Труба Иерихона - Юрий Никитин

Словно злой холодный ветерок пронёсся через огромныйкабинет, выдувая застоявшийся воздух. Даже вечно озабоченный Краснохарев поднялголову и расправил плечи. Это прежний состав правительства старался«гармонизировать», «уживаться», «соответствовать», а мы, злые и дерзкие,беремся этот мир подтягивать к себе, на свою высоту. Скорее всего, конечно,порвем пупки, пытаясь поднять одну только Россию. Но мы хоть пытаемся!

Коган нетерпеливо поглядывал на часы, взмолился:

Можно мне слово молвить? Как вечному диссиденту?..

Ну, разрешил Яузов грозно. Брови его сдвинулись, а глазапоймали сионистского шпиона на перекрестье прицела. Ну?

О, зохен вей, пролепетал Коган, когда же я проглядел военныйпереворот?..

Кречет тоже посмотрел на часы:

Ого!.. Хоть министр финансов и прожорлив... как вся нашаприбацанная экономика, но обед в самом деле мы прохлопали. Всё сионистскиекозни! Поторопимся, пока вахтёры всё не прикончили.

Не прикончат, сказал я бодро. Вахтёры здесь тоже...интеллигентные.

Мы с шумом поднимались, захлопывали ноутбуки. Коломиецподождал меня возле двери, сказал с мягкой укоризной:

Что вы так уж нападаете на бедную интеллигенцию? От вас ейпрям спасу нет!

Он спросил так жалобно, что я остолбенело уставился на него,потом сам засмеялся, потер ладонями лицо:

Чёрт... Да это так, про привычке. На самом деле я бью не поинтеллигенции...

Как же, я сам слышал!

Не по ней, отмахнулся я. Чесс слово.

А по ком?

По подделке, объяснил я неуклюже. Но её-то и считаютинтеллигенцией. Она массова, криклива, слезлива, лезет во все щели, вот и... Внашей дикой стране достаточно иметь диплом об окончании какого-нибудь вуза,чтобы считаться интеллигентом! Бред, но это так. И вот это массовоеобразование, не желая и не умея работать, только умеет ныть: дайте нам условия,жалованье, свободу творчества и слуг, а мы тогда, может быть, и начнем дажеработать... А если нет, то будем ставить палки в колёса любому правительству, будьэто царское, советское, поповское или имперское. Да-да, имперское нашейинтеллигенции не понравится ещё больше, там же работать заставят! А здесьтолько уговаривают, потакают, нянчатся. Настоящая интеллигенция молча трудитсяна благо Отчизны. Как раньше трудилась, так и сейчас. Не требуя к себевнимания, не требуя условий, наград. Но её незаметно, увы, незаметно! Хотя всё,что в нашей стране сделано, сделано этой, настоящей интеллигенцией. Но из-затого, что она в тени, а на виду именно эта массовая штамповка, то и я...винюсь, бью хоть и по этой подделке, но называю её русской интеллигенцией.

Похоже, на такой кабинетной работе мы теряем калории, словнов спортивном зале. На обед спешим заметно похудевшие, бледные, а у Краснохареватак вовсе под глазами трагическая синева, как у голодающего шахтера. В столовуюворвались не правительством, а несерьёзными школьниками, стулья расхватывалитак, будто на всех не хватит и кому-то придется есть, как коню, стоя.

Коломиец единственный, что не принялся жрать в три горласразу, а сперва развернул салфетку, поморщил нос, не тот узор, очень аккуратнонатаскал на свою тарелку из разных блюд, соорудив что-то чудовищное, будто неминистр культуры, а голодный вождь папуасов.

Полюбовался, протянул руку через стол:

Виктор Александрович, не будете ли так любезны... передатьмне солонку?.. Благодарю вас. Глядя на ваше одухотворённое лицо... СрульИзраилевич, нехорошо так гнусно хихикать!.. глядя на ваше временамиодухотворенное лицо, не скажешь, что в вас есть нечто людоедское.

Коган опасливо от меня отодвинулся, я же назло финансамположил на стол локти и расставил их пошире.

Это вы о доктрине? — поинтересовался я.

О ней самой, сердешной... ответил Коломиец. Благодарю вас. Явсегда полагал, что в каменной соли витаминов больше, чем в поваренной... Илиаминокислот, это неважно.

А у бога, поинтересовался я, лицо одухотворенное?

У бога? удивился Коломиец. Какого бога?

Вашего, ответил я любезно. У Когана бог безобразный... сударением на втором слоге. А у вас вроде бы куда уж одухотвореннее!

Ну и что? не понял Коломиец.

А то, что мы просто должны... просто обязаны!.. уподобитьсяБогу. Идти его дорогой. Или по той дороге, куда он нам указал и куда... послал.

А что он нам... указал?

Господь Бог, ответил я, не входил в мелочи. Это он сказал:когда лес рубят, щепки летят и бьют по безвинным грибам. Но что же, не рубитьлес?.. Когда придет Страшный Суд, наш Господь тоже не станет входить в мелочи,как сказано в Писании. Там даже картинка есть, как он судит. Невиновных вправо,они пойдут в рай, а виновные влево, этих в ад на вечные муки. Понял? Либовправо, либо влево.

Коган сказал, натужно улыбаясь:

Да, наша сложная юриспруденция несколько не того...

Её тоже влево, определил я. Нельзя оставаться в сторонке отборьбы сил Добра и Зла. Кто пытается отсидеться, тот косвенно помогает Злу.Добро должно быть в постоянной борьбе со Злом! Если Добро остановится, оноперестанет быть Добром... А насчет людоедства... гм... Так вот вам ещё раз: былкогда-то такой красивый город... Дрезден назывался. Не слыхали? О Дрезденскойгалерее искусств слыхали, а про сам Дрезден нет? Словом, город музеев,университетов... Культурный и красивый город. Очень чистенький. Уже говорил? Аговорил, что люди в нем жили культурные и воспитанные? Тоже говорил? И что ссемьями жили, с детьми? Налетела авиация США и в одну ночь превратила город вгруду щебня. Были уничтожены не только все музеи и дома, но и все население.Гражданское население. Со всеми невинными, как теперь говорят, детишками. Такбыло? Так. И что же? Увы, историю пишут и суд вершат всегда победители... Ещёне поняли? Если такая же ковровая бомбардировка будет проведена противкакого-нибудь городка на Кавказе, объявившего о священном праве убивать всехрусских, никто из серьёзных людей и не пикнет в защиту ковропокрытых. А есликто и пикнет... то что толку от пиканья в защиту Дрездена?

Краснохарев бросил на меня осуждающий взгляд:

Какой-то вы непоследовательный, Виктор Александрович! Точеченских боевиков считаете почти героями, то теперь готовы весь Кавказ сместина фиг... Несолидно для политика.

Так это для политика, ответил я. А я человек с нормальнойпсихикой. Когда человек сражается лучше меня, я это признаю. Но это вовсе незначит, что я ему готов отдать ключ от квартиры! А если он вламывается ко мнесилой, то я его застрелю без малейших угрызений совести. Даже если это будетВан Дамм, Шварценеггер, или кто там сейчас из стреляющих и каратэчных звездГолливуда... Да чёрт с ними, застрелю даже Никитуґ или любую из красивых шлюх, чтоворвется ко мне!.. Но главный вопрос, который мучит каждого из нас, где-то тамглубоко внутри мучит, это имеем ли мы моральное право убивать «простых людей»только для того, чтобы остановить, как мы считаем, наползание их культуры?Культуры простых людей, которая не намного выше культуры плесени в пробирке? Ивообще, не выше ли жизнь самого подлейшего и плюгавенького преступника, чемсамое высокое произведение искусства?