грудям. Они были не очень большими и не очень маленькими, их можно было назвать мягкими, совершенной формы шарами теплой плоти с очаровательными розовыми сосками, которые стояли совершенно прямо из-за холода в комнате.