Леди Роз - Сандра Уорт

Графиня Солсбери обняла меня и крепко прижала к себе.

– Ты выходишь замуж в чудесный день. Пусть с тобой всегда будет мир. – Она открыла дверь, и в комнату влетел целый выводок дам, в том числе красивые сестры Джона Алиса, Элеонора, Катерина, Жанна и Маргарита. Одетые в розовое, пурпурное и алое, они порхали вокруг и хвалили все, что попадалось им на глаза. Две из них надели на меня платье, еще две другие водрузили на голову фату, а остальные помогли Урсуле пришить к подолу моего платья свежие розы и цветы вишни. А потом повели меня к зеркалу, стоявшему в углу комнаты.

Я посмотрела на свое отражение и ахнула. Неужели это чудесное создание – я сама? Тюль и блестящий шелк, цветы вишни, горностай, хрусталь и сверкающие рубины сделали из меня фею, обитательницу волшебной страны. Я задумчиво посмотрела на графиню и Урсулу. Обе кивнули, по очереди шагнули вперед, обняли и долго не отпускали.

– Пора, – наконец сказала свекровь, разомкнув объятия.

Сестры Джона подобрали мой роскошный длинный шлейф, и мы вслед за графиней спустились во двор.

Я сидела на своей великолепной белой кобыле по кличке Роза, легкий ветерок развевал фату, ласкавшую мою щеку, солнце сияло, и все было словно во сне.

Передо мной выстроились менестрели. Из башни выбежали дочери Уорика Белла и Анна и помчались ко мне, вопя от восторга. Их сияющие глаза, венки и букеты производили чарующее впечатление. Графиня отвела им место сразу за менестрелями. Затем из той же башни вышел Уорик в роскошном наряде из ало-пурпурной камчатной ткани; россыпь драгоценных камней блестела на солнце. Рядом с ним шел шутник Томас, одетый в черное с золотом. Он снял шляпу, украшенную перьями и самоцветами, и отдал мне учтивый поклон. Я широко улыбнулась в ответ, потом посмотрела на раскинувшийся прямо передо мной изящный сводчатый проход к часовне, в которой ждал Джон. От этого зрелища у меня гулко забилось сердце.

Графиня расправила складки моего платья, лежавшие на рубиновом седле – свадебном подарке Джона. Роза, в гриву которой вплели цветы вишни и полотые кисточки, до той поры терпеливо выносившая суету, внезапно заржала: бедняжке надоело стоить на месте.

– Ты выглядишь как принцесса, моя дорогая, – одобрительно улыбаясь, сказала мне графиня.

– Как прекрасная принцесса, – поправил ее муж и шагнул вперед. По его знаку менестрели сыграли первые аккорды веселой мелодии, давая начало празднику. Потом граф взял поводья моей Розы и провел ее через сводчатые ворота башни, в которой находилась часовня.

Во время заутрени были открыты все ворота и калитки, чтобы в часовню могли прийти все – богатые и бедные, старые и молодые, – прибывшие издалека, чтобы пожелать мне счастья в день бракосочетания. Их улыбающиеся лица были видны повсюду; меня встречали приветственными криками и осыпали лепестками белых роз, напоминавшими манну небесную. Их шепот и восхищенные вздохи, похожие на шум прибоя, заставляли мое благодарное сердце петь от радости.

Джон в костюме из изумрудно-зеленого бархата, отороченного соболями, стоял на ступенях часовни, украшенных нарциссами, гелиотропами и лилиями. Его каштановые волосы трепал ветер, на полных губах играла улыбка, а смотревшие на меня синие глаза сияли от счастья.

Томас и Уорик помогли мне спешиться, а граф взял за руку и повел к Джону.

– Сын мой, желаю вам мира, радости и долгой совместной жизни, – сказал граф, торжественно передав мою руку Джону. Взгляд, которым Джон ответил отцу, говорил, что у него нет подходящих слов для выражения любви, благодарности и бесконечной преданности человеку, перед которым мы оба были в неоплатном долгу.

