Порочное влечение - Харли Напьер

— Проклятье, это, случаем, не тот день, когда мы переспали?

— Нет, — мотнул он головой, сохраняя невозмутимость.

— Кир!

Он бросил еще один взгляд на меня и обреченно вздохнул:

— Помнишь, в пятом классе у нас был праздник в школе, после которого меня забрал к себе отец? Уже навсегда. Тогда случился наш первый поцелуй. Тебе всего лишь навсего нужно вспомнить эту дату, — сдался он, резко поднимаясь с места в направлении раковины, будто важнее всего сейчас было помыть чертову чашку!

— Кир, ты совсем дурак?! Я тогда заболела ангиной и отлеживалась дома, — возмущенно засопела.

— В каком смысле дома? А кто же тогда… — и тут же его рука, которая находилась вся в мыле, шлепнулась о его лоб в знаменитом жесте “рука-лицо”.

— Боже мой, как ты мог?! — расхохоталась я, стараясь делать это тише, чтобы ненароком не разбудить сестру. Опешившее лицо Кирилла в мыльных разводах надо было видеть! — Взял да и перепутал нас. Как это некруто!

— Действительно, некруто, — пожевал он губу, выключив воду и вернувшись обратно за стол.

— Ну, раз мы этот вопрос разрешили, перейдем к главному: скажи пароль! — я оперлась на стойку руками, в надежде выглядеть более внушительно.

— Вот у Сони и узнаешь, — также нахально выдал он. — В силу открывшихся событий, я в печали.

— Постой… — и тут меня осенило. — То есть ты хотел поцеловать меня тогда. Но зачем?..

А ведь действительно. Мы ведь тогда были врагами для друг друга номер один. Неужели он был в меня… влюблён? Да, не, глупости.

— Еще одна пакость, ничего более, — подтвердил мою последнюю догадку Кирилл и отмахнулся. — Влюбить в себя, унизить. Как в голливудских фильмах показывают.

— Ты чудовище, — фыркнула, садясь обратно на стул.

— Если только чуть-чуть, — Кир стрельнул хитрым взглядом в меня и залип в телефоне.

Что у него там такого важного? Небось, Милочка пишет, волнуется, где его ночами носит…

— Ничего страшного, ты не один такой. Я тоже многим жизнь поломала, — хмыкнула, не чувствуя ни капли стыда.

— Ты же не со зла, — парень настолько увлекся мобильником, что, казалось, он даже не слушал меня.

— О нет, Кир, я как раз делала это осознанно и с превеликим удовольствием. Ты просто не представляешь, какой кайф получаешь, когда целуешь чужого мужчину на глазах его девушки. Видеть ее лицо, позволяя ему держать себя за задницу, или еще лучше, если она застает нас в самом процессе…

— Зачем ты делаешь из себя злодейку? — такое откровение возымело свой эффект — парень отвлекся от гаджета. — Ты же не такая, только строишь из себя…

— Ошибаешься, — насмешливо его перебила. — Сам же и попался в мои сети. Кстати, сильно досталось от Милы?

— У нас с ней сложные отношения, — Кирилла даже не смутило то, что я, как человек, воспользовавшийся им, так нагло спрашиваю о последствиях. — Но мы крепко связаны обязательствами перед своими семьями.

— Неужели нельзя послать в жопу все эти условности и жить в свое удовольствие? Ну, серьезно, даже Соня решилась на это. А казалась самым преданным консерватором, — я тепло посмотрела в сторону спящей сестры.

— Наверное, я не настолько смелый, как вы, — в привычной насмешливой форме вернул мое внимание к себе парень.

— Ты любишь ее?.. — имея в виду Милу, спросила.

Почему-то ответ на этот вопрос был невероятно важным для меня сейчас. И это казалось странным даже мне. Я ведь толком и не верила в любовь. Возможно, по большей части, потому что не встречала её пока что ни в каком виде, кроме сестринской. И когда от меня отвернулись все, я сделала то же самое.

— Мне так казалось. Сначала. Но потом…

— Оу, несчастная любовь, — перебила Жарова, не желая выслушивать его сопли. Пусть лучше слушает мои. — Понимаю, проходила. Думаю, ты слышал о моем побеге на фестиваль, длительностью в несколько лет?

— Только со слов других. Расскажешь?

— Ну, знаешь, как бывает, первая любовь, розовые очки, все такое…

Внезапно, сидя в этой пустой необжитой квартире напротив человека, с которым, казалось, никогда бы не разделила ни крова, ни хлеба, я поняла, что он именно тот, кто выслушает. Возможно, мне позже придется пожалеть о своём решении, но то будет потом. Я уже давно привыкла жить одним днем. Плевать, что ждет впереди, главное — сейчас…

— Так вот, — начала я. — То был вокалист рок-группы. От него все девчонки писались, и я не оказалась исключением. Впрочем, все закончилось так же, как оно и случается с излишне преданными фанатками. Поматросил и бросил. Но ты же знаешь мое упрямство, если вобью себе в голову что-то, то иду до конца. В конечном счете он согласился на второй раз, напоил меня и привел своих дружков… Они бросили меня прямо посреди поля, за сценой. Меня нашли рабочие, что разбирали там все. Отправили к полиции, а там я встретила того, кого меньше всего ожидала увидеть.

Я замолчала, делая вдох. Слез не было, истерика тоже не подступала. Все осталось где-то там, на той поляне, где все было лишь искусственной постановкой. Очередной ложью, самообманом. И самое ужасное, что тогда, я была даже очень рада быть обманутой.

— Это был наш биологический отец, представляешь? — усмехнулась горько. — Я видела его фотографии в мамином альбоме, что она прятала на самой дальней полке чулана. Он сначала не узнал меня, но я напомнила. Тогда стало неважным, сколько раз меня насиловали. Кто-то сверху будто специально обрушил на меня те испытания, чтоб привести к спасителю…

— Он помог тебе расквитаться с ублюдками? — в голосе Жарова слышалась ярость.

Я не удивилась, поскольку моя история была не из легких. Возможно, он злился на меня. За то, что вела себя так, за то, что продолжаю себя так вести. Это все неважно, ведь ничего уже не изменить.

— Не совсем. Он сказал ехать домой, потому что у него другая семья и маленький сын. Мое заявление даже не рассмотрели. Я осталась на улице ни с чем. В чужом городе, без гроша в кармане и людей, которые бы подвезли меня куда-либо. Фест и те приятели, с которыми я его посещала, уехали без меня, — предательская слеза все же скатилась по моей щеке, вызывая очередной приступ отвращения к себе.

Какой же наивной я тогда была…

— Мне очень жаль, Стася, — руки Кира легли мне на плечи.

Я и не заметила, как он подошел. Мне вообще было сложно хоть что-либо разглядеть.

— Даже не смей меня жалеть, — процедила сквозь зубы. — Все, что я хочу до тебя донести — это то, чтобы ты даже не думал втягивать Соню в подобную авантюру. Она слишком ранима, наивна, и подозреваю, что влюбчива. Я ей не рассказывала, что видела отца, чтобы не навредить. И я надеюсь на то, чтобы ты не рискнешь подкладывать ее под своего отца. Иначе я превращу твою жизнь в ад.

— Тебе и не нужно слишком веского повода, чтобы пойти на такое, — дьявольский шепотом мужчины резанул по напряженным нервам, словно нож.