Все краски ночи - Линда Ховард

– Что ты смеешься? – эхом откликнулся Таннер, прыгнув на кровать по другую сторону от нее.

Кейт обняла детей обеими руками.

– Мими меня смешит. Она рассказывала мне смешные истории.

– Какие?

– О том, как я была маленькой.

Глаза у мальчиков стали большими и круглыми. То, что их мама когда-то была маленькой девочкой, казалось им невероятным.

– Мими тебя тогда знала? – спросил Такер.

– Мими – мамина мама, – сказала Кейт. – Совсем как я – ваша мама.

Она видела, как шевелились губы Таннера, когда он повторял про себя «Мамина мама». Засунув палец в рот, он изучал Шейлу, словно просвечивал лазером – с той же интенсивностью взгляда.

– Я чувствую себя, как животное в зоопарке, – пожаловалась Шейла.

– В зоопарке? – спросил Таннер, не вынимая пальца изо рта. Слово «зоопарк» вызвало в нем интерес.

– Зоопарк! Мими поведет нас в зоопарк! – радостно завопил Такер.

– Ты в ловушке, – ухмыльнулась Кейт.

– Ха-ха. Мне, между прочим, эта идея очень нравится. Мы обязательно сходим в зоопарк, – твердо пообещала Шейла. – Если вы будете хорошо себя вести и пойдете спать тогда, когда вам скажут.

Как только мальчики увидели, что мама и бабушка укладывают их вещи в чемодан, случилось то, что Кейт предвидела.

Возбуждение ребят достигло такого уровня, когда удержать его в рамках не представлялось возможным. Они начали притаскивать отовсюду свои игрушки, которые хотели взять с собой, для чего пришлось бы арендовать целый самолет. Кейт предоставила Шейле справляться с ситуацией самостоятельно, поскольку ближайшие две недели мальчики проведут у нее и им троим пора учиться находить общий язык.

Наконец сумки с детскими вещами были упакованы, каждому разрешено было взять по две игрушки, не больше. К тому времени мальчики уже угомонились, и Шейла осталась их купать и переодевать в пижамы, а Кейт тем временем спустилась вниз и перенесла детские сидения со своего «эксплорера» в арендованный джип Шейлы. Ей пришлось возиться с ремнями и пряжками при свете фонаря над крыльцом. Наконец сиденья были надежно закреплены, и Кейт вернулась в дом, чтобы сделать бирки к сиденьям, написать на них имена и адрес, поскольку сиденья придется сдавать в багаж самолета. Потом она еще раз спустилась вниз, чтобы прикрепить бирки к сиденьям.

Сентябрьские ночи тут прохладные, и Кейт замерзла, пожалев о том, что не накинула жакет, выходя на улицу. Она постояла немного на дворе, глядя в усыпанное звездами небо. Воздух здесь такой чистый, что звезд просто не сосчитать. Здесь на небе всегда звезд гораздо больше, чем в любом другом месте.

Ночь окружила ее, но эта ночь не была беззвучной. Шум реки присутствовал здесь всегда, местные жители давно привыкли к нему и не замечали. Еще был слышен шелест листвы, которой играл ветер. Самые верхние ветки уже начали менять цвет: осень надвигалась стремительно, и, как только здесь воцарится зима, дела пойдут совсем вяло. Несколько недель кряду постояльцев не будет совсем. Возможно, зимой, когда постояльцев мало, стоит ввести новую услугу – горячий обед, подумала Кейт. Ничего изысканного – суп, рагу, теплые сандвичи. Готовить их нетрудно, а деньги приносят. Когда вокруг лежат сугробы по три фута высотой, на горячий вкусный суп и рагу съезжаться сюда будет немало местных жителей. Кто знает, может даже Конрад и Гордон Мун станут приезжать сюда на обед со своего ранчо.

Кейт отчего-то вернулась мыслями к тому вопросу, что задала ей Шейла. К вопросу о Келвине. Она никогда не связывала его образ с чем-то даже отдаленно романтичным. Но, с другой стороны, она и ни о ком другом не думала в этом ключе. Она все никак не могла уложить в голове неожиданную перемену в своем отношении к Келвину, но, мысленно произнеся его имя, вновь почувствовала этот странный укол в животе. Действительно, почему именно с ней ему так трудно общаться? Если он мог болтать с другими, то с ней почему не мог? С ней, Кейт Найтингейл, было что-то не так? Или он стеснялся ее, потому что не хотел, чтобы она строила на него планы? Смешно, да и только. Но ей почему-то было не до смеха. Она живет одна, без мужчины, и, наверное, мечтает обзавестись спутником. Но у нее двое маленьких детей. Многие мужчины не хотят иметь серьезных отношений с женщинами, имеющими детей от первого брака.

Но почему она вообще думала о Келвине в этом ключе? У нее не было оснований для такого рода мыслей. Она никогда не интересовалась им как мужчиной, и если он имел подобные мысли в отношении Кейт, то был лучшим актером в мире, потому что никак эти свои мысли не обнаруживал.

Кейт решила закрыть тему. Все это глупость, и она просто не в себе, если позволяет такой чепухе лезть в голову. Лучше бы она думала о том, что будет делать в ближайшие две недели, а не о всякой ерунде.

Когда уедут мальчики, она может сделать ту работу, которую все откладывала из-за нехватки времени. Например, она сможет как следует отмыть холодильник и кладовку, сделать ограду из камней вокруг стоянки, чтобы придать ей более солидный вид. Она сможет перебрать одежду мальчиков и отложить те вещи, Которые они износили или из которых выросли, и убрать эти вещи на чердак. Наверное, ей бы следует отдать эти вещи в приют, но она пока не готова была с ними расстаться. Она по-прежнему хранила всю их младенческую одежду, крохотные распашонки, ползунки, носочки и чудные крохотные туфельки. Возможно, к тому времени, как они пойдут в школу, она избавится от этого смехотворного запаса одежды, из которой они выросли. Если она этого не сделает, ей придется превратить в склад весь дом.

Да, у нее есть чем себя занять, пока не будет мальчиков. Возможно, к концу дня она будет так уставать, что даже не останется сил плакать от тоски. Потому что скучать по ним, очень сильно она скучать все равно будет.

И тут она вспомнила, что, если не поторопится, они могут уже уснуть. Целых две недели у нее не будет возможности подоткнуть им одеяло и почитать на ночь, поэтому сегодняшний вечер никак нельзя упустить.

Шейла как раз одевала их в пижамы, когда Кейт вошла в наполненную паром ванную.

– Все чисто, – доложил Такер, сияя улыбкой. Кейт наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку, крепко обняла и подняла Такера на руки. Он прижался теснее, положив голову ей на плечо, и сердце Кейт сжалось при мысли о том, что скоро они вырастут, и она уже не сможет их поднять, да и они сами уже не будут проситься на ручки. К тому времени они, возможно, уже не захотят, чтобы она их обнимала и целовала.

Кейт подняла Таннера, который обхватил ее руками за шею и обворожительно улыбнулся. Она чуть отстранилась и, прищурившись, посмотрела на него, что имело бы больший эффект, если бы она в то же самое время не похлопывала сына ласково по спине.

– Ты что-то затеял, – с подозрением сказала она.

– Нет, – заверил ее Таннер и зевнул.

Они устали и готовы были ко сну, но возбуждение мешало им угомониться. Вначале они никак не могли решить, какую историю хотят услышать, затем Таннер заявил, что хочет подержать игрушечного динозавра, и Такеру тоже пришлось решать, какую игрушку он хочет взять с собой в кровать. Наконец он остановился на картонном Бэтмене, которого он начал водить по одеялу.