Струна - Виталий Каплан

В дальнейшие дебаты я вступать не стал — бесполезно. Просто коротко, без замаха, влепил ему в нос.

Да, я никогда не был мастером единоборств, и за несколько месяцев в «Струне» еще не успел этому делу обучиться как следует. Но хотя дяденька и отличался крупной комплекцией, мои габариты были все же масштабнее.

Будь ему куда лететь — улетел бы далеко. Но в переполненном автобусе это невозможно. Просто, подавившись криком, осел на пол — точно распоротый снизу мешок муки. Густая, темная кровь радостно хлынула из разбитого носа, залила его серую куртку. Сейчас же, как и положено, раздался женский визг, вопли. «Милиция!», «Убили! Человека убили!». И тут же шибануло железным запахом… таким знакомым… Паршивец Димка Соболев, мотающаяся на тонкой шее голова… «Ну всё! Ну теперь всё!»… Навалившийся на меня Железнозубый… горячая соленая жидкость у меня во рту…

— Костя, пойдем! Пойдем!

Кто-то тянул меня за локоть. Оказалось, что Лена, перепуганная, дрожащая. На светлой блузке — несколько кровавых пятен. Попали, значит, брызги…

Автобус как раз притормозил возле очередной остановки, двери шумно раскрылись, и, увлекаемый Леной, я выскочил на асфальт. Вовремя, кстати — еще разборок с милицией не хватало. Конечно, Кузьмич отмазал бы в две минуты, мыльница-то в кармане. Но сколько было бы шуму и нервов! Хватит нам уже того, что есть.

— Нам отсюда до гостиницы минут пятнадцать, — тихонько сказала Лена. — Давай лучше пешком пойдем… Не хочу опять в автобус… там воздух плохой.

Я едва удержался, чтобы не ввернуть насчет «Гепарда», на котором мы бы докатили быстро, с ветерком и без неприятных попутчиков. Но поглядел на Лену — и лишь головой покачал.

— А дойдешь? Вид у тебя, знаешь ли, такой… Может, «скорую»? — я потянулся за мыльницей.

— Еще чего! — Лена гневно фыркнула, и на миг в ней проскользнуло что-то прежнее. Впрочем, только на миг.

По-моему, обморок все еще крутился где-то возле нее.

— Дойду, конечно. Чепуха ведь… Глупо как получилось… Извини, втравила тебя. Понимаю, противная история… Но кто же знал… Это здесь в первый раз такое…

Я посмотрел на нее — напряженную, бледную, сероглазую. И ведь веснушки еще не успели сбежать с лица. Еще сигнализируют об опасности. Для нее ли, для меня — поди разбери.

— Ну пойдем. Где тут этот самый пятизвездочный отель?

Я и впрямь не знал. За месяцы бродяжьей осени как-то не привелось оказаться рядом. Ну чего там у гостиницы бомжу делать? Наше место — на отшибе, в тени. И после, живя на базе «Струны», в городе я бывал лишь наскоками, исключительно по делу. И на колесах. Много ли увидишь с пассажирского сидения? А чтобы просто побродить по городу — не было такого. Сейчас я впервые шел по Мухинским улицам, не боясь нарваться на вредного мента или конкурента по охоте на стеклотару. Даже встреться нам по пути кто-нибудь из прежних знакомых — не узнал бы. Прилично одетый, гладко выбритый господин не может иметь ничего общего с пропавшим где-то под Новый Год Костиком-Невезухой. Того, видать, загрызли бездомные собаки, или провалился в канализационный люк, или попросту замерз на какой-нибудь обочине. Нет больше того Костика. Есть я — господин Ковылев, человек «Струны», и даже с соответствующими корочками. Но ведь это все равно — не я, это маска, роль… Где же я — настоящий Костя Демидов? В каких пространствах заплутал?

— Ну скажешь тоже! — непритворно засмеялась Лена. — Пятизвездочный! Это ведь бывший Дом колхозника! Один туалет на этаж, и без горячей воды. Впрочем, цены вполне божеские.

Я не стал интересоваться размером ее зарплаты. Уж наверняка побольше того, что выдавали мне в нашей «струнной» бухгалтерии, заставляя расписаться в графе «младший инспектор Ковылев К.А.». А выдавали мне раза в три поболее, чем некогда в 543-м гадюшнике… Только не на что было эти деньги тратить. И не пошлешь ведь своим… Сколько мне еще осталось играть в прятки? Год? Неделю? До старческого маразма? И угораздило ж меня поступать в педагогический! Был бы сейчас инженером-железнодорожником — горя б не знал.

— Лена, а почему… — Я замялся. Вопрос-то мой был естественным, а вот не окажется ли ответ искусственным? — А почему ты этому мужику… ну, в общем, позволила на себя кричать? С господином Абдульминовым ты была куда как строже… Неужели, не окажись меня рядом, ты бы всю дорогу так и терпела? Ты, человек «Струны»… с такими-то возможностями…

Лена вместо ответа лишь взглянула на меня. Совершенно беззащитный, растерянный, совсем детский взгляд. Именно вот детский — как у дошкольницы, которая потерялась в огромном супермаркете.

— Понимаешь, — наконец выдохнула она, — это же совсем другое. То работа, служение… а то жизнь. Струна дает нам силу не для того, чтобы ее на свои цели тратить. Неужели Кузьмич тебе об этом лекцию не читал?

Я молча кивнул. Читал, еще как читал. Бескорыстие, чистые руки, холодная лысина… Всё правильно, но не доводить же до абсурда! Я честно попытался представить смиренного Женю, трепещущего перед автобусным хамом. Не получилось. Струной бы, конечно, не махал, но уж остальное… Есть у него изящное выражение «выписать в дыню». И выписал бы… в десяти экземплярах. Это нетрудно, когда тело твое натренировано в спортзале «Струны», когда возможные милицейские разборки мгновенно снимутся звонком, когда, в конце концов, ты ощущаешь себя не просто каким-то там Васей, Женей, Костей, а человеком Струны, Хранителем. У тебя светлая миссия, а тут какое-то пьяное отродье настройку сбивает…

— Как это ты себе представлял? — снова заговорила Лена. — Что я бью этого дядечку пяткой в лоб? Интеллигентная дама, в присутствии народа? Или обложить его на подзаборной фене? И потом мыть рот с мылом? Ну противно это, пойми! Нет, ну всякие есть штучки у нас, со стороны незаметные, но эффективные. Энергии Струны много чего могут… только вот не для того они даны. Вот если бы этот кретин при нас ребенка обидел…

Или мне показалось, или и впрямь в ее голосе проскользнули мечтательные нотки. Да, за ребенка Елена Ивановна горло порвет только так. Ребенок — это карт-бланш, это неограниченный доступ. Можно разрешить себе и некоторую избыточную жестокость…

— А самое главное — я элементарно растерялась, — продолжала Лена. — Я, наверное, тебе этакой крутой девахой казалась, да? Феминистка-пофигистка? Бой-баба? Да маска это, Косточка ты мой, маска! Профессиональный инструмент. Удобная маска, между прочим. При нашей-то специфике… А в жизни я не такая. Я даже тараканов боюсь, — призналась она. — И еще много кого. А сегодня тем более… Я же давно сама на силовые акции не ездила… немножко потеряла форму.

— Это ты-то? — присвистнул я, озадаченный в равной степени и ее словами, и обращением «Косточка». — Я сегодня смотрел на тебя и восхищался! Прямо боевая машина!

Комплимент, однако, вышел сомнительным. Вот так у меня всегда — хочу как лучше…

— Ну да, боевая машина, — вздохнула Лена. — Но это ведь только одна программа. А отработала она — и ты как бы нажимаешь кнопку и переключаешься на себя настоящую. Только потом такой отходняк бывает… словно мешки с картошкой целый день таскала… Чего так смотришь? Мне однажды пришлось… А когда еще и давление скачет, и вегетодистония… Хорошо, что ты со мной поехал. А то я просто не знаю, что было бы… разревелась бы как девчонка. Кстати, мы пришли уже.