Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом "ненормальности". Какая она изнутри? - Джон Элдер Робисон

Мы подключили систему, и первое, что я услышал на ней, были духовые Джерри Рафферти, который играл «Бейкер-стрит».

– Звук чистый, как слеза! – восхищенно сказал Сет. – Все гладко. Ни единого лишнего шороха, ни помехи. Ты только послушай.

Я послушал. Звучало и правда потрясающе чисто и четко. Так что я и сам был потрясен.

В тот вечер я слушал выступление Мит Лоуфа перед переполненным залом. Пока они играли, ко мне подошел менеджер группы и воскликнул:

– Ребята, вы сегодня выставили просто потрясный звук! Такой чистый – офигеть можно!

Я улыбнулся. Пятиканальная система и правда работала отлично.

После этого вечера «Бритро» бесперебойно обеспечивали меня работой. Похоже, их звуковые системы были повсюду. Как ни приедешь на Лонг-Айленд, а фирма планирует чье-нибудь очередное турне, и в турне обязательно задействована аппаратура, которую я чинил, собирал с нуля или улучшал. На этой аппаратуре играли самые разные команды: «Джудас Прист», «Токинг Хэдз», Блонди, Фиба Сноу. А я был звукооператором.

К лету 1978 года «Бритро» могли в любой момент предоставить для турне несколько звуковых систем. В августе меня вызвали помочь с системой, которую я собирал для команды под названием «Апрельское вино»[6]. Судя по всему, у ребят возникли сложности с басами. У них сгорело штук тридцать басовых низкочастотных динамиков. Фирма попросила меня завтра же подъехать на место гастролей и разобраться.

– Ладно, но я должен поехать с подружкой. Я ей обещал, что эти выходные мы проведем вместе, – заявил я.

– Договорились, – согласился Сет. – Завтра мы за вами заедем.

Я позвонил Медвежонку и сказал:

– Собирайся, завтра едем в турне с «Апрельским вином».

– Это еще кто такие?

– У них есть альбом, который называется «С первого взгляда», – ответил я. Вообще «Апрельское вино» знатоки именовали «Канадскими Роллинг Стоунз», но в США эту группу мало кто знал.

Наутро за нами приехал зеленый «универсал», а из него вышел один из нью-йоркских сотрудников «Бритро» и какой-то незнакомый англичанин. Мы с Медвежонком и моими инструментами едва поместились в машину – она была заставлена аппаратурой так, что едва не просела. Найджел, англичанин, сел за руль, и мы покатили. Машину он вел отчаянно. Совершая очередной лихой поворот, Найджел обернулся ко мне и сказал: «Я учился в школе водителей роллс-ройсов. Уж там меня выучили, как водить по-настоящему. А сейчас мы к тому же запаздываем, так и разэтак! Ребята на нас рассчитывают, у них завтра с утра уже выступление.

Мы выехали на шоссе И-91, потом за пределы Массачусетса, и стрелка на спидометре ушла далеко за отметку «100 миль». Найджел гнал на такой бешеной скорости, что любой поворот шоссе ощущался как крутой. До канадской границы мы доехали за рекордно короткое время. Когда подкатили к таможне, таможенник заглянул внутрь машины. А она была вся заполнена ящиками с надписью «Пинк Флойд, Лондон».

– Да у вас полная машина «Пинк Флойда», как я погляжу? – спросил он.

– Именно-именно, приятель. Мы их всех высушили, скатали в трубочки и запихали в ящики, – откликнулся Найджел.

Удивительно, но таможенник в ответ только рассмеялся и сделал приглашающий жест – мол, проезжайте. Мы остановились пообедать в маленьком ресторанчике в предместьях Монреаля, и там нас накормили вкуснейшим ужином, какой я когда-либо ел. Потом за руль сел представитель «Бритро», и мы помчались дальше, уже в ночной темноте. Было, должно быть, часа три ночи, когда мы нагнали караван «Апрельского вина». Они ехали в турне по восточной Канаде, выступая только в тех местах, где были большие площадки, вмещающие толпу слушателей. Когда мы добрались до цели, Найджел минут десять колотил в дверь, прежде чем нас впустили.

Мы с Медвежонком встряхнулись, протерли глаза и взялись за дело. К рассвету мы заменили половину сдохших динамиков – для сегодняшнего концерта должно было хватить. После чего уползли спать в мотель.

Всю следующую неделю мы странствовали по Канаде вместе с «Апрельским вином» и чинили аппаратуру группы. Найджел сгонял в Монреаль в своем «универсале» и привез еще партию динамиков и деталей, чтобы мы могли закончить работу.

К 12 августа, за день до моего дня рождения, мы добрались до самой восточной точки Канады – бухты Фанди. В ту ночь мы переправились паромом в городок Сент-Джон на остров Ньюфаундленд.

Это была поездка на сутки, и мой двадцать первый день рождения мы с Медвежонком отметили, угнездившись на палубе парома под защитой дымовой трубы. У меня была ответственная работа, паром тихонько покачивало, над нами мерцали звезды, со всех сторон доносился запах моря, – сущее волшебство, да и только.

Разве можно представить себе жизнь лучше такой? Я почти что позабыл свою чокнутую семейку, которая поджидала меня дома. И жалел, что не могу вот так путешествовать всю жизнь.

Как правило, в громадном помещении «Бритро» я работал практически в одиночестве, если только на подмогу мне не приходила Медвежонок. Точнее, я трудился один в задних комнатах, а Сет и один-два сотрудника возились с аппаратурой в студии. Поэтому, когда в один прекрасный день 1978 года я явился на работу с чемоданом инструментов и деталей, и застал вокруг здания толпу народу, то был очень удивлен. Изнутри доносилась громкая музыка, и, войдя, я узнал песню. К нам приехали «Кисс».[7]

– Они сняли студию, чтобы подготовиться к турне, – объяснил Сет. – Так что не мешай им, пусть репетируют, а мы поработаем в задних помещениях, понял?

Понял. И пошел возиться с новой грудой поломанных усилителей – все той же «Линейной фазой».

Из мастерской мне было видно сцену, и я заметил, что Эйс Фрейли, гитарист, он же «Космический Туз», тычет пальцем в отверстие на корпусе своей гитары «Лес Пол». Меня разобрало любопытство, и я подошел поближе.

– Что это вы делаете? – поинтересовался я.

– Привет, а ты звукооператор? – и, не дожидаясь ответа, он продолжил: – Понимаешь, чувак, хочу заложить в гитару дымовую шашку. Чтобы в конце соло гитара задымилась. Круто будет!

– Хотите – могу сделать. Можно посмотреть?