Лилия и меч - Сара Беннет

В случае ее непослушания Радолф отыграется на народе, который ни в чем не виноват; он не доверяет ей и намерен наказать ее по-своему, когда придет время, за тот моральный ущерб, что она нанесла его гордости.

И при всем этом Лили просто жаждала беспечно броситься в его сильные руки!

Уставившись в стену, Лили принялась мечтать о том, что было бы, если бы все сложилось по-другому. Она без промедления утонула бы в его объятиях и позволила ему делать с собой все, что ему угодно. Но тогда она действительно стала бы его узницей, а это уже никуда не годилось. Все, что она к нему питает, именуется сладострастием; но сладострастие можно держать на коротком поводке, и, Бог даст, со временем оно пройдет само собой, а значит, Радолфу ее никогда не завоевать.

– Леди?

Нежный голос Уны смолк, и тут же раздался тихий стук в дверь.

– Я принесла вам ужин. Уверена, вы проголодались.

Урчание в животе убедило Лили, что ей лучше не вступать на тропу мученицы. К тому же ей нужны были силы, чтобы противостоять Радолфу.

Открыв дверь, Лили сразу поняла, что приняла верное решение. Над миской с дымящимся аппетитным рагу, двумя толстыми, намазанными маслом кусками хлеба и кружкой эля ей приветливо улыбалось лицо Уны.

– Лорд Радолф велел, чтобы вы все съели, – объявила она, поставив еду на стол. – Солдаты говорят, что у вас с ним уже завтра состоится свадьба...

Откусив кусок хлеба, Лили задумчиво кивнула:

– Это правда, Уна, таков приказ короля.

Уна чуть заметно вздрогнула:

– И вы не боитесь? Такой огромный человек раздавит вас, когда ляжет с вами в постель!

Лили чуть не поперхнулась элем, но Уна этого как будто не заметила.

– А вот я рада, что родилась свободной и безродной. Никакой король не станет принуждать меня к замужеству против моей воли.

– Тебе и вправду повезло. – Лили печально улыбнулась.

Уна важно кивнула.

– Вам понадобится красивый свадебный наряд, миледи.

Лили окинула взглядом свое грязное, изношенное платье и ужаснулась.

– Но это все, что у меня есть, Уна. Может, я могу одолжить какое-нибудь из твоих?

На щеках Уны вспыхнул румянец.

– Что вы, леди! – воскликнула девушка с жаром. – У меня нет ничего подходящего! Вам следует обратиться к вашему господину: говорят, он почти так же богат, как король, и может накупить вам мехов и драгоценностей столько, что в комнате яблоку негде будет упасть!

– Кто бы сомневался, – ответила Лили сухо, зная, что просить Радолфа ни о чем не станет. Пусть он назовет это упрямством и гордыней, но она лучше предпочтет венчаться в своих обносках, чем попросит у него новое платье.

Все же отсутствие подходящего наряда еще больше испортило ей настроение. Как только Уна ушла, Лили вернулась в постель, но еще долго не могла уснуть, размышляя о своем будущем.

Находясь в шумном зале гостиницы, Радолф охотно смеялся над сальными шутками своих солдат и комично изображал жениха. Он получил то, что хотел, так почему бы теперь не повеселиться? А все сомнения и тревоги пусть подождут до завтра.

Все же его взгляд то и дело упирался в закрытую дверь комнаты Лили. За этой крепкой деревянной дверью находилась женщина, перевернувшая всю его жизнь.

Он живо представил ее: одна рука отброшена, светлые волосы вьются вокруг лица серебристыми локонами, губы слегка приоткрыты, мягкие и сладкие снаружи и горячие, призывные изнутри.

Примет ли она его сейчас, если он постучится в дверь? Радолф сильно сомневался в этом. Скорее всего она набросится на него с дикими криками, как разъяренная фурия.

Радолф поежился.

– Как назовете своего первого сына, милорд? – полюбопытствовал один из солдат, вытирая с подбородка эль. – Эрик Кровавый Топор?

Радолф фыркнул, освобождаясь от мрачных мыслей.

– Нет, он тоже будет Радолфом! Славное нормандское имя.

Жервуа высоко поднял кубок:

– За Радолфа, сына Радолфа!

Глядя на своего верного капитана, Радолф улыбнулся. Он поставил его в трудное положение, когда велел выполнять в первую очередь свои приказы, ставя их выше приказов короля. Если бы возникла необходимость увезти Лили в укрытие, Жервуа пришлось бы рисковать жизнью. Подобную преданность следовало высоко ценить. Он непременно вознаградит Жервуа, и вознаградит щедро!

– Милорд! – Капитан придвинулся ближе, его глаза поблескивали, а голова слегка покачивалась. – Какой подарок вы на... намерены подарить леди Лили... то есть Уилфриде на свадьбу?

Радолф удивленно вытаращил на него глаза.

– Дочь... дочь нашего хозяина говорит, что так принято, – продолжал Жервуа, едва шевеля языком, – принято дарить невесте подарок в день свадьбы.

Некоторое время Радолф переваривал эту информацию, затем хлопнул себя по лбу. Как мог он быть таким тупицей, как мог забыть, что должен иметь хоть какую-то безделушку, чтобы подарить ее будущей жене? Женщины всегда любят всякие безделицы. Его отец почти все деньги промотал на покупку драгоценностей и милых вещичек для своей второй жены, а она с горящими глазами продолжала требовать еще и еще.

При воспоминании об этом Радолф поморщился. Нет, он ничего не станет дарить невесте – хватит с нее и того, что она получит в собственность богатого и могущественного лорда Радолфа.

Он тут же заявил об этом во всеуслышание, проигнорировав неодобрительное ворчание Жервуа:

– Но, милорд, она посмотрит на это другими глазами. Она обидится. Женщины всегда обижаются по пустякам...

Радолф нахмурился и помотал головой.

– Обидится она или нет, меня это не касается.

Жервуа нервно икнул.

– Коснется, когда она заставит вас страдать, – произнес он наконец. – Она перестанет с вами разговаривать, перестанет улыбаться и не пустит в постель.

Радолф помрачнел еще сильнее, а капитан, отвернувшись, пробормотал:

– Оба у-упрямые, как мулы, только я тут ни при чем. И не дай мне Бог когда-нибудь обзавестись женкой!

Утром, когда Уна сказала, что ее ждет подарок, сердце Лили дрогнуло.

Подарок мог служить жестом примирения, а это значит...

Но уже в следующий момент Уна разрушила все ее надежды.

– Подарок принес слуга, миледи, он от леди Кентон. Ее человек сказал, что вы сможете надеть это на свадьбу.

Когда Лили развернула тщательно упакованный сверток, то обнаружила внутри невероятно красивое платье. От восхищения она даже ахнула: из плотного шелка, роскошного золотистого цвета, оно было густо расшито золотыми и серебряными нитями. К нему в придачу шла сорочка и вуаль из тончайшей, как паутина весенним утром, ткани. Пара остроносых туфелек такого же золотистого цвета, как платье, довершала наряд. Такое платье впору было надеть самой королеве или принцессе викингов.