Хроники Нордланда. Пепел розы - Н. Свидрицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слыхал где-то… черт, это же имена девчонок, которые того… невесты, типа, для Хэ!
– Барон послал корабль за ними. За обеими.
– Да его же нужно…
– Не нужно. Они здесь, в этом доме. – Лодо сделал в сторону аптекарской лавки несколько театральный жест. – Обе. Немного напуганы, но живы, здоровы и ждут своей участи.
– Ты что… напал на корабль?!
– Нет. Я мог бы уничтожить всю команду, включая небезызвестного вам Гестена, кастеляна Красной Скалы, но подумал, что это решать вам. Я просто похитил этих девушек. И как Лаура, привез их сюда.
– да ладно! – Обрадовался Гэбриэл, который часто думал об этих девочках и гадал, как лучше сделать, чтобы вытащить тех из них, кто еще жив. И внезапно радость его чуть подувяла. – Обе сразу… Не жениться он их забирал, это точно.
– У него денег нет. – Сказал Гарет, когда они с Лодо приехали к нему. – Он в жопе, ведь если он не заплатит налоги, я имею полное право вызвать его в Хефлинуэлл, а если он не поедет, объявить бунтовщиком и поступить соответственно. Девчонок он решил продать подороже, к бабке не ходи. Почему эти Сады Мечты его больше не кормят…
– Потому, что самые богатые его гости ему больше не платят. – Заметил Лодо. – Признав виновным в побеге графа.
– А ты, смотрю, очень осведомленный тип, а? – Нахмурился Гарет, которому невыносима была мысль, что о прошлом Гэбриэла кто-то еще знает, помимо него.
– это моя профессия.
– Ну-ну. – Гарет поднялся. – Хватит валяться, поехали к евреям.
– Верно. – Чуть опустил подбородок Лодо. – Барон ведет переговоры с еврейскими банкирами, о большом займе.
– А рука что? – Спросил Гэбриэл.
– К черту руку, не отвалится. Покровит немного, не страшно. – С помощью брата Гарет оделся, устроил руку в платке на груди. – Это, как я понимаю, не все?
– Нет… Вам следует знать об истинном положении дел в Междуречье.
– Ты и это знаешь?.. Впрочем, да – это же твоя профессия. – Гарет все еще не доверял Лодо, или просто злился на него – Гэбриэл видел это прекрасно, но молчал. Тем более что ассасин совершенно на это не обижался.
Рассказывал он долго. Братья, Лодо, Марчелло, Кину и Иво почти доехали до Ригстаунских ворот, когда Лодо закончил рассказывать. О гибели Еннера и Ардо еще не знал и он – прошло не более трех дней, – но о том, что на южных дорогах караулят гонцов с неудобными вестями, рассказал.
– Merde! – Выругался Гарет. – Я чувствовал, подозревал, что в молчании дяди Лайнела что-то не так! Он не мог столько молчать! даже если бы и согласился на герцогскую корону, он не стал бы этого скрывать от отца!.. Нужно как можно скорее отправляться туда, Младший.
– Не согласен. – Возразил Лодо. – Туда нужно отправить войско, но возглавит его пускай кто-то другой. Это ловушка именно для вас. Так же, как и присутствие в Хефлинуэлле дона Хуана Фернандо и его жены – они шпионы и наемные убийцы, как и я.
– Это я понял давным-давно, я не дурак. – Отмахнулся Гарет. – Они явились, чтобы спровоцировать кого-то из нас на дуэль из ревности, но пока что им остается только сопли жевать – ни я, ни Младший на Амалию не польстились. Хотя штучка аппетитная, можно и трахнуть… а потом убить Фернандо, я смогу. Я видел его в деле. Он хорош, слов нет. Но я – лучше. Вот только его мавр, телохранитель, или кто он – темная лошадка, понять его не могу. А наши дамы, те вообще кипятком писают от любопытства и досады – он ни одну еще не приглядел.
В банк Райя братья зашли вдвоем. Гэбриэл взял наличными триста дукатов, старательно расписался – писал он еще плохо, пальцы, не научившиеся держать перо в детстве, слушались с трудом, – тиснул личную печать, и молодой племянник старого еврея, Симон, бережно посыпал подпись песком, сдул его, и спрятал расписку в шкатулку для документов. Гарет прошелся по конторе, разглядывая эльфийское панно с цветами, повернулся к почтительно ожидающему Райе. Он уверен был: банкир наверняка понял, что герцог заявился к нему сразу после тяжелого ранения не просто так.
– Я слышал, – небрежно заявил Гарет, – что в Европе сейчас евреям живётся очень не просто. Но, как говорят, вы сами виноваты, а? Многие святые отцы такое рассказывают, что просто волосы дыбом. Евреи оскверняют облатки, пьют кровь христианских младенцев, отравляют колодцы, замешивают мацу на христианской крови. Как-то так, как говорит мой брат. Я уже не впервой слышу, что пора уже, пока ничего подобного нет здесь, взяться за вас всерьёз. Профилактически.
У молодого Райи помрачнело и дёрнулось лицо, но он промолчал. А старший Райя сохранил покорное и вежливое выражение, ожидая, что будет дальше.
– Что скажешь, Райя? – Фамильярно, как в то время любой говорил с евреем, спросил Гарет. – Неужто нет никаких мыслей на этот счёт?
– Всё в руках Бога Авраама и Иакова. – Поклонился Райя. – И вашей светлости.
– Рад, что мы понимаем друг друга. – Усмехнулся Гарет. – Я пока что не видал в Элодисе подобных бесчинств, а зря даже еврей в моей земле не будет обижен. Не благодари! – Гарет прошёлся. – Пока не за что. У меня есть пара вопросов… Ты мудрый, Райя, и хитрый, как все евреи, особенно такие старые и прожжённые, как ты. Мне нужно… ну, скажем, мне нужен ответ на вопрос. Гипотетический.
Райя вновь почтительно поклонился, весь превратившись во внимание.
– Скажи, если бы у тебя был враг, которого ты… не хочешь убить сразу? Если тебе требуется, чтобы этот враг сначала разорился, потерял всё, что у него есть, чтобы все вокруг стали его врагами, чтобы он не знал покоя и сна… Что бы ты сделал с тем, кто подал бы этому врагу руку помощи и ссудил ему большую сумму денег?
– Что сделал бы я? Ваша светлость, вы оказали мне слишком большую честь! Кто такой Райя, чтобы спрашивать обо мне?
– И всё же. – Холодно возразил Гарет. Гэбриэл, который испытывал, благодаря Моисею, самые тёплые чувства к евреям, не понимал брата и маялся, но молчал – Гарет ему был всё же дороже.
– Что сделал бы я, ваша светлость?.. Я посмеялся бы над этим несчастным.
– Вот как?
– А разве это не безумие: ссудить деньги тому, кто лишился всякого дохода и нажил могущественного врага? Разве это не признак сумасшествия?
– Согласен. – Обычно улыбчивый и беспечный, Гарет умел становиться опасным, холодным и тяжёлым. – Я тоже посмеюсь. Но только после того, как разделаюсь с его