Львиное сердце - Елена Первушина

— Ну… давай!

Артур налил в кастрюлю горячей и холодной воды, потрогал пальцем, размешал.

— Лью.

У корней ее волосы были светлее, чем у кончиков, и от этого у Артура сжималось сердце. Алина безжалостно терла голову куском хозяйственного мыла, взбила на волосах крепкую пену.

— Теперь смывай.

Молодой физик поливал ее голову нежно и осторожно, и один раз осмелился прикоснуться к шелковистым волосам:

— Вот тут еще мыло.

— Спасибо.

Алина обмотала голову полотенцем на манер тюрбана.

— Буду теперь хозяйственным мылом пахнуть.

Артур осмелился сострить:

— Ничего, тебе пойдет. Сразу будет видно: хорошая хозяйка.

Алина хмыкнула:

— Вообще-то плохая. Ладно, набери еще воды и можешь идти, потом я тебя позову.

Пока она мылась, Артур перестилал кровати и разогревал приготовленный прежними хозяевами барака ужин, прислушиваясь к плеску воды за стеной, чертыханиям и тихим постанываниям Алины — несмотря на походные условия, она явно наслаждалась купанием. Потом он тоже помылся, и они переоделись в чистую одежду, поужинали при свечах, запивая жареную картошку и окорок горячим сладким чаем. Потом Алина собрала посуду со стола, составила в мойку и включила воду.

— Ты мыть ее собралась? — удивился Артур. — В холодной воде? Мы же завтра уходим.

— Ну и что? Все равно не по-людски как-то будет: вломились, сожрали, что нашли, оставили свинарник.

— А говоришь, плохая хозяйка. — Артур посмеялся. — Ладно, ложись, я помою.

— Ты точно этого хочешь?

— Ты мне жизнь сегодня спасла. Могу я сделать для тебя хоть такую малость?

— Ладно, — Алина не стала больше спорить, скользнула под одеяло. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Артур помыл посуду — чего он никогда не делал дома и очень редко в общежитии, предпочитая одноразовые тарелки. Алина уже уснула. Молодой физик задул свечу, но прежде чем раздеться и лечь, постоял немного у ее кровати, послушал глубокое ровное дыхание.

— Спокойной ночи, дорогая, — шепнул он.

3

Казалось, Зона вымерла. Только ветер качал голые ветви деревьев, да хорошо знакомые Никите аномалии парили над самой землей. Временами из набегавших на солнце облаков начинал накрапывать дождь, но потом облако относило в сторону и дождь прекращался.

Хотя пейзаж казался сугубо мирным, Никита ловил себя на том, что чем дальше он идет, тем страшнее ему становится. Почти так же страшно, как в те часы, когда он сидел на вышке, а внизу чередой проходили адские твари. И что самое удивительное, Никите это странным вовсе не казалось — словно его мозг немного повредился от пережитых потрясений.

А может быть, все было проще: на вышке опасность была прямо перед ним, то есть под ним, он мог видеть ее, наблюдать за ней, оценить, насколько она близка к нему. Теперь же его больше всего пугало как раз то, что вокруг не было ничего пугающего. Ведь если ты не видишь врага, он может застать тебя врасплох.

Поэтому, а может просто потому, что устал и соскучился по человеческой компании, увидев вдали знакомый бронетранспортер, Никита бросился к нему со всех ног, забыв сталкерские правила. Но, пробежав метров сто, перешел на шаг. Ему не понравилось, что машина не двигается. Он, конечно, был очень рад, что генерал Роте не забыл о его просьбе и прислал помощь, и даже мог понять, почему он сделал это не сразу и «долговцы» еще не успели добраться до Свалки, но… почему они остановились в дороге? Или, вернее сказать, что их остановило?

Никиту прошиб холодный пот. Он упал на землю и пополз к БТР по-пластунски, сам толком не понимая, от чего прячется. Однако дополз без происшествий — ничто не двинулось на холмах, не грянул гром, не выскочил из-за машины новый жуткий мутант. Никита поднялся на ноги, потом вспрыгнул на броню и оцепенел — люки с бронетранспортера были сорваны, а внутри, в креслах, сидели два обезглавленных тела.

1

По уму, нужно было переночевать в лагере и только потом выдвигаться на юг. Но Плюмбум уже понял, что ситуация в Зоне вышла из-под контроля, и от нового утра ничего хорошего ждать не приходится. Поэтому он решил выйти прямо сейчас, чтобы до заката отыграть хотя бы несколько километров. Ким и Тропник спорить не стали — понимали, что бесполезно.

Они быстро собрали рюкзаки и зашагали к холмам. По пути Виктор снова связался с Алексом и Борей:

— Как там Алина?

— Алину мы пока не нашли. Но носитель ПДА обходит Янтарь с юга. Если это она, то с ней все в порядке.

— Млин! Надеюсь, это все-таки не она. Поговорить с… э-э-э… носителем ПДА можете?

— Пока нет. Вояки заглушили Базу, Янтарь и «Росток» в первую очередь. И глушат до сих пор. Зато скоро сбросим тебе на ПДА новую карту. Она не идеальна, но какую смогли на коленке состряпать, такую и вышлем…

— Хм, а когда это ваши карты были идеальными? Я чего-то такого и не припомню.

— Тебе просто не везло.

— Плохому танцору… Ладно, это все не важно. Жду вашу карту. До связи.

— До связи.

Плюмбум вел свою небольшую группу к Затону. Когда-то здесь было оживленное место. Сюда трансформирующие силы Зоны стащили старые суда, ржавевшие в речном порту Чернобыля. И когда закончилась война за Припять, место облюбовали вольные сталкеры и бандиты. В сухогрузе «Скадовск» появилось нечто вроде гостиницы с баром, рынком, мастерскими и даже с рулеткой. Сухогруз на многие годы стал прибежищем для тех, кому было заказано появляться на Базе. Понятно, что здесь ошивались исключительные подонки, и долго эта вольница просуществовать не могла. Бандиты и наемники прессовали вольных, и им это сходило с рук, но однажды случайно подрезали «шишку» — то ли миллионера, который хотел острых ощущений и допрыгался, то ли генерала-миротворца, прибывшего на Затон инкогнито. В итоге в одну прекрасную ночь на Затоне высадился десант военсталов и устроил кровавую баню, не разбирая, так сказать, ни эллина, ни иудея. А в «Скадовск» заложили тротил, и на этом история базы вольных сталкеров завершилась.

На повороте к Затону Плюмбум собирался расстаться с Райкой и Тропником. Но, как всегда, в планы вмешалась Зона. По дороге Ким вдруг охнула и остановилась.

— Что опять? — спросил Плюмбум недовольно.

— Я, кажется, опять слышу, — сказала Ким, поднимая руки и потирая виски.

— Кого?

— Там! Это там! — Райка вытянула руку в сторону холма, поросшего невысоким кустарником.

Виктор вытащил бинокль, взглянул и увидел, как по склону указанного холма мелькнула какая-то тень. Он повел биноклем вслед за ней и успел заметить показавшуюся на секунду отвратительную морду с длинной зубастой пастью и маленькими свинячьими глазами. Потом морда скрылась, и еще через какое-то время тварь показалась целиком — длинное тело на кривых ногах, серо-зеленоватая шерсть, пушистый собачий хвост, короткие уши.