Зови меня ястребом - Константин Щипачев

Телохранители хлопали веками и отказывались понимать, каким образом Марк Антонович намеревается просочиться с оружием сквозь этот жуткий бабский кордон.

— Сейчас я распределю роли, и у нас все получится, — продолжал он, не обращая внимания на замешательство в рядах личной охраны. — Итак, слушайте и запоминайте…

Суходольский преобразился шагов за пять до входа в епархию досмотровой группы. Преобразился разительно, но с некоторой растяжкой во времени, дабы не вызвать подозрений у других пассажиров. Словно продолжая начатый далеко в прошлом диалог, он хлопал Костю по плечу и громко вещал:

— Да что мне твоя Америка, парень! Единственный американец, которого я люблю — Чарли Чаплин. Единственный, которого уважаю — Франклин Рузвельт. Единственный, которого по-человечески жалею — Патрик Суэйзи.

— А что с Патриком? — теряясь, поддерживал «светскую» беседу гитарист.

— Увы, умер от рака поджелудочной железы…

Не умолкая, Суходольский первым достиг стойки. Невозмутимо выдержав сонный взгляд сержанта, сгреб документы и двинулся дальше, уступая место Яровому. Последним плелся Сергеев с кейсом — мрачный, собранный, похожий на сжатую пружину.

От попутчиков не ускользало его чрезмерное напряжение. Наименее озадаченным предстоящей авантюрой был Костя. А чего ему переживать? Если кейс с оружием засветится — разборки и неприятности коснуться одного Вадима. А он с Суходольским Сергеева знать не знают. Они летят сами по себе. В итоге шеф ненадолго лишится одного телохранителя, зато останется с другим. Почему ненадолго? Да потому что бывший полковник ФСБ Сергеев запустит в действие свои связи, заполучит обратно кейс с извинениями и через пару дней нагонит их где-нибудь в пределах Среднерусской возвышенности.

А громкий и хорошо поставленный голос богатого коммерсанта уже метался внутри помещения для досмотра.

— Америка, Америка… Не любишь ты Родину, Костя! Не любишь!..

Забрав свои документы и шагнув к стопке пластиковых корзин, музыкант почти взаправду взвился:

— Это я-то Родину не люблю!? Да у меня даже член встает, когда играют Гимн!

Он и сам не понял, сколь удачно упомянул об эрекции своего члена. Накрашенные веки сонных теток разом взметнулись; жадно-оценивающие взгляды словно по команде впились в рослого, складного красавчика с правильными чертами лица и вызывающим прикидом.

Суходольский успел разуться и, напяливая на ноги одноразовые бахилы, заливал дальше:

— Знаешь, когда америкосы с мстительной радостью бомбили Белград, я с группой товарищей-бизнесменов оказался неподалеку…

Яровой почти не слушал — тот все одно нес околесицу, имевшую цель привлечь внимание сотрудниц Службы авиационной безопасности. Тех сотрудниц, которые не западут на его — Костину внешность.

— Кстати, о членах! — обращаясь ко всем, воскликнул босс и бросил корзинку с туфлями на транспортер. