НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский

Пытаясь перекрыть один из возможных каналов проникновения в рейх советской агентуры, в августе 1939 г. гестапо разработало специальную инструкцию по работе с возвращенцами, прежде всего прибывающими фольксдойчами. Документ направили во все органы полиции безопасности и пограничные комиссариаты. В ходе фильтрации, с одной стороны, предполагалось выявить шпионов, с другой, «учитывая, что каждый из возвращенцев является ценным источником информации», – получить интересующие разведданные советской действительности. Инструкция предусматривала также агентурно-оперативные мероприятия при въезде возвращенцев в рейх, в ходе их учета, порядок допроса, дальнейшего наблюдения, организации контроля за поведением и др.

Изучение структуры, форм и методов работы советской разведки и контрразведки продолжалось до начала войны. В 1940 г. РСХА издал специальный сборник проблемных вопросов по спецслужбам СССР. Документ затрагивал деятельность не только центральных, но и периферийных разведывательно-контрразведывательных органов РККА и НКВД, в частности, освещал дислокацию их специальных школ и курсов, характер и направленность контрразведывательных мероприятий, вопросы вербовки, обучения и приемы легендирования агентуры, а также способы передачи информации, систему паролей и явок, возможное сотрудничество НКВД с разведывательными органами других стран, наличие его заграничных разведывательных центров и др. Тогда же РСХА направило в адрес подведомственных органов очередной обобщенный документ «Сведения о структуре и функциях советской спецслужбы». Отмечалось, что «составлен он на основе показаний офицера тайной разведки». На этот раз речь преимущественно шла о пограничных и внутренних войсках НКВД, их структуре, задачах, форме одежды и т. д.

Одним из основных источников агентурной информации для Москвы виделся Коминтерн. Подчеркивалось: все «вышеизложенное основывается на сведениях, полученных от советских дезертиров, и показаниях бывшего польского офицера разведки, который играл ведущую роль в польской шпионской деятельности против Советской России… Поэтому было бы уместным в будущем при допросе польских офицеров разведки опрашивать их также о советской разведслужбе. Особый успех это обещает при допросе сотрудников экспозитур I (Вильно) и V (Лемберг), деятельность которых была направлена прежде всего против СССР».

На основе современных научных публикаций и архивных данных о работе советских спецслужб предвоенного периода можно констатировать: обзоры РСХА имели весьма отдаленное представление о реальном положении дел, во многих случаях были поверхностными и далеко не точными. Угадывались лишь общие направления их деятельности, функции и задачи. Не случайно процесс «познания разведслужбы большевиков» продолжался до агонии Третьего рейха[52].

Озадачен в этот период был и Абвер. 6 сентября 1940 г. Канарис получил указание Верховного командования ОКВ о подготовке его ведомством мероприятий по дезинформации советского командования в связи с подготовкой нападения на СССР. «В ближайшие дни, – отмечалось в документе, – концентрация войск на Востоке значительно увеличится… Из наших перегруппировок в России ни в коем случае не должно сложится впечатление, что мы готовим наступление. В то же время Россия должна понять, что в генерал-губернаторстве (оккупированная Польша. – Авт.), восточных провинциях и в протекторате (Чехии. – Авт.) находятся сильные и боеспособные немецкие войска, и сделать из этого вывод, что мы готовы в любой момент и достаточно мощными силами защитить наши интересы на Балканах против русского вмешательства».

С участием РСХА, ведомств Геббельса и Риббентропа Абвер развернул масштабную подготовку оперативной игры по дезинформированию советской стороны.

Досье

Геббельс Пауль Йозеф (1897–1945).

Имперский министр пропаганды Третьего рейха.

Родился в семье мелкого заводского служащего. При поддержке католических благотворительных организаций окончил гимназию и университет. Единственный член нацистского руководства с высшим образованием. После неудачных попыток стать писателем занялся журналистикой. Публиковался в малотиражной печати, преимущественно националистического толка. Был замечен Грегором Штрассером (одним из первых идеологов нацизма), стал его секретарем. Вместе они представляли т. н. левое крыло НСДАП, критиковавшее Гитлера за одностороннюю ориентацию на крупный промышленный капитал. В 1926 г. дистанцировался от Штрассера и вошел в состав ближайшего гитлеровского окружения. В том же году был назначен гауляйтером НСДАП в Берлине. С 1928 г. – руководитель службы пропаганды НСДАП.

После назначения Гитлера канцлером (1933 г.), возглавил вновь созданное Имперское министерство пропаганды. На его базе сформировал один из наиболее эффективных для того времени пропагандистских центров. Сыграл видную роль в идеологическом и пропагандистском обеспечении агрессивной внешней политики нацизма, в идейной мобилизации населения Германии в годы Второй мировой войны.

В 1944 г. занял пост имперского уполномоченного по тотальной мобилизации с весьма широкими полномочиями. После самоубийства фюрера, опираясь на его завещание, провозгласил себя рейхсканцлером Германии. Пытался вступить в переговоры с советским командованием по вопросу об условиях сепаратного перемирия. Попытка оказалась безуспешной. Вместе с женой Магдой Геббельс покончил жизнь самоубийством, предварительно умертвив своих шестерых детей. Оставил подробные дневники, содержащие ценный материал по истории нацистского Третьего рейха.

Директива ОКХ по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск (план «Барбаросса») в разделе «Сохранение тайны» требовала: «Во избежание внешнеполитических осложнений следует соблюдать безусловную секретность в разработке и осуществлении плана сосредоточения войск на Востоке». Претворяя в жизнь данное требование, в канун войны ОКВ одну за другой издало (15 февраля и 12 мая) директивы, названия и смысл которых были почти одинаковыми: «О мероприятиях по дезинформированию советского военного командования». В документах с грифом высшей секретности с доведением их содержания исключительно до узкого круга лиц в деталях разъяснялось, что надлежит делать каждой из задействованных сторон с целью завести в заблуждение государственно-партийное и военное руководство Советского Союза в отношении намерений Третьего рейха. В первоначальный период (15 февраля – 14 марта) участникам оперативной игры предписывалось развивать версию, что руководство Германии еще не решило, где начать наступление: в Греции, Англии или в Северной Африке. В последующем (с середины апреля), когда огромную массу войск Вермахта нельзя будет скрыть от советской разведки, их присутствие вблизи границы с СССР маскировать отдыхом, перевооружением и последними приготовлениями перед вторжением в Англию. В целом, отмечали А. Г. Шаваев и С. В. Лекарев, «перспективной целью виделось создание атмосферы полнейшей неопределенности, позволяющей лишь строить догадки относительно следующего хода Германии, а также сроков начала ею главной военной операции года. Автор директив ОКВ – не кто иной, как сам Гитлер – придумал иезуитский способ ослабить бдительность Сталина даже тогда, когда скрывать военные приготовления стало невозможно. Суть его заключалась в том, чтобы вкрадчиво намекать русским: надежды на мирное урегулирование советско-германского конфликта сохраняются; наращивание рейхом вооруженных сил у советских границ преследует цель оказать политическое давление на Москву; Берлин хочет от советского правительства каких-то далеко идущих уступок и вот-вот выступит с инициативой переговоров или, напротив, ждет, что Москва возьмет инициативу на себя…».