Мошенник - Селеста Брэдли

Лорд Этеридж как будто почувствовал его сомнения, и Этан это понял. Именно этого боялся глава королевской шпионской сети, поэтому и опасался принимать Этана в полноправные «лжецы». Отсутствие доверия стало дополнительным аргументом, добавив очков в пользу предложения Мейвелла.

«Интересно, – подумал Этан с грустью, – узнает ли когда-нибудь Этеридж, чего стоило ему его недоверие?»

И тут Этан вдруг осознал, что происходит. Он всерьез раздумывает над предложением Мейвелла. Неужели он перейдет черту и предаст свою страну за обладание Джейн?

У него засосало под ложечкой. Джейн будет его, и тогда уже сегодня же он сможет вызволить ее из Бедлама. Джейн получит свободу, а он – ее. Но до чего же ловок этот хитрый дьявол – знал, какой ключ повернуть!

Почтительно склонив голову, Этан встал.

– Милорд, если бы я мог... если бы я мог сначала немного обдумать ваше предложение...

Этана не было дома два дня, но как только он появился, Дживс уже стоял навытяжку, ожидая его перед распахнутой дверью. Тем не менее, будучи не в настроении, Этан лишь кивнул ему и молча прошел мимо.

– Простите меня, сэр, но у вас гость.

Этан резко остановился. У него никогда не было гостей.

– Да? И кто же это?

– Мистер Тремейн, сэр. Он ждет вас в кабинете, сэр. – Ага, Коллис. Что ж, этого следовало ожидать. Этан повернулся и размашистым шагом вошел в кабинет.

– Тремейн.

Этим единственным словом он ограничил свое приветствие, перед тем как бросить шляпу на стол.

Коллис стоял, облокотившись о каминную полку, и ворошил кочергой угли в камине, однако, услышав приветствие, тут же выпрямился, и прищурившись, взглянул на Этана:

– Деймонт, дружище, где ты пропадал столько времени?

– У Мейвелла, где же еще? – Коллис кивнул.

– Что насчет Карлтон-Хауса?

Этан прервал поиски любимого графина и обернулся к гостю:

– Я все понял. Спасибо, что устроил мне этот визит. И как поживает Чудаковатый старец?

– Он в порядке, но тревожится за тебя. Похоже, он думает, что сделанное открытие тебя расстроило.

Этан опустился в кресло.

– Расстроило? С чего бы вдруг? У тебя имелись причины мне лгать: национальная безопасность и все такое.

– Да, национальная безопасность и все такое. – Коллис вдруг нахмурился. – Тебя что-то беспокоит, не так ли? Возможно, Мейвелл?

Этан откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Коллис был его другом с тех пор, как они ходили в коротких штанишках, и ему очень хотелось довериться... даже посоветоваться, но Коллис – «лжец» до мозга костей, а это значит...

– Да нет, все в порядке. Мейвелл, похоже, проникся ко мне доверием.

– В самом деле? Он предложил тебе место в своей организации?

Да, предложил.

– Нет, пока нет.

На лице Коллиса отобразилось разочарование.

– Ладно, не расстраивайся, ты скоро с этим справишься.

– И еще я рад, что ты правильно расценил эпизод с Джорджем. Теперь ты все знаешь. Джордж тебе симпатизирует, и он уверен, что ты никому не проболтаешься.

Бросив еще несколько ободряющих слов, которые Этан пропустил мимо ушей, Коллис наконец ушел, оставив хозяина дома гадать, почему он солгал своему лучшему другу. Он вообще не понимал, на чьей он стороне, и лгал всем, как, впрочем, делал всегда.

Тогда почему они продолжают ему доверять? Разве они не догадываются, что, кроме разочарования и предательства, ничего от него не дождутся?

Это уже случилось с Джейн, которую он сначала завлек в свои объятия, потом отправил в Бедлам, а дальше, если поддастся искушению, женится на ней.

И тогда Джейн возненавидит его.

Точно, возненавидит. Преданная маленькая британка, она станет его презирать до конца жизни.

И все же она будет принадлежать ему. Обладать ею, свободно и открыто назвать своей единственной – разве не это для него главное?

И погубить ее навеки? Нет, он не мог на это пойти.

Любовь – жестокая дама и, похоже, даже более требовательная, чем удача. Этан всегда смеялся над этим романтическим чувством, а теперь стал, кажется, его послушным слугой. Он даже находил странным, что не выбит из колеи всепоглощающей любовью, которую испытывал к Джейн.

Ответ был простым, таким простым, что Этан недоумевал, почему не понимал этого раньше. Любовь и была Джейн. Она заключала в себе все, что делало жизнь прекрасной: исполненные лени утренние часы, ласковые слова и кошачье урчание. Независимо от того, проведет ли Джейн эти утренние часы в его объятиях или нет, мир нуждался в ней больше, чем в нем.

Внезапно Этана наполнило чувство щемящей гордости. Или, может, это была замаскированная радость. Так или иначе, он остается верен Джейн и Англии.

И к черту Мейвелла и «лжецов»!

В середине дня внимание Джейн привлек шум голосов, непохожий на привычный гул сумасшедшего дома, и, опустившись на колени у входа в камеру, она попыталась заглянуть на нижнюю галерею, и тут же ей все стало ясно.

Настал час посещений. По коридору внизу растекался, играя многообразием красок, поток хорошо одетых людей. От юбок и рединготов дам, мерцающих цветных жилетов джентльменов трудно было оторвать глаза, и Джейн прищурилась, оставив лишь щелочку между веками для наблюдения.

Ей казалось, что с минуты на минуту может появиться Этан.

Несколько посетителей уже поднимались на верхнюю галерею, но Джейн не могла хорошенько их рассмотреть.

– Эта не такая замухрышка, как остальные, – бросила одна из леди своим спутникам.

– В самом деле, – согласилась другая.

Они подошли поближе и уставились на Джейн сквозь прутья решетки. Чтобы не замарать о грязный пол подолы платьев, дамы высоко подняли юбки, без стеснения демонстрируя обтянутые кружевами щиколотки.

И тут Джейн поняла, что ей лучше пересмотреть свое первоначальное мнение о них. Это были не леди, а раскрашенные дамы полусвета, вышедшие на прогулку со своими кавалерами.

– Вы посмотрите, как она на нас таращится, – сказала первая женщина, глядя на Джейн исподлобья. – Уиллз Барстоу, – похлопала она по плечу своего спутника. – Прикажите ей прекратить на меня пялиться!

Уиллз, молодой человек лет двадцати пяти, с лицом, похожим на пудинг, стукнул тростью по решетке.

– Эй, ты там! Не глазей на леди! – Джейн поморщилась:

– Я не вижу здесь леди, а вы?

Обе женщины возмущенно ахнули, а Уиллз, похоже, по-настоящему рассердился. Его лицо покраснело, и он, просунув трость между прутьев, замахнулся ею на Джейн.