Убийство под Темзой - Иван Иванович Любенко

ограниченный тираж. Бестселлер 1875 года. Их уже не осталось. Я купил её случайно. Пришлось заплатить втридорога. Не смог пройти мимо. Искушение было слишком велико, потому и потратился. Но как видите, не зря, раз вы интересуетесь, — выговорил старик, пока Клим листал книгу.

Увидев, что у покупателя загорелись глаза, букинист осведомился:

— Брать будете?

— Да. Сколько за неё хотите?

— Восемьдесят пенсов.

— Что? — возмутился Аткинсон. — Новая дешевле станет. А тут страницы затёртые. Сорок пенсов, не больше.

— Шестьдесят — последняя цена, — не уступал продавец.

— Мельник не торгуется за нужный ему камень, — выговорил Клим и, отсчитав монеты, поблагодарил продавца.

Выйдя из лавки, Роберт спросил:

— Ну что там?

— Согласно таблице символов алхимиков ʘ — Аu (золото), а Ô — Zn (цинк) — присаживаясь на скамейку, проговорил русский студент. — И две известные нам формулы принимают иной вид. — Ардашев вынул из кармана листок с записями и, надписав сверху искомые значения, передал бумагу другу. — Вот результат.

— Au + 8NaCN + O2 + 2H2O → 4Na[Au(CN)2] + 4NaOH и 2Na[Au(CN)2] + Zn → Na2[Zn(CN)4] + 2Au — прочитал британец. — Неужели это и есть философский камень? Простите, капитан, но я в это не верю. Какая-то чепуха. Сначала золото соединяется с водой и цианидом, а потом полученную ядовитую смесь обогащают цинком?

— Получается так.

— И зачем?

— Не знаю. Нужен опытный химик, который бы нам объяснил, что к чему. Если бы я был в Петербурге, я бы без труда нашёл такого человека в нашем университете.

Роберт задумался на мгновенье и воскликнул:

— Я знаю одного химика.

— Кто такой?

— Пол Бодли, мой тьютор[52] по химии. Правда, он квартирует в Оксфорде. Говорят, сейчас мистер Бодли преподаёт в тамошнем университете.

— Тогда едем в Оксфорд, а оттуда в Бодмин.

— Чтобы узнать, на кого оформлен участок у заброшенного золотого прииска?

— Вы чертовски проницательны, дружище, — улыбнувшись, изрёк Ардашев.

— Только вот у нас нет доверенности от миссис Пирсон.

— Придётся на месте что-нибудь придумать.

— Дорога займёт шесть с половиной часов. В любом случае мы будем вынуждены там заночевать.

— Пожалуй, так и сделаем. В Бодмине постараемся купить билеты второго класса. В таких комфортабельных условиях я готов вояжировать сутками. Знаете, в чём разница между пассажирами, едущими по железной дороге в России и Англии?

— Даже не догадываюсь.

— В Британии, как я заметил, люди путешествуют поездом, чтобы отдохнуть, а в России отдыхают после путешествия поездом.

— Возможно. Я никогда не был в вашей стране. Говорят, зимой там очень холодно и по этой причине русские люди мало улыбаются.

— Насчёт улыбок вы правы. Но дело не столько в холоде, сколько в неустроенности жизни моих соотечественников. Многие столетия русский народ живёт по принципу: надеемся на хорошее, но готовимся к плохому. Ожидание возможной беды — наше ежедневное состояние. От того и не улыбаемся, и ходим с озабоченными лицами. Нет уверенности в завтрашнем дне. Причём, это состояние характерно для всех слоёв общества — от самых богатых, до самых бедных.

— Но тогда надо что-то менять в самом государстве раз его граждане чувствуют себя неспокойно, разве нет?

— Не знаю. Я далёк от политики.

— А вон и кэб. Сдаётся мне, что он свободен.

Аткинсон оказался прав. Друзья добрались до вокзала Кингс-Кросс довольно быстро. На ближайший поезд в Оксфорд в кассе остались только билеты третьего класса. Купив их, они прошли вагон. На первый взгляд разница со вторым классом заключалась лишь в разной обивки диванов. В третьем классе они имели шерстяное покрытие, а во втором — суконное. Но везде диваны были одинаково мягки. Но потом выяснилось ещё два различия: в третьем классе купе было рассчитано не на восемь человек, как во втором, а на десять и в нём не было ватер-клозетов. Этим удобством пассажирам предлагали воспользоваться на станциях. Несмотря на эти недостатки, Ардашев мысленно отметил огромную разницу между третьим классом в России и Англии. Сравнение, к его большому сожалению, оказалось не в пользу родины.

Долина Темзы то и дело возникала в окне вагона, украшая и без того живописный пейзаж английской глубинки. Примерно через двадцать миль, на возвышенности, показалась крепость.

— Это Виндзорский замок, — пояснил Роберт. — Построен ещё Вильгельмом Завоевателем в XI веке.

Вскоре и резиденция британских монархов осталась позади. Поезд прибыл в Оксфорд в полдень, преодолев за полтора часа почти пятьдесят миль.

Местный вокзал был пуст и тих, точно его забросили. Повезло с извозчиком. Обычная коляска с откинутым кожаным верхом доставила пассажиров к одному из зданий, упомянутого Аткинсоном вознице. Ардашев с удивлением узнал, что Оксфорд — это не один университет, как это принято в России, а целых двадцать три колледжа. Их совокупность и называлась университетом. Серое здание, увитое сиреневой глицинией и вечнозелёным плющом, напоминавшее средневековый монастырь, возвышалось в центре живописного парка. Пахло летом. В кронах вековых дубов, вязов и берёз голосили птицы. Студенты в чёрных накидках и шапочках с четырёхугольным дном и шёлковою кистью сбоку шествовали мимо, держа в руках учебники и тетради.

— А вот и он, — изрёк Аткинсон, указывая на сидящего с книгой на скамейке мужчину лет тридцати пяти в очках, с усами и заметной лысиной, но без бороды. Почувствовав на себе взгляд, тьютор поднял глаза.

— Добрый день, мистер Бодли!

— Роберт? — преподаватель поднялся и протянул руку.

Ответив на рукопожатие, Аткинсон выговорил:

— А это мой друг из России, мистер Ардашев.

— Из России? — подняв удивлённо голову, проронил англичанин. — От самого Менделеева?

— Вы правы, — улыбнулся Клим. — Он преподаёт в моём университете.

— О! Тогда мне всё ясно. Вы из Санкт-Петербурга.

— Совершенно верно.

— Вы химик?

— Нет. Я правовед. И в химии, к сожалению, ничего не смыслю.

— Как раз поэтому, мистер Бодли, мы и наведались к вам. Нам нужна ваша помощь, — пояснил Аткинсон.

— Я к вашим услугам.

Клим протянул лист, сложенный вдвое, а Роберт сказал:

— Хотелось бы понять, что означают эти две химические формулы.

Развернув запись, тьютор зашевелил губами, будто читал молитву. Возвратив бумагу, он пояснил:

— В первой строке показано, что золото растворяют в водном растворе цианида натрия и получают соль дицианоаурата натрия, вероятно для того, чтобы отделить кварцевые породы от золотосодержащей руды. А вторая формула помогает восстановить золото с помощью цинка, то есть выделить его в чистом виде из вышеупомянутого состава.

Клим и Роберт переглянулись.

— Правильно ли я понимаю, что в данном случае, речь идёт о новом способе извлечения золота из золотоносной породы? — глядя в упор на тьютора, справился Ардашев.

— Возможно. Но его успешность или несостоятельность можно подтвердить только