Песнь ветра и тьмы - Анна Змеевская

— Мне плевать, как ты здесь оказался и что забыл, — зашипела она. — Но чтобы я тебя больше не видела.

Она отвернулась было, чтобы отправиться к порталу, но Саид успел поймать за руку, даже мимолетно погладил пальцами запястье. По его лощеной морде немедля захотелось пройтись кулаком.

— Забыл общеимперский? — она вырвала руку, с трудом заставив себя сдержаться, и уставилась в темные глаза, обрамленные пушистыми ресницами.

А ведь красив, сученыш. Не знай Астрид, что скрывается за всей этой блистательной красой, — запала бы снова.

— Астрид, как всегда очаровательна, — невозмутимо улыбнулся тот во все тридцать два начисто отбеленных зуба. — А ведь я так хотел увидеть тебя. Выходной выкраивал! Сама понимаешь, работа…

— …модные салоны и бесконечные бабы. Мог не утруждаться, я тебя не ждала.

— Милая, прекрати. Ну поссорились, с кем не бывает? Три месяца прошло, пора бы и прекратить эту глупую драму.

От возмущения Астрид едва не задохнулась.

— Что-что? Глупая драма? Милый, ты, кажется, забыл, что я только по доброте душевной не отправила тебя за решетку!

— Ах, дорогая, какие глупости! — отмахнулся Саид, снисходительно улыбаясь и оглаживая свою пижонскую бородку. Этот жест заставил Астрид поморщиться и в очередной раз изумиться — да что она вообще нашла в этом манерном шовинисте? — Более чем уверен, меня бы не судили строго. Хотеть детей от своей жены — естественное желание для всякого нормального мужчины. Да, я поступил не очень порядочно, но Астрид, любимая!.. — тут его бархатистый голос трагично возвысился. Недоделанный актеришка вошел в образ. — Я ведь хотел как лучше! Долг каждого любящего мужа — вразумить жену и направить её на путь истинный!..

«А ты, дрянь неблагодарная, не оценила моей заботы», — явственно читалось во взгляде Саида, таком до Бездны укоризненном, что впору падать ниц и униженно молить о прощении. У него прямо-таки дар убеждать окружающих, что они перед ним кругом виноваты.

Только вот с Астрид это больше не работало.

— И каков же, по-твоему, мой путь истинный? — елейно осведомилась она, всё-таки не измочалив об бывшего муженька помпезный букет и заслуженно похвалив себя за выдержку.

— Ну как же, дорогая, — посетовал Саид на её недогадливость, — удел всякой женщины — дети, дом, любящий муж…

Астрид не прониклась, и разговор пошел по привычному уже руслу: не добившись желаемого, Саид поубавил слащавости в голосе и понемногу начинал давить.

— Астрид, не будь такой неблагодарной! Любой другой мужчина в моем статусе уже давно бы нашел себе новую жену. А что же я? Я смиренно терплю твои истерики и всяческие инфантильные выходки, недостойные взрослой женщины. О чём же это говорит, как не о моей любви к тебе? — Он пронзил ее негодующим взглядом, но затем вернул на физиономию благожелательное выражение. И руку с букетом наконец опустил — тяжело, поди, долго держать на весу веник таких размеров. — Видят боги, никак не возьму в толк, что плохого я тебе сделал? Дети — это счастье! Ты поймешь это, едва взяв на руки нашего первенца. Вмиг позабудешь о своих вечно линяющих монстрах, оставишь эту свою заполошную беготню за мелкими жуликами… право слово, что за работа для порядочной замужней женщины?..

— Милый, — нарочито добродушно начала она (хотя душа просила уронить бывшему на голову во-он тот премилый камешек из стенной кладки), — позволь, я уточню! — Саид снисходительно разрешил. Только боги знают, отчего этот бесстрашный мудак вообразил, что его не вроют в землю прямо перед полицейским участком. — То есть я, магистр боевой магии, восемь лет отучившаяся в Академии, без всяких связей получившая распределение в Иленгард… обзаведясь таким сокровищем, как ты, обязана была сразу после свадьбы отправиться на кухню? Я, офицер полиции, должна была забыть о карьере и променять её на ублажение тебя, господин и повелитель? Избавиться от котов, которые у меня появились куда раньше тебя? И рожать детей только потому, что в пыльном шатре, из которого ты выполз, так было принято? Нет уж, ищи другую дурочку. А я предпочту состояться как личность, чтобы моим детям потом за меня стыдно не было.

Саид степенно кивал и даже улыбнулся такой покладистости. Поначалу. Но совсем идиотом он не был, а потому к концу её речи таки стер с лица эту свою всепонимающую ухмылочку.

— Состояться как личность? — повторил он, неподдельно изумившись. Нет, серьезно, как она могла добровольно выйти за него замуж?! — Нет, милая, ты прекрасна, отрада глаз моих и души моей… Но ты женщина! О какой карьере может идти речь, когда муж и дети — главное, что должно тебя интересовать? Об остальном позабочусь я, ты же знаешь…

На этот раз стерпеть не вышло. Астрид честно пыталась. Однако вырвать из ухоженных пальцев шикарный букет получилось само собой. Как и дать им по наглой шафрийской морде, чтобы больше не слушать эту патриархальную ересь. Жаль, этот вонючий пустынный козел предусмотрительно срезал с роз все шипы. Может, надо добавить еще пару приличных пощечин?

«Ладно уж, демон с ним».

Не дожидаясь, пока Саид отплюется от лепестков, она зло прошипела:

— А теперь слушай меня. Хочешь покорную жену — вали на историческую родину и ищи там помешанную под стать себе. Я на это дерьмо не куплюсь, даже если от нашего спаривания будет зависеть судьба человечества. Еще раз подойдешь ближе, чем на милю, — засажу в тюрьму за домогательства.

«Или скажу Кэрту, и твой труп уже никто никогда не найдет».

Стоило только представить себя в окружении кастрюль, синих мантий и оравы детей, убийство Юджина Деверса как-то померкло перед глазами и теперь казалось мелкой неприятностью. Видят боги и богини, крысеныш сам вырыл себе могилу. Тем более если надо было выбирать между его тщедушной шейкой и жизнью Кэрта. Вот так пообщаешься со всякими ублюдками, мечтающими сделать из тебя домашнюю рабыню, и мигом поймешь, что ассасин на кухне — не самый плохой вариант.

Астрид развернулась на каблуках и стремительным шагом направилась вниз по улице. Саид, на его счастье, догонять не стал, но пару раз что-то крикнул в спину. Что именно, она не слушала, лишь мысленно отправила горе-ухажера сношаться с гарпиями и шагнула в портал. Дома ждал припасенный на черный день бочонок матушкиного самогона.

По счастью, Олафа не оказалось в квартире — он, конечно, не при чём, но после всего шовинистического бреда, что ей пришлось выслушать, не ровен час пройтись вообще по всему мужскому полу. Впрочем, в Эрмегаре (и уж тем более в Солхельме, где негласно царит матриархат) большинство мужчин тысячу раз подумали бы, прежде чем хоть что-то из речи Саида ляпнуть женщине. Особенно магичке.

Мысли снова вернулись к Кэрту. Интересно, он тоже спит и видит свою жену в башне и с кастрюлями? Нет, Астрид не собиралась за него замуж (боги, да и с чего бы?), просто… любопытно представлять его в уютной домашней обстановке, в расстёгнутой рубашке и в окружении котов. Мигом вспомнились сильные руки, обнимавшие ее, успокаивающе гладившие по спине, ладонь в волосах…