Минимальные потери - Алексей Евтушенко

Мне очень хотелось спросить, в чем дело, но я молчал.

Пауза затягивалась.

– А он молодец, – подмигнул Уварофф Малковичу. – Есть характер. Я это сразу понял.

– Посмотрим, – буркнул капитан-командор и посмотрел так, словно желал просветить меня взглядом до самого донышка души.

Я продолжал держать паузу с самым непроницаемым выражением лица, на которое только был способен.

– Разведбот «Быстрый», – промолвил, наконец, д’Артаньян. – Как думаешь, управишься с ним?

– Уверен, что да, – ответил я. – А разве…

– Острый приступ аппендицита, – ответил капитан-командор, не дожидаясь, пока я закончу фразу. – Уже прооперировали, но Франц Дюран лететь сейчас не может. Закон подлости, мать его. А нужно срочно. Готов послужить родине?

– Так точно, готов! – твердо ответил я.

Других приемлемых вариантов ответа на этот простой вопрос у меня все равно не было.

Борт линкора «Эрих Хартманн»

Пилот «космического охотника» лейтенант Эрика Ланге и другие

Размеры Солнечной системы таковы, что вероятность встречи двух космических кораблей стремится к нулю. Если, разумеется, вышеупомянутые корабли не ходят по заданному маршруту и расписанию. А уж если встреча происходит фактически у самой границы гелиосферы – там, где утихает солнечный ветер, сталкиваясь с давлением межзвездной среды, и до ближайшей планеты на обычной ядерной тяге и без использования гравигенераторов нужно добираться несколько месяцев, то встречу таковую вполне можно занести в разряд истинно фантастической.

Потом, когда все закончилось, Эрика попросила Белинду прикинуть шансы на подобный сюрприз.

– Даже не спрашивай, подруга, – махнула рукой та. – Цифры тебе все равно ничего не скажут, и даже человеческое воображение здесь бессильно. Проще поверить в судьбу или божественное провидение, чем в возможность таких совпадений.

Эрика хотела было напомнить, что в судьбу и даже Бога она как раз верит, но смолчала. Белинда была ярой атеисткой и, чтобы не ругаться, подруги старались избегать разговоров и споров на теософские темы. Хотя это и не всегда удавалось.

– Ну, хоть приблизительно. Кто у нас гениальный математик, в конце концов?

– Приблизительно… – задумалась Фишер (эпитет «гениальный» ей явно понравился). – Ну, хорошо. Представь себе, что ты, пролетая на своем «космическом охотнике» в атмосферном режиме над пустыней Пляж Дьявола, что на Южном материке, выронила из кабины ма-аленькую золотую сережку. Или серебряную, не важно.

– Пляж Дьявола очень большая пустыня, – сказала Эрика. – Но выронить что-либо из кабины «космического охотника» у меня вряд ли получится. Даже в атмосферном режиме. Пусть лучше это будет геликоптер.

– Не возражаю. Выронила ты, значит, золотую сережку из кабины геликоптера…

– Э, я же не ношу сережек!

Белинда выразительно посмотрела на подругу.

– Ладно, уговорила.

– Молодец. А я, например, пересекала Пляж Дьявола пешком через десять лет после того, как с тобой произошел этот случай. С тобой и твоей золотой сережкой.

– Пешком?!

– Например. В чисто научных целях.

– Ага. Ну хорошо, допустим.

– Вот. Пересекала я, значит, пустыню, наклонилась завязать шнурок и тут же нашла эту золотую сережку. Представила?

– С трудом. Там очень много песка. Невообразимо много. Дюны тянутся на тысячи километров во все стороны. Я летала над Пляжем Дьявола и как раз на геликоптере.

– Я и говорю, – кивнула Белинда. – Так вот, вероятность найти через десять лет оброненную с геликоптера золотую сережку в пустыне Пляж Дьявола гораздо выше вероятности подобной встречи в космосе…

…Но этот разговор случился потом, когда многое уже было позади и еще больше впереди. А пока пилот «космического охотника» лейтенант Эрика фон Ланге коротала время на офицерской гауптвахте, куда попала… Впрочем, обо всем по порядку.

Когда Эрика припечатала Лотара Нойманна мордой об стол, веселье было в самом разгаре. Прежде, чем присутствующие успели осознать, что, собственно, произошло, лейтенант выпрямился и глянул на Эрику серо-голубыми, прозрачными от шнапса и бешенства глазами. По его лицу шли красные пятна, к щеке прилип зеленый листик салата. Музыка смолкла.

«Сейчас этот идиот меня ударит», – спокойно подумала Эрика, но не двинулась с места.

Лотар шагнул вперед, и тут же между двумя лейтенантами втиснулся Ганс Шефер.

«Все-таки хорошая реакция у командира эскадрильи, и он все видит. Потому и командир».

– Что случилось, мальчики и девочки? – ласково осведомился Ганс. – Лотар, у тебя какие-то проблемы?

– Никаких, – скучным голосом произнес Лотар. Эрике показалось, что хмель из организма Нойманна испарился быстрее, чем метеорит малой величины под лучом квантовой пушки. – Это у лейтенанта проблемы, – он не отводил глаз от Эрики. – И большие.

– Эрика?

– Шутишь, командир? Сидела, выпивала, никого не трогала, – Эрика успела заметить, что все внимание присутствующих переключилось на них, но стыдиться ей было нечего. И даже наоборот. На глазах товарищей следовало продемонстрировать кое-каким любимчикам волю с характером, а заодно и поставить этих самых любимчиков на место. Исключительно в воспитательных целях. – И тут этот… орел с яйцами. Ты, лейтенант, – сказала она Лотару как можно ласковей, – лучше мастурбацией в туалете займись, если чешется. А руки не распускай. Здесь тебе не бордель.

Кто-то откровенно хохотнул.

Лотар побледнел, отчего красные пятна на его лице проступили еще ярче.

– Благодарите бога, лейтенант, что он создал вас женщиной, – процедил Нойманн. – Будь вы мужчиной…

– Ну, по сравнению с вами, я точно мужчина, – сказала Эрика, чувствуя, что ее понесло. – Так что не стесняйтесь, лейтенант, смелее. К тому же не стоит в данном случае обращать внимания на половые признаки. Отныне и навсегда я для вас никакая не фройлян, а пилот «космического охотника» лейтенант Эрика фон Ланге. Так что впредь попрошу ко мне обращаться исключительно официально. Буду весьма благодарна.

– Что ж, – громко и отчетливо произнес Нойманн. – В таком случае, господин лейтенант Эрика фон Ланге, я требую, чтобы вы немедленно извинились за нанесенное мне публичное оскорбление действием и словом.

«Точно, протрезвел, – подумала Эрика, – говорит без запинки, только голос дрожит слегка. От ярости, надо понимать. Вот же, козел, навязался на мою голову».

– Не считаю нужным извиняться, – она огляделась, села на ближайший стул и забросила ногу за ногу. – С чего бы? Вы ко мне полезли и получили свое. Как говаривали у нас в летном училище, влезли в жидкое дерьмо – обтекайте.