Дотянуться до звёзд - Эмма Скотт

«И все-таки это немного больно, – подумала я, выходя на затянутую туманом улицу и ежась от утренней прохлады. – Совсем чуть-чуть».

Уэстон

«Черт, черт, черт».

Я выскочил из квартиры, словно там бушевал пожар, кровь закипала у меня в жилах. Мне-то казалось, что, когда эти двое трахались всю ночь в комнате Коннора, это худшее, что может случиться в жизни.

Как же я ошибался.

Вчера вечером я бегал на стадионе, загонял себя до седьмого пота, пытался убежать от Отем и, разумеется, безуспешно. Я бежал до тех пор, пока меня не вырвало, после чего вернулся домой совершенно опустошенный и обессиленный. Открыв дверь, я тут же услышал характерный скрип кровати и крики Отем, разносившиеся по всей квартире.

Меня как будто ударили под дых. Это полное дно. Хуже быть уже не может. Ниже мне падать просто некуда.

«Чувствуешь, что что-то не так? Да все не так!»

Я тут же повернулся и ушел к Мэтту Декеру, где провел бессонную ночь у него на диване, вот только все мои учебники и тетради остались в квартире. И, естественно, я вернулся в квартиру именно в тот момент, когда Отем вышла из комнаты Коннора. Она стояла там, только-только выбравшись из постели Коннора, вид у нее был такой, словно недавно занималась сексом, и она была так прекрасна, что дух захватывало.

– Какого дьявола она напялила мою футболку? – процедил я сквозь зубы, шагая по пустынной улице, ведущей к университету. Я отчаянно пытался выбросить из головы воспоминание об Отем, о ее медно-рыжих волосах, голых ногах и фарфоровой, чистой коже. Моя футболка едва-едва прикрывала ее наготу.

От возбуждения брюки стали мне тесны.

– Твою мать.

Я зашагал быстрее, почти перешел на бег, но волна желания не спадала.

Чувствуя себя величайшим ослом в мире, я заскочил на первый этаж факультета бизнеса и экономики и нашел туалет – к счастью, пустой. Запершись в кабинке для инвалидов, я оторвал длинный кусок туалетной бумаги от висевшего на стене рулона, скомкал его, расстегнул ширинку и сжал закаменевший член рукой.

Образ полуголой Отем, одетой в мою футболку, будет преследовать меня до смерти, если я что-нибудь не сделаю. Я закрыл глаза и включил свое богатое воображение на полную катушку, энергично работая рукой.

– Я думала, ты ушел, – говорит она и прикусывает нижнюю губу, все еще припухшую от моих поцелуев. Она ставит одну босую ногу на другую и медленно оглядывает меня с ног до головы. Мы с ней всю ночь занимались любовью, и поэтому ее орехово-карие глаза так блестят. Она смотрит на меня со вновь пробудившимся желанием.

– Я ушел, – говорю я севшим от возбуждения голосом. – Но вернулся.

– Ради меня? – игриво спрашивает она.

Я киваю. Моя сумка падает на пол.

– Так чего же ты ждешь? – Она перестает улыбаться, берется за край моей футболки обеими руками и слегка его приподнимает. – Иди сюда, Уэстон, и поцелуй меня.

В три шага я оказываюсь рядом с ней, опускаюсь на колени и прижимаюсь губами к ее…

Я с трудом сумел сдержаться, чтобы не застонать в голос, и взорвался. Мое тело сотрясалось от облегчения, экстаз захлестнул меня и осушил до дна.

Ухватившись за стену одной рукой, я тяжело, со всхлипом переводил дух. Кто-то зашел в туалет и начал мочиться. Я выбросил ком туалетной бумаги в унитаз, застегнул джинсы и покраснел.

«До чего же глупо».

Я взял свою сумку, вышел из кабинки, вымыл руки и убрался из туалета, надеясь, что холодный воздух приведет меня в чувство. Может быть, теперь, после того как я занимался самоудовлетворением, представляя себе девушку своего лучшего друга, боль в моем сердце исчезнет.

Физическое желание на какое-то время удовлетворено, но тоска в душе никуда не делась.

«Мне не хватает наших разговоров».

«Мне тоже», – чуть не ответил я ей, но, разумеется, сдержался. Чем больше мы с Отем беседовали, чем лучше я ее узнавал, чем больше времени с нею проводил, тем тяжелее мне становилось.

«Они спят вместе».

Я остановился как вкопанный, обессиленно привалился к стене здания и несколько минут стоял так, прежде чем нашел в себе силы идти дальше.

– Ты удивлен, Носочный Мальчик? – пробормотал я. – Давай двигайся.

* * *

После экономики – я теперь ходил на другой курс, а тот, который посещала Отем, бросил – я выпил кофе в студенческом клубе, потом направился в класс профессора Ондивьюжа. Я сел, устало развалившись на стуле, и стал вертеть в пальцах ручку. В голове у меня снова и снова звучал голос Отем, доносившийся из комнаты Коннора. Я так крепко стиснул ручку, что побелели костяшки пальцев, а потом едва не выронил ее от неожиданности: мне на плечо вдруг опустилась чья-то рука.

Я резко обернулся и увидел сидящего позади меня Коннора.

– Господи, ты меня до смерти напугал, – прошипел я. – Какого черта ты тут делаешь?

– Пришел на занятия, – прошептал он в ответ. Вид у него был спокойный, расслабленный, самоуверенный; всем своим видом он словно говорил: сегодня ночью у меня был незабываемый секс.

Я мог бы возненавидеть Коннора, если бы он не выглядел до чертиков счастливым. Потом во мне взыграл собственнический инстинкт.

«Это мой чертов класс. Мое убежище. Моя отдушина».

– Ты посещаешь уроки поэзии?

– Да вот, приходится.

– Почему?

Коннор поерзал на стуле.

– Подумал, что стоит немного узнать о поэзии, теперь, когда у нас с Отем все наладилось.

Я прищурился.

– И что это значит?

Белозубая улыбка Коннора стала еще шире, триумфальнее.

– Ночью мы с ней были вместе. Всю ночь напролет.

– Поздравляю, – процедил я сквозь зубы. – Каждое его слово действовало на меня, как удар в солнечное сплетение. – Вообще-то я не об этом спрашивал. Почему ты здесь?

Коннор все еще грезил воспоминаниями о минувшей ночи.

– Прости, что мы тебя разбудили, но черт возьми… Не ожидал, что она такая. Настоящий фейерверк.

Меня затошнило. Я быстро посмотрел на сидящих рядом одноклассников – им совершенно ни к чему знать такие интимные подробности про Отем.

– А еще она жутко умная, – пробормотал я, как будто и не представлял себе Отем, запершись в кабинке общественного туалета.

– Точно, – согласился Коннор. – Именно поэтому я здесь. Если я хочу ее удержать, нужно подтянуть романтику. – Он посмотрел на меня многозначительно и с надеждой. – Я надеялся, ты мне поможешь…

– Нет, – громко сказал я.