Кровью и жизнью - Елена Добрынина

куклу, так еще и некоторые его заклинания очень сложно снять, и действуют они не только на тех, на кого их накладывали, но и на их потомков — через кровь... Поэтому, если допустить, что вы действительно являетесь потомком Матильды Голдвинг , и у вас неожиданно проявились те же аномалии с даром, что и у нее, логично предположить, что..

— ... и связь через кровь сохранилась.. — прошептала я.

— Скорее была как-то активирована.. связь вашей жизни с жизнями потомков друзей Матильды.

— Чем мне это грозит? — спросила с вновь проснувшейся тревогой.

— Тем, что если что-то случится с теми неизвестными, с которыми, возможно, — он выделил последнее слово, —... связаны, это сразу же отразится на вас.

— Можно ли это как-то проверить? — голос дрогнул. Перспектива быть связанной жизнью непонятно с кем, пугала. А вдруг это девяностолетние старики, которым жить осталось не так много?

— Можно попробовать, — кивнул старший следователь. — В вашей медицинской карте лечащим врачом указано, что резистентность к целительской магии у вас в пределах нормы. В прошлый же год к услугам целителей вы не обращались..

Я кивнула, не совсем понимая, к чему мой наставник ведет речь..

— Если предположить связь жизней, то для того же эффекта исцеления недуга что раньше, усилий целительской магии нужно будет больше.. раз эдак в пять. Самый простой способ проверить наличие связи — залечить что-то небольшое, не влияющее на уровень жизнеспособности, и посмотреть, какой запас магической энергии на это уйдет.

— Царапину? — предположила я..

— Скорее порез. Стандартный, бытовой, под который настроены большинство домашних целительских амулетов.

Заметив мои испуганно вздрогнувшие ресницы, мист Кингсли мягко улыбнулся, — Эмма, вы опять напрасно распереживались, никто вас сейчас не собирается мучать и истязать.

И снова я почувствовала, что звенящая внутри струна тревоги ослабла, страх улетучился. То ли виной тому эмпатические штучки, то ли эта спокойная улыбка.

— Пообещайте мне только.. — старший следователь наклонился к мне, пристально глядя в глаза, и от движения, от волны горьковато-свежего аромата, снова чуть закружилась голова.. — Пообещайте в течение недели подумать о том, что вы услышали, а также над тем, согласны ли вы провести этот неприятный, не скрою, но не опасный для вас магический эксперимент. Он мог бы очень многое прояснить. Обещаете?

— Да, обещаю, — я смотрела в эти прозрачно-серые глаза не моргая, и, кажется, уже знала ответ. И знала, что он знает, что я почти уже согласна, но дает мне время передумать. И это было благородно. Я поймала себя на том, что совершенно глупо улыбаюсь.

Лестер Кингсли тем временем, подошел к двери, снял с ручки «глушилку» и настежь открыл дверь.

— Ну что же, Эмма, пожалуй, сегодня мы неплохо поработали. Вы можете быть свободны.

— И только когда я уже попрощалась и чуть было не вышла из дверей кабинета, вспомнила, что хотела попросить еще разрешение на выход из школы на завтрашний день.

— И куда же вы собираетесь? — полюбопытствовал наставник.

— В синематограф. Вместе с ученицами старшего класса

— Ну, раз так, не вижу причин для отказа. — И старший следователь быстро заполнил бланк разрешения, украсив его строгим, резким росчерком. — Прошу. Хорошей поездки.

Уходила я из кабинета в состоянии глубокой задумчивости, но с чувством неясного волнения в душе. С этим всем я и проходила весь день: и отбыла занятие по истории, и сходила на обед, и готовила уроки на следующую неделю, и даже ночью оно было со мной. Полегчало только на следующий день, когда с весело щебечущей стайкой девушек (включая Алисию и Милли) мы отправились в столицу смотреть в синематографе новую картину.

Картина оказалась искрометной комедией о растяпе-ухажере, мечтающем произвести впечатление на прекрасную девушку. Испробовав все способы и не добившись успеха, он привлек к этому делу свою подругу. Вдвоем они организовывали столь забавные и абсурдные ситуации, что зрители хохотали в голос. В конце главный герой осознал, что его избранница — не далекая прекрасная девушка, а веселая и верная подруга. Нам так понравилось, что мы решили пойти еще на один сеанс, закупившись кульками карамелек и жареных орешков.

— Больше всех мне понравилась актриса, играющая подругу, — вслух размышляла Алисия, когда мы усталые, еле живые от смеха выходили с повторного просмотра. — Сколько в ней энергии и задора. Не то, что эта пучеглазая красотка Мими.

Я немного отстала от девушек — лента на туфельке предательски развязалась и пришлось, присев, завязывать ее обратно.

— От же ж сразу видно качественного кавалера: привел даму в приличное обчество! Не то, что мой крайний муж! — раздался неподалеку трубный женский глас, словно зверь элефант огласил окрестности своим мощным зовом.

В следующее мгновение я почувствовала, что в меня въехал паровик — огромный ярко-зеленый, в шляпе и боа, блистающий изумрудами и брильянтами в необъятном декольте — и я повалилась на спину.

— Ой, что это? — испуганно пробасил паровик.

— Мусенька, не делайте себе нервы, сейчас я все оформлю, — произнес высокий напомаженный тип в бархатном пиджаке и парчовом жилете, бросаясь ко мне на помощь. — Позвольте ручку, милая барышня, будем посмотреть, что тут у нас.

Пока он осматривал меня, убеждаясь, что со мной все в порядке, я смотрела на него, и глаза мои все больше округлялись. В этом хлыщеватом молодце с зализанными назад волосами и мерзкими тонкими усиками я с удивлением узнала Эверта Диксона.. Судя по всему момент узнавания в моих глазах не ускользнул от вышеназванного индивида, и только я набрала воздуха для гневной тирады..

— Воробышек, дышите носом... — сердечно процедил он сквозь зубы и тут же громко воскликнул: — Шикарно, ви-таки здоровы, чтоб я так жил! Я дико извиняюсь за такое огорчение.

Он помог мне подняться на ноги и в процессе я не упустила возможность шепотом ответить на его приветствие:

— Всегда подозревала, что у вас прекрасный вкус, но чтоб настолько!... Усы рекомендую оставить, исключительно ваш вариант.

Раздраженное фырканье пролилось бальзамом на мою душу

— Жоня, ви такой обходительный мущщина. Что бы эта малахольная девица бы без вас делала? — Радовалась меж тем обильная телом Мусенька.

— Сюдой, сюдой, — «Жоня» Диксон под локоть энергично тащил меня к выходу..

— А ну пустите, — прошипела я зло, как только мы вышли из зала.

— Слушайте, это не то, что..

—