Дверь часовни со скрипом открылась, из темного нефа вышел епископ Джордж и остановился перед нами в проеме, увенчанном портиком. Моих ноздрей коснулся густой аромат нарциссов, лилий и пионов. Я смотрела в лицо Джона и знала, что никогда не забуду этот блаженный миг. Держась за руки, мы стояли на полуденном солнце, а Джордж задавал нам вопросы: «Было ли заранее объявлено о вашем браке? Не состоите ли вы в близком кровном родстве, препятствующем браку? Есть ли у вас согласие родителей и опекунов?» Его голос звучал монотонно; я отвечала на каждый вопрос, но не слышала собственных слов до самого конца. А потом прозвучало:

– По доброй ли воле вы оба вступаете в этот брак?

Мы отвели глаза друг от друга и в один голое воскликнули:

– Да!

«О да, еще по какой доброй!» – подумала я.

Джордж взял кольцо у «цветочной девочки», которой была дочь Уорика Белла, и благословил его. Потом он передал кольцо Джону, и тот по очереди надел его на три пальца моей руки со словами «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», после чего водрузил кольцо на мой средний палец, посмотрел мне в глаза, сделал паузу и громко сказал:

– Это кольцо – знак того, что я беру тебя в жены.

Раздались радостные крики и хлопанье тысяч крыльев выпущенных на свободу голубей. Нам протянули сосуд с золотыми монетами, которые следовало раздать нищим. Мы со смехом бросали монеты и воздух. Они отражали солнечные лучи и падали и толпу, как золотой дождь, напоминая огненные цветы, которые пригрезились мне в тот незабываемый вечер, когда мы танцевали в замке Таттерсхолл. Ослепшая от счастья, я вошла в часовню для совершения брачного обряда. Приехавшие на свадьбу гости последовали за нами.

На свадьбу граф не поскупился. Парадный зал, украшенный пучками зелени и гирляндами цветов, озаряли тысячи свеч. Когда Джон вел меня к хозяйскому столу, в центре которого стояли два резных кресла под балдахином из золотой тафты, расшитой серебряными звездами, я не чуяла под собой ног и плыла туда на душистом облаке.

Когда гости расселись и слуги разлили вино, Джон встал, поднял в мою честь золотой кубок и подарил мне взгляд, полный душераздирающей нежности.

– Миледи жена, дай тебе Бог здоровья, чести и радости.

– И тысячу сыновей! – зычно крикнул Томас, после чего весь зал покатился со смеху.

Я встала и тоже подняла кубок.

– Милорд муж, я тоже желаю, чтобы Бог даровал тебе здоровье, радость и счастье. – Я впервые назвала его мужем, это слово оказалось невероятно сладким и оставило в моем рту вкус меда.

– Аминь! – дружно подхватили гости, после чего зал огласился шелестом ткани и звоном серебряных чаш. Граф дал сигнал, и за дело взялись слуги. Свадебный пир начался с мяса и рыбы. На столы ставили говядину, копченую кефаль, телятину, все виды оленины, утятины, каплунов, кроликов, свиную запеканку со сладким укропом, оливками и густой подливкой. Под звуки фанфар и сияние факелов принесли на плечах блюда с молочными поросятами и лебедями в полном оперении. Из гигантских бочек, рекой лились пиво, ароматный мед и вина разных сортов – сладкие, темные и сдобренные специями. В перерывах между блюдами демонстрировали свое искусство акробаты, а мимы двигались на ходулях, как гиганты. Трубадуры рассказывали истории о Самсоне и Далиле, Приаме, Елене, Улиссе, Артуре и Гвиневере и пели любовные песни, аккомпанируя себе на грушевидных лютнях и виолах. Перед десертом Джон попросил трубадура спеть мне серенаду, слова которой сочинил он сам: