Я – Джек-Потрошитель? - Александр Чернов

— Как знаешь… Буду рада, если у тебя получится все, как ты задумал.

Кажется, Казанцева опять незаметно от меня засунула в рот бильярдный шар. Я потянулся к тумбочке, налил из графина воду в стакан и поднес его к сухим губам Лены. Казанцева сделала большой глоток. Шар благополучно проскочил внутрь.

— Спасибо, — Лена стряхнула с рубашки пролившиеся капельки воды, потом сказала: — Дэм! У меня слишком большой прыщ выскочил?

Я вгляделся.

— Не вижу.

Казанцева расхохоталась:

— Но ты смотришь на меня так, будто выискиваешь на моем лице дефекты.

Я поменял физиономию на более цветущую. В награду Лена погладила меня по голове.

— Тебе идет короткая стрижка, — сказала она. — Выглядишь, как пай-мальчик. Мне нравится, — рука Лены скользнула по моему подбородку. — Хочу показаться с тобой на людях. Когда выпишусь из больницы, обязательно сходим в какой-нибудь кабак.

— С великим удовольствием, — сказал я, а про себя добавил: "Если Хвостов к тому времени не упрячет меня за решетку".

В резервуар системы прыгнула последняя капля. Одновременно с ее падением в спортзале хлопнула дверь, раздались шаги, и в палату вошла медсестра. Она запомнилась мне как нечто белое и суровое. На голове та же телебашня.

— Посещение окончено! — сказала она так, как говорят "Поди прочь", и поставила на тумбочку стерилизатор.

Я засуетился:

— Ну, мне пора, — и послал потускневшему лицу Лены воздушный поцелуй. — Пока, фройляйн… Чего тебе принести?

— Только книгу. Желательно, захватывающую.

— Будет сделано.

Под звяканье шприцев о стерилизатор я вышел из палаты.

Ближе к вечеру я околачивался в окрестностях АТС-69.

Громада грубого серого здания с узкими окнами-бойницами и солнцезащитными козырьками поверху и сбоку от них, походила на неприступную крепость. Незасыпанный ров теплотрассы со стороны фасада усиливал это сходство.

В студенческие годы меня вместе с группой ребят и девчат с журфака водили на экскурсию на одну из городских телефонных станций, и в общих чертах я представлял принцип работы АТС. Сегодня эти знания придутся мне как нельзя кстати.

Вечерело. Давно уже служащие телефонной станции покинули свои рабочие места и сменился сторож. Давно опустел детский садик, вдоль забора которого я прохаживался, наверное, уже в сотый раз. Давно на дверях продовольственного магазина и напротив него в пункте приема стеклотары повисли большие замки, а я все медлил со "штурмом" АТС, дожидаясь темноты. Мне было нужно, чтобы интересующая меня личность, кому я собирался позвонить, оказалась дома.

Но вот одно за другим начали вспыхивать окна близлежащих домов. Четвертый этаж АТС вдруг заполыхал неоновым светом. Вскоре на улице зажглись редкие фонари. Прохожих стало меньше. Наконец день вывернул изнанку, и на город спустилась густая ночь.

По жердочке, перекинутой через ров, я перешел на другую сторону, протиснулся в брешь буйно разросшийся живой изгороди перед входом в здание и, обойдя груду покореженных телефонных будок, приблизился к некрашеной железной двери, рядом с которой на стене висел внутренний телефон по АТС.

Этой ночью в автозале должна дежурить практикантка Лариса — дочка подруги моей матери. Родительница как-то проговорилась о том, что девчонка тайно в меня влюблена. Но это и так было заметно потому, как она млела в моем присутствии и ужасно смущалась, когда я к ней обращался. Простое детское обожание, им-то я и решил воспользоваться.

Позвонил.

— Автозал пятая! — раздался в трубке девичий голосок.

Повезло. Дежурила действительно Лариска.

— Привет! — сказал я обволакивающим голосом старого сатира.

Трубка охнула и, как мне показалось, затрепетала в моих руках.

— Здравствуй, Дима!

Узнала. Непорядочно конечно обольщать неопытную девчонку, но что поделаешь…

— Вот что, Ларочка — промурлыкал я. — Мне с тобой повидаться нужно. Я тебя на улице жду… — Мой тон был многообещающим.

— Ты около АТС? — изумилась в моих руках трубка и поспешно сказала: — Погоди минутку. Я сейчас спущусь!

Проползли несколько томительных минут. Наконец из дверей выскочила невысокая худенькая девчонка подросток с кожей рук и ног цвета бледной поганки. Женские причиндалы едва намечались под ее рабочим цветным халатиком, но обещали еще чуть-чуть подрасти. На конопатом лице отроковицы в рамке каре из ржавых волос были написаны удивление, любопытство и восторг.

— Здравствуй! — Сделала она нечто похожее на книксен.

Я отклеился от стены.

— Еще раз привет!

Девчонка светилась от счастья.

— Зачем я тебе понадобилась?

— Вот что, Ларчик, — я по-братски обнял ее за плечи и потащил к двери. — Я в скверную историю вляпался. Ты мне должна помочь. Мне нужно сделать пару звонков из автозала.

Я собрался переступить порог, но Лариса вывернулась из родственных объятий и нерешительно сказала:

— Меня поругают, если я пропущу тебя наверх. — Наверное, девчонка ждала от меня объяснений в любви, а может даже предложения выйти замуж. Во всяком случае, выглядела она ужасно разочарованной.

— Кто?

— Станционный инженер.

— Да брось ты, Ларчик! Ничего не случится, если мы с тобой прослушаем один телефонный разговор и по номеру узнаем адрес абонента, — я все же поставил ногу на высокий порог АТС.

На лице Ларисы отразилось смятение.

— Меня с работы выгонят, — пропищала она жалобно.

Я пошутил:

— И нам с тобой нечем будет кормить наших бедных маленьких детей? Идем!

Лариса просто не знала, что делать.

— Я не могу, Дима! — взмолилась она.

— Ты хочешь, чтобы меня убили? — стал дурить я девчонке голову. — Учти, если меня пристрелят, виновата будешь ты. Тебя же потом всю жизнь совесть будет мучить.

Мои слова потрясли Ларису.

— Все это так серьезно? — пролепетала она.

— Ну конечно, ночной мотылек, — я вновь обнял девчонку за плечи. — Пойдем!

Наконец девушка сдалась.

— Ладно, — сказала она с тяжким вздохом. — Я пойду сторожиху отвлеку, а ты постарайся проскочить через холл незамеченным.

Девушка упорхнула, оставив открытой дверь, в ярко освещенный холл, середину которого занимал теннисный стол с рваной сеткой. Несколько мгновений спустя из ближней комнаты с зарешеченным окошком раздались голоса. Я быстро пересек освещенное пространство и затаился на лестничной площадке. Лариса появилась через пару минут. Выглядела она ужасно взволнованной и смущенной.