Я – Джек-Потрошитель? - Александр Чернов

— Не смешно.

— Дальше будет смешнее… Слушай внимательно. Сегодня или завтра к нам придут из милиции. Они будут говорить про меня ужасные вещи. Но ты не верь…

— Какие вещи, слюшай? — громко, но почему-то с кавказским акцентом сказала мать. — Ты что-то украл?

— Свою молодость.

— Ты можешь говорить человеческим языком? — рассердилась мать. — И перезвони. Ты все время пропадаешь.

— Да автомат так работает, а другого здесь нет.

— Какой автомат? — раскудахталась мать.

— Калашникова! — я тоже разозлился и оглянулся. Рядом со мной, ожидая, когда освободится телефон, стоял парень с челюстью зевнувшего бегемота и ушами слона. Хотя будка была без единого стекла, я хлопнул дверью так, что эхо отозвалось на другом конце улицы, потом отвернулся и прикрыл трубку ладонью. — В общем, за меня не волнуйся — я у Христа за пазухой. Из милиции будут спрашивать, где я, говори: не знаю, как утром ушел, так до сих пор не видела. Все! Привет отцу!

— Дима! Что все это значит? — На сей раз мать расслышала меня прекрасно.

Я бросил трубку на рычаг и с силой пнул по двери телефонной кабины. Парень успел-таки убрать свой нос.

"Научно-исследовательский институт" — об это словосочетание я слишком часто спотыкался последние три дня, чтобы теперь обойти его стороной. Интуиция подсказывала мне, что именно он источник всех моих несчастий, и именно там следует искать разгадку убийства Тани. Ну что ж, будем ворошить осиное гнездо.

Я закинул сумку на плечо и направился к круглому скверу, откуда расходились главные дороги города. У двацатидвухэтажной гостиницы на стоянке такси влез в свободный таксомотор.

Машина описала вокруг сквера полукруг и нырнула в тоннель из вековых деревьев. Дорога прямая, гладкая — такси летело, едва касаясь шинами асфальта, уже с утра отполированного щетками и водяными струями поливальных машин. Километры бешено бросались под колеса, я наслаждался скоростью, калейдоскопом уличного пейзажа, ревом несущихся мимо машин и ложным счастьем свободы от исчезнувших вдруг проблем…

Поэзия кончилась внезапно — мы уперлись в серую вывеску "Ремонт эл. бритв, фенов и др. эл. быт. приборов" на деревянном вагончике мастерской. Приехали.

Я расплатился с таксистом и сошел на конечной остановке городского и пригородного транспорта. Нелегко было разобраться в нагромождении коробок домов, магазинов и заводских труб окраины. Я подошел к новенькой диспетчерской.

Небритый дядька с плохо вставленными зубами прозудел мне, словно через расческу, прикрытую полоской газеты, о том что "Научно-исследовательский институт" находится за чертой города и в стороне от дороги. Автобусы туда не ходят, за исключением служебных, но они бывают утром и вечером — придется идти пешком. Я еще раз хорошенько выспросил дорогу и отправился вдоль шоссе, мимо яблоневого сада. Возле одинокого коттеджа свернул влево, в сад.

Кто сказал, что спортивная обувь самая удобная? Уже через пятнадцать минут новая кроссовка натерла мне ногу, а еще через десять я хромал, как инвалид, проклиная таксиста, который сэкономил на мне несколько миллилитров бензина.

Наконец яблоневый сад с множеством изгибов разбитой дороги кончился, и столь далекие вначале тополя в преддверии института приблизились.

Научно-исследовательский институт, как я узнал позже, делился на закрытую территорию института и территорию жилгородка, где размещались штук пятнадцать кирпичных домов, два магазина и кинотеатр. Здесь же находилось и здание администрации. Оно, точно обрубленный нос корабля, неожиданно выплыло из-за поворота.

Без каких либо препятствий я вошел в вестибюль, сверкающий холодным блеском мрамора — и первое, что мне бросилось в глаза, было стендом "Наши маяки", центральное место на котором занимала большая фотография мордатого мужика средних лет. Я протер глаза — надпись не исчезала — "Директор института Чаныгин К.В." Невероятно! Я подошел ближе. Ба! Да сколько ж здесь знакомых фамилий! Еще один сюрприз. Мужчина с рыбьей головой, жидкими волосами и гнусной улыбкой был Рудаковым Семеном Анатольевичем. Он оказался заместителем директора института по хозяйской части. Рядом — Казанцева Елена Сергеевна. "Восточная красавица" выглядела как всегда гордой и недоступной. Глядя на ее строгий облик, никто бы не подумал, что она может откалывать такие номера в постели.

Несколько ошарашенный, я обыскал глазами стенд. В комплекте не хватало Николаева Бориса, зато в предпоследнем ряду фотографий я наткнулся на снимок старика лет шестидесяти. Господи, да откуда же я знаю это суровое лицо, орлиный взгляд, а самое главное — бородку "а-ля Николай II"?! Я обшарил закоулки памяти. Ну, конечно же, это приятель Таниного отца. Его я видел на фотографии вместе с Чернышевым в квартире Тани. "Старая гвардия" — вот кто мне может помочь. Я еще раз перечитал фамилию — Рубан А.А. - и отошел от стенда.

Широкая лестница, меж двумя колоннами, после первого марша раздваивалась. Я поднялся на второй этаж и без труда отыскал табличку "Директор". Постучал и вошел.

Если в недалеком будущем я стану начальником, и у меня будет приемная, я непременно возьму в секретарши девушку, которая займет первое место на каком-нибудь конкурсе красоты и которая будет улыбаться всем моим посетителям. У Чаныгина вкус иной. В приемной за пишущей машинкой сидела женщина, которая взяла бы первое место на конкурсе "Мисс Образина". Особенно противными были раскормленный курносый нос и темные пятна подмышками красного платья. Она даже не подняла глаз.

— Чаныгин у себя? — спросил я.

Ответом мне был бравурный марш пишущей машинки. Я спросил громче. Секретарша пролаяла:

— Директор с сегодняшнего дня в отпуске.

Я задал еще вопрос:

— А как найти Рубана?

— С двенадцати до часу будет на территории жилгородка.

— А как его имя и отчество?

— Андрей Андреевич.

— А как…

Секретарша перестала печатать и наставила на меня мерзкий нос. Так брезгливая хозяйка смотрит на таракана, застигнутого врасплох на чистенькой кухне.

— Я все понял, — сказал я, вставая на цыпочки. — Зайду позже.

В конце концов, адрес Чаныгина, добытый на АТС, лежал у меня в кармане, замдиректора Рудакова — тоже. Они от меня никуда не денутся. Я вышел из приемной и осторожно прикрыл за собой двери.

До полудня оставалось еще порядочно времени. Я зашел в магазин, потом побродил по городку, знакомясь с местными достопримечательностями. Без четверти двенадцать стоял у финского домика, служившего чем-то вроде караульного помещения и наблюдал за воротами и проходной Научно-исследовательского института. Закрытая территория охранялась прекрасно: высокий забор, усиленный сверху колючей проволокой, по углам его торчали четыре вышки с прожекторами.

Ровно в двенадцать охранник с кобурой на боку вошел в помещение проходной и нажал кнопку. Грохоча, обе створки ворот разъехались. Оттуда маршировала нестройная колонна сотрудников института, одетая разношерстно. Миновав ворота, колонна распалась и начала всасываться в жилые дома. Исключение составляли живущие в городе, которые редкой цепочкой потянулись к столовой.