Машина бытия - Фрэнк Герберт

– Как вы вошли? – спросил он. – Я не слышал дверного звонка.

Помощник шерифа спрятал склянку в карман пальто.

– Я припарковался в переулке и вошел через черный ход, – сказал он. – Вся улица забита машинами Чудаков[8].

– Чудаков? – Джонсон обошел стол.

– В газете писали, у них сегодня какая-то распродажа, – пояснил Льюис. Пригнувшись, он выглянул в окно сквозь жалюзи. – Наверное, это машины Чудаков. У того здания напротив.

Ветер пригнул к земле декоративный куст на лужайке перед моргом. По окну забарабанил дождь. Льюис выпрямился.

– Я оставил дождевик в машине, – сказал он. – Быстренько выйду тем же путем, через задний вход.

Джонсон подошел к двери.

– Двое наших санитаров скоро должны вернуться с вызова… – начал он. – Они…

– Ничего страшного, мне и раньше доводилось видеть жмуриков, – сказал Льюис и, обойдя Джонсона, направился к служебному входу.

Джонсон схватил помощника шерифа за плечо.

– Вынужден настоятельно просить вас выйти через главный вход, – сказал доктор.

Льюис остановился. В голове роем закружились вопросы.

– На улице дождь, – возразил он. – Я вымокну до нитки.

– Сожалею, – пробормотал Джонсон.

Возможно, кто-нибудь другой пожал бы плечами и выполнил просьбу Джонсона, но Уэлби Льюис был сыном Проктора Льюиса – человека, которого трижды избирали президентом общества «Круглый стол Шерлока Холмса в округе Банбери». Уэлби с детства осваивал логическую дедукцию, в данной же ситуации никакой логики не прослеживалось. Он восстановил в памяти картину коридора. Пусто – за исключением трех баллонов у двери черного хода.

– Зачем вам те металлические баллоны? – поинтересовался он.

Патологоанатом еще крепче сжал его плечо, и Льюис почувствовал, как сильная рука разворачивает его в сторону главного входа.

– Это бальзамирующий состав, – ответил Джонсон. – Его поставляют в таком виде.

– Ага.

Льюис глянул на вытянутое лицо Джонсона, освободился от вцепившейся в него руки и вышел через главную дверь. Лил сильный дождь. Льюис бегом обогнул морг, прыгнул в машину, но не тронулся с места. Он ждал. В девять двадцать восемь, если верить его наручным часам, появился помощник патологоанатома и направился к воротам гаража. Льюис потянулся и опустил стекло со стороны пассажирского сиденья.

– Придется вам переставить машину, – предупредил помощник. – Мы едем на вызов.

– А когда вернутся другие ребята? – спросил Льюис.

Помощник патологоанатома остановился на полпути к гаражу.

– Какие другие ребята? – удивился он.

– Те, что отправились на вызов с утра.

– Может, вы путаете нас с каким-нибудь другим моргом, – сказал тот. – На сегодня это наш первый вызов.

– Спасибо, – поблагодарил Льюис.

Он закрыл окно, завел машину и поехал в окружную больницу. В голове продолжали крутиться вопросы, так и оставшиеся без ответа. И прежде всего один: «Зачем Джонсон обманом заставил меня выйти через главный вход?»

Приехав в больницу, он отнес склянку в патологоанатомическую лабораторию, разыскал телефонную будку и позвонил в Центральный морг Банбери. Трубку взял санитар.

– Мы тут с приятелем поспорили, – сказал Льюис. – Не могли бы вы рассказать, как в морг доставляют бальзамирующий состав?

– Мы заказываем ящик с концентратом, – охотно начал служащий морга. – В каждом ящике по двадцать четыре стеклянных сосуда, шестнадцать унций каждый. Красная или оранжевая краска в растворе создает иллюзию живого. Бренд, который используем мы, по запаху напоминает клубничную газировку. Ничего неприятного. Мы гарантируем полное сохранение…

– Я просто хотел узнать, как он перевозится, – пояснил Льюис. – Его точно никогда не доставляют в металлических баллонах?

– Боже мой, нет, конечно! – воскликнул санитар. – Раствор их разъедает!

– Спасибо, – сказал Льюис и повесил трубку. Ему на ум пришла достойная Шерлока Холмса мысль: если человек лжет о вещах на первый взгляд незначительных, значит, на самом деле они важны.

Выйдя из будки, он столкнулся с доктором Беллармайном, хирургом-патологоанатомом. Доктор был высоким седовласым человеком с задубевшей кожей, искусственным загаром и голубыми глазами, острыми, как скальпель.

– А вот и вы, Льюис, – сказал он. – Мне говорили, что вы где-то здесь. В крови этой женщины, Черино, найдено такое количество алкоголя, которое могло бы убить троих. Мы, разумеется, проверим содержимое желудка, но вряд ли там обнаружится что-либо неожиданное.

– Черино? – переспросил Льюис.

– Старая алкоголичка, которую вы нашли в хибаре за тюрьмой, – напомнил Беллармайн. – Что, память отказывает?

– А… да, конечно, – сказал Льюис. – Просто я задумался кое о чем другом. Спасибо, док. – Он быстро проскользнул мимо хирурга, бормоча: – Мне пора…

* * *

Вернувшись в офис, Льюис присел на край стола, подтянул к себе телефон и набрал номер морга Джонсона-Тьюла. Ему ответил незнакомый мужской голос.

– В вашем морге проводится кремация? – спросил Льюис.

– У нас – нет, – ответил мужской голос, – но у нас договор с мемориальным крематорием Роуз-Лон. Приезжайте, и мы все обсудим.

– Не сейчас, спасибо, – Льюис повесил трубку.

Вот и ответ на очередной вопрос из списка: не содержался ли в тех баллонах газ для крематория? «Черт возьми, что же в них такое?» – спросил себя Льюис.

– Кто-то умер? – раздался из дверного проема голос, вернувший его к действительности. Льюис повернулся и увидел шерифа Чернака.

– Нет, – сказал Льюис, усаживаясь за стол. – Просто я нашел себе очередную головоломку.

– Док Беллармайн что-нибудь говорил про ту дамочку, Черино? – спросил шериф. Он вошел в комнату и уселся на стул под календарем.

– Алкоголизм, – ответил Льюис. – Как я и думал. – Откинувшись на спинку стула, он положил ноги на стол и уставился на грязное пятно на потолке.

– Что тебя гложет? – спросил шериф. – Ты как будто пытаешься разгадать какую-то загадку.

– Так и есть. – Льюис рассказал ему о случае в морге.

Чернак снял шляпу, почесал лысину.

– Не вижу в этом ничего особенного, Уэлби. Скорее всего, этому существует какое-то очень простое объяснение.