Тайна Кристин Фоллс - Джон Бэнвилл

Кэллахан? Нет, Галлахер! Парень немного с приветом, зато, когда заведется, очень опасен. Если, конечно, это тот, кто тебя интересует. — Эффектно отставив мизинчик, Барни поднял стакан с виски, залпом осушил его, поморщился, шумно втянул воздух и, опустив стакан на стойку, взглянул на бармена.

— Aris, mo bhuachailfn![18] — попросил он.

Медленно и совершенно безмолвно бармен налил янтарную жидкость в мерный стакан из олова и перелил в стакан Барни. За маленькой церемонией наблюдали и Квирк, и Бойл, хотя заплатить пришлось Квирку. Бойл велел бармену оставить ему всю бутылку.

— Лучше сопьюсь, чем судьбе покорюсь! — пояснил он и искоса взглянул на Квирка: каламбур был уже, что называется, «с бородой», впрочем, как и многие другие.

Квирк подумал, что Бойл превратился в назойливого Фальстафа[19], хотя, если честно, сам рядом с ним на короля Генриха не тянул. Раздосадованный, он заказал «кофе по-местному» — кипяток с капелькой черного сиропа из квадратной банки с надписью: «"Ирел", лучший кофе Ирландии». В сомнительного вида напиток Квирк всыпал три чайные ложки сахара, три с горкой! «Что я здесь делаю?» — беззвучно спросил он себя. Барни словно прочел его мысли, смерил насмешливым взглядом и доннибрукским елейным голоском спросил:

— Похоже, ты выбит из колеи, да, Квирк? Терри Торми с придурковатым приятелем, убитая Долли Моран… Что ты задумал?

Другим туманным утром Квирк в черном пальто со шляпой в руках вышел из дома и натолкнулся на детектива-инспектора Хакетта. Детектив, тоже в пальто, только форменном, и в шляпе прогуливался по тротуару и курил. При виде Хакетта с его широким лицом и обманчиво-дружелюбной улыбкой сердце Квирка пустилось галопом, как у преступника. Мимо на высоких черных велосипедах проехали три молодые монахини — три пары прикрытых длинным одеянием ног работали практически синхронно. Сырой воздух пропах дымом и выхлопными газами. «Зима наступила, — мрачно подумал Квирк, — а я все так же спешу на службу вскрывать трупы».

— Доброе утро, мистер Квирк! — поприветствовал детектив, бросил бычок на асфальт и раздавил носком ботинка. — Я случайно проходил мимо и подумал: вдруг вас перехвачу?

Квирк не спеша спустился по лестнице и надел шляпу.

— Сейчас половина девятого, — сказал он. — В это время вы «случайно» проходили мимо?

Хакетт улыбнулся еще шире.

— Ага, с детства рано встаю.

Они вместе зашагали к Меррион-сквер.

— Наверно, в детстве вы поднимались в пять утра, чтобы коров подоить, — съязвил Квирк.

— Как вы догадались? — усмехнулся Хакетт.

Квирк мечтал поскорее от него отделаться и украдкой оглядывал улицу в поисках такси. Накануне вечером он был в пабе «Макгонагл» и сейчас боялся в порыве наговорить лишнего, тем более Хакетт был подозрительно дружелюбен. Увы, такси не подвернулось. На Фитцуильям-стрит они попали в толпу закутанных клерков, спешащих в государственные учреждения. Хакетт закурил, закашлялся, и Квирк, закрыв глаза, прислушался к шороху слизи в бронхиолах инспектора.

— Есть подвижки по делу Долли Морган? — спросил Квирк.

После секундной паузы Хакетт не засмеялся, а заржал так, что плечи задрожали. Фасады с высокими окнами взирали на него с холодным неодобрением.

— Ах, мистер Квирк, вы слишком часто ходите в кино! — радостно воскликнул он, поднял шляпу, ладонью той же руки вытер лоб и опустил шляпу на место. — Так, значит, подвижки… У нас целый набор отпечатков пальцев, волосы, окурок «Балканского собрания» — пепел я сразу узнал — и счастливая обезьянья лапа, оброненная человеком восточного происхождения, вероятно, матросом-индийцем. — Инспектор ухмыльнулся, между зубами мелькнул кончик языка. — Нет, мистер Квирк, серьезных подвижек нет, если, конечно, не считать подвижкой то, что мне велено закрыть дело. — На глазах изумленного Квирка инспектор почесал нос и снова ухмыльнулся. — Приказ свыше, — тихо добавил он.

Впереди замаячил купол здания парламента. Похожее на огромный каменный пудинг за воротами, оно вдруг показалось Квирку зловещим.

— О чем это вы? — спросил он, нервно сглотнув. — Что значит приказ свыше?

— Только то, что я сказал, — пожал плечами инспектор, разглядывая носки своих ботинок. — Дело Долли Моран я больше не веду, так что если подвижки, как вы изволили выразиться, и будут, то не моими стараниями.

Они вышли на угол Меррион-сквер. Полицейский, охранявший здание парламента, взглянул на них с вялым любопытством: Квирк и Хакетт застыли среди толпы чиновников и клерков, спешивших на рабочие места. Вероятно, постовой узнал Хакетта: в полиции инспектор был весьма известен.

— Мистер Квирк, вы ни о чем не хотите рассказать? — спросил Хакетт, прищурившись. — Почему-то мне кажется, вас тяготит тайна? Я прав? — внезапно инспектор заглянул Квирку прямо в глаза.

— Я от вас ничего не утаил, — буркнул Квирк и потупился.

— Видите ли, прежде чем мне велели закрыть дело — вероятно, поэтому его и велели закрыть — я выяснил, что Долли Моран работала у старшего судьи Гриффина. Во время нашего разговора в больнице эту маленькую деталь вы утаили. Понимаю, из памяти выпало. А сейчас вы, родственник Гриффинов, спрашиваете о подвижках в деле Долли Моран. Странновато, правда, доктор Квирк? — с улыбкой спросил инспектор. — Только задерживать вас я не стану, вы же человек занятый. — Инспектор уже двинулся прочь, но вдруг замер. — Кстати, Долли Моран не упоминала прачечную Пресвятой Богоматери? — Квирк покачал головой. — Она в Инчико-ре. Монахини принимают согрешивших девушек, и те трудятся в прачечной, пока — как же правильно выразиться? — не искупят свой грех. Говорят, Долли Моран имела к монастырю какое-то отношение. Я беседовал с матерью-настоятельницей, но она клянется, что о Долли Моран не слышала. Святотатство, конечно, но я считаю, что святая женщина мне солгала.

— Нет, — проговорил Квирк, откашлявшись, — прачечную Долли не упоминала. Она вообще со мной не откровенничала. Наверное, не доверяла.

Хакетт склонил голову набок и взглянул на Квирка внимательно, но при этом бесстрастно — так художники-портретисты смотрят на натурщиков.

— Чувствуется, бедняжка Долли умела хранить секреты, — со вздохом проговорил он. — Упокой, Господь, ее душу. — Инспектор кивнул и зашагал обратно, в сторону Фитцуильям-стрит.

Квирк смотрел ему вслед. Да уж, бедняжка Долли! Порыв ветра раздул полы форменного пальто, наполнив их, словно паруса, за которыми на миг скрылся силуэт инспектора.

— Извините, мистер Квирк, но помочь я вам не смогу. — Взгляд монахини метался испуганной птицей, тонкие, как веточки, пальцы, перебирали невидимые четки. Квирк с удивлением понял, что она красива, точнее, когда-то была красива. Высокая, стройная, в рясе с мягкими складками вокруг тонкой талии, она напоминала статую, а безупречной голубизны глаза просвечивали насквозь. Квирк подумал, что, присмотревшись внимательнее, увидит череп. Звали ее сестра Доминика. «Настоящее имя или нет?» — гадал Квирк. — Говорите, та девушка умерла?

— Да, при родах.

— Как печально… — Монахиня