Все краски ночи - Линда Ховард

Таннер положил своего динозавра на кровать и очень серьезно посмотрел на Кейт.

– Когда я вырасту, то пойду служить в армию, – объявил он.

Такер кивнул, зевота мешала ему что-то сказать.

На прошлой неделе они решили стать пожарными, так что Кейт оставалось только дивиться тому, как быстро у них меняются предпочтения. Как быстро они меняются сами.

– Ты знаешь, где короли держат свои армии? – спросила она очень-очень серьезно.

Сыновья покачали головами, и глаза у них наполнились любопытством.

– В ежовых рукавицах.

Несколько долгих секунд они смотрели на нее молча, а потом начали хихикать, когда до них дошел смысл каламбура. Иногда ей приходилось объяснять им шутки, но мальчикам это не слишком нравилось. Они предпочитали доходить до смысла шуток сами. За спиной Кейт тихо вздохнула Шейла, вероятно, вспомнив, что в этом возрасте повторение – их любимая игра, и теперь Шейла могла рассчитывать на то, что услышит эту шутку раз сто за ближайшие две недели.

Кейт прочитала сыновьям сказку на ночь, и они уснули за пять минут. Она поцеловала спящих детей и на цыпочках вышла из их спальни.

Шейла увидела слезы в ее глазах и обняла дочь.

– Все будет в порядке, обещаю. Только дождись их первого дня в школе, тогда ты точно будешь плакать день напролет.

Кейт засмеялась сквозь слезы.

– Спасибо, мама. Ты меня так успокоила.

– Да, но если бы я сказала, что это тебя нисколько не тронет, когда настал бы этот день, ты бы поняла, что я тебя обманула, и больше никогда бы мне не стала доверять. Разумеется, – задумчиво добавила Шейла, – я не плакала, когда в школу шел Патрик. Насколько я помню, я кувыркалась на лужайке и хохотала как сумасшедшая.

Шейла продолжила вспоминать всякие забавные случаи, связанные с детством Патрика, а Кейт улыбалась. Потом они тоже отправились спать. Как только Кейт пожелала матери спокойной ночи и закрыла дверь своей спальни, глаза ее наполнились слезами, а подбородок задрожал. Мальчиков никто ни разу не забирал от нее даже на одну ночь. И Кейт чувствовала себя очень подавленной. Они будут так далеко от нее. Если что-то случится, ей придется добираться до них много-много часов. Она не сможет слышать их голоса, видеть, как они играют в течение дня. Ей будет недоставать их криков, визга, смеха, стука их ножек по полу. Она не сможет крепко обнять их, почувствовать их маленькие тела своим и понять, что у них все хорошо.

Она не знала, что ей будет так трудно отлучить их от себя. И не собиралась она их от себя отлучать. Когда им будет пять, то, наверное, уже можно. Или шесть. Или семь.

Кейт засмеялась над собой, и звук получился странный: булькающий, похожий на икоту. Если бы они были старше, взрослее, ответственнее, она могла бы немного расслабиться. Но она просто не хотела, чтобы они становились старше и ответственнее прямо сейчас.

Уговаривать себя бесполезно, так же бесполезно, как пытаться урезонить. Кейт плакала до тех пор, пока не уснула. Сыновья спали с ней под одной крышей, а она уже скучала по ним, по мальчикам, к которым приросла сердцем.

На следующее утро Кейт встала даже раньше обычного, чтобы помочь Шейле погрузить близнецов и багаж в машину и успеть приготовить завтрак, включающий булочки для клиентов. Для мальчиков она сварила овсянку. Она посчитала, что им надо поесть горячего, потому что по утрам уже было очень холодно, но они были слишком сонные для того, чтобы поесть как следует. Так, поклевали чуть-чуть. Зная, что к тому времени, как они приедут в Бойсе, близнецы здорово проголодаются, Кейт положила в застегивающийся пластиковый пакет кашу и дала им на всякий случай по яблоку.

Еще не рассвело, когда Шейла и Кейт вывели детей из дома. Такер и Таннер забрались на свои детские сиденья, такие милые в джинсах и кроссовках, в маленьких фланелевых рубашках, надетых поверх футболок. Они отказались надеть жакеты, поэтому Кейт заранее завела машину, чтобы она успел прогреться. Кейт поцеловала каждого из сыновей, пожелала им хорошо провести время и наказала слушать Мими, затем обняла мать.

– Удачной дороги, – успела она пожелать ей, пока голос не дрогнул.

Шейла обняла дочь и похлопала по спине, как делала, когда Кейт была маленькой.

– У тебя все будет хорошо, – сказала она, успокаивая дочь. – Я позвоню, как только мы доберемся, и каждый день буду тебе звонить или писать по электронной почте.

Кейт не хотела употреблять выражения «скучать по дому», дети могли ее услышать, а ей не хотелось наводить их на нехорошие мысли, и потому она сказала:

– Если они отобьются от рук…

– Я справлюсь, – перебила ее Шейла. – Я знаю, что ты согласилась на это в тот момент, когда была испугана, а потом, позже, ты решила, что тревога твоя была безосновательной, но… договор есть договор. Ты согласилась, так что держи слово. Я не хотела сокращать визит, но я наверстаю упущенное, когда привезу детей домой.

Шейле не откажешь в умении говорить без обиняков, подумала Кейт, и эта материнская манера общаться всегда помогала Кейт ощутить ясность мысли и поднимала настроение. Со смехом она обняла мать еще раз. Затем Шейла села за руль, а Кейт наклонилась, чтобы в последний раз взглянуть на мальчишек. Такер уже спал. Таннер тоже выглядел сонным, но улыбнулся ей и послал воздушный поцелуй. Кейт притворилась, что поцелуй едва не сбил ее с ног и засмеялась.

С ними все будет в порядке, подумала она, провожая взглядом машину, пока свет задних фар не пропал за поворотом дороги. Она сомневалась в себе.

* * *

Со своего наблюдательного пункта Тиг видел, как джип медленно приближается к мосту, как затем он быстро набрал скорость. Свет приборной доски освещал женщину средних лет за рулем. Пассажирское место рядом с ней пустовало. Логично было бы предположить, что женщина выехала так рано, чтобы успеть на самолет. Тиг не мог представить, зачем одинокой женщине приезжать в такую глушь в отпуск, но, возможно, она занимала высокий пост и просто хотела на время отрешиться от всего, а Трейл-Стоп, несомненно, лучшее место для этого.

Еще до рассвета Тиг провел рекогносцировку местности. Возле гостиницы находились две арендованные машины, одна из которых сейчас отъехала. Тиг обошел городок, прикидывая, как должны расположиться его люди, чтобы обеспечить наиболее эффективный прострел территории. Несколько собак залаяли при его приближении, но Тиг умел двигаться бесшумно, так что настоящей тревоги никто не поднял. Свет нигде не зажегся, из чего Тиг заключил, что местные привыкли к тому, что собаки иногда лают и без причин.

Эти люди не из тех, что сдаются без боя. Нет, они будут сражаться отчаянно, тем более что в каждом доме имелось оружие. Здесь, в глуши, где не редкость медведи, змеи и прочая опасная живность, разумно всегда иметь под рукой ружье. Насчет пистолетов Тиг не переживал, они бесполезны на дальнем расстоянии. Но дробовик – дело другое.