Джек и Джилл - Джеймс Паттерсон

Кого же может так взбесить президент и его программа, чтобы покушаться на его жизнь? Я отдавал себе отчет в том, что нахожусь здесь, чтобы найти ответ на этот вопрос. Именно здесь, в Белом Доме, я должен был разобраться в предыдущих преступлениях и найти убийц, которые могли замышлять что-то против президента.

В холле Западного Крыла я встретился с Доном Хамерманом. Напряжение и возбуждение так и не покидали его, хотя мне показалось, что это его обычное состояние. Мы поговорили с ним несколько минут, и он дал понять, что меня подключили к этому делу исключительно благодаря моему опыту в расследовании преступлений, совершенных серийными убийцами, особенно психопатами.

Оказалось, что Хамерман знает обо мне очень и очень много. Беседуя с ним, я подумал, что он, наверное, не раз удостаивался премий по риторике, обучаясь либо в Йеле, либо в Гарварде. Видимо, там он и перенял тот характерный выговор верхних слоев общества, когда голос то растягивает гласные, то срывается почти на визг.

Я не имел ни малейшего представления, чего мне ожидать от этого утра. Хамерман сообщил, что подготовит для меня нечто вроде «вечера вопросов и ответов». Мне стало жаль его, так как ему пришлось столкнуться с невыполнимой задачей: его идея провести расследование, не выходя из Белого Дома, терпела полное фиаско.

Хамерман оставил меня в одной из комнат первого этажа. От нечего делать я слонялся по этому знаменитому помещению, осматривая резную мебель, написанный маслом портрет Франклина и пейзаж, посвященный выпасу овец и коров. Впереди у меня был день, расписанный буквально по минутам: мне предстояло посетить городской морг, а затем встретиться с Бенджамином Левицки – второй фигурой в ФБР.

Меня все так же продолжали тревожить убийства детей из школы Трут. Хотя в данный момент вся забота об этом легла на плечи Сэмпсона. Его и всей нашей частично привлеченной команды детективов. Однако эта проблема прочно засела у меня в голове.

Неожиданно вместе с советником по национальной безопасности в комнату кто-то вошел. Сказать, что я был удивлен, значит, погрешить против истины. Я был буквально огорошен. Никакими словами невозможно описать то, что я почувствовал в тот момент. Дон Хамерман несколько напыщенно произнес:

– С вами желает говорить господин Президент.

– Доброе утро. Как вас больше устраивает: доктор Кросс или детектив Кросс? – обратился ко мне президент Томас Бернс.

Мне показалось, что «доктор Кросс» в стенах Белого Дома будет звучать более подходяще. Как, например, доктор Банч, доктор Киссинджер или даже доктор Сэвидж.

– Лучше, по-моему, просто Алекс, – наконец решился я.

Лицо президента расплылось в широкой улыбке, такой же харизматической, которую я не раз видел на экране телевизора или на первых полосах газет.

– В таком случае, я предпочитаю обращение «Том». – Он протянул мне ладонь, и, тряхнув друг другу руки, мы словно избавились от своих фамилий. Его ладонь оказалась твердой и надежной. Несколько секунд он уверенно смотрел мне прямо в глаза.

Президенту Соединенных Штатов удавалось производить как серьезное, так и вполне дружеское впечатление. В нем было около шести футов роста, и в свои пятьдесят лет он выглядел аккуратным и подтянутым. Светло-каштановые волосы были чуть-чуть присолены сединой. Он чем-то напоминал военного летчика. Глаза его светились вниманием и теплотой. Он давно заслужил себе репутацию самого динамичного и привлекательного президента за всю историю страны.

Я очень много читал и слышал о человеке, которого, наконец-то, увидел воочию. Когда-то он был преуспевающим бизнесменом и всеми любимым руководителем автомобильной компании «Форд Мотор» в Детройте, пока не решил подняться повыше и заняться политикой. На выборах он баллотировался как независимый кандидат, и избиратели, от всей души жаждавшие перемен, с удовольствием отдавали ему свои голоса. А может быть, просто всем до тошноты опротивели и республиканцы, и демократы. Так, по крайней мере, считают некоторые ученые мужи. До сих пор он показывал себя человеком с современным мышлением, был не похож на своих предшественников и действительно не склонялся ни к какой партии. Как у человека независимого, у него в Вашингтоне было мало друзей, что с лихвой компенсировалось количеством врагов.

– Директор ФБР дал вам исключительные рекомендации, – начал он. – Я считаю, что Стивен Бауэн отличный человек. А вы как считаете? Каково ваше мнение о нем?

– Согласен с вами. За минувшие пару лет Бюро, благодаря ему, значительно изменилось. По крайней мере, с ними можно теперь совместно работать. Раньше такого не было.

Президент кивнул.

– Алекс, эта угроза действительно реальна, или мы просто перестраховываемся на всякий случай? – неожиданно спросил он. Вопрос был задан в лоб, но я считал, что именно так его и следовало поставить.

– Я считаю, что тревога Секретной Службы вполне обоснована. Чего стоит одно совпадение имен убийц и ваших с супругой кодовых обозначений. Это не могло не вызвать беспокойства. Как и то, что преступники охотятся за знаменитостями именно в Вашингтоне.

– Думаю, что вполне подхожу им по всем статьям. Грустно, но справедливо. – Президент Бернс нахмурился. Когда-то о нем говорили, что слишком уж он простой и приземленный, и сейчас он вполне оправдывал такую характеристику. Обычный среднезападный американец в лучшем смысле этого слова. Наверное, больше всего меня тронула теплота, которую так и излучал этот человек.

– Как говорится, вы уже встряхнули ящик с игрушками. Слишком много народу забеспокоилось.

– Приготовьтесь, так как волнений впереди предстоит еще немало. Это правительство необходимо как следует перекроить. Оно подходит лишь под условия девятнадцатого века. Алекс, я готов по всем направлениям сотрудничать с полицейским расследованием. Мне не хочется, чтобы пострадал кто-нибудь еще, а, тем более, погиб. Я много думал об этом, но сам к смерти еще не готов. Считаю, что мы с Салли вполне приличные люди. Думаю, что у вас сложится такое же впечатление, когда вы познакомитесь с нами поближе. Конечно, мы далеки от совершенства, но стараемся быть правильными и вести себя соответственно.

Надо сказать, что по отношению к президенту я испытывал самые теплые чувства. Он сумел очень быстро расположить меня к себе. В то же время я прикидывал, какой части из того, что он мне рассказал, я могу безоговорочно верить. В конце концов, я имел дело с политиком, пусть и самым честным.

– Каждый год несколько человек пытаются проникнуть в Белый Дом, Алекс. Один умудрился присоединиться к последним рядам оркестра морской пехоты. Некоторые пытались на автомобилях таранить ворота. В девяносто четвертом году некий Франк Юджин Кордер прилетел сюда на одномоторном самолете «Цессна».

– Но ведь ничего подобного нашему случаю, слава Богу, не происходило.

Наконец, президент задал мне вопрос, который, видимо, давно его занимал:

– Так каково же ваше окончательное мнение об этих Джеке и Джилл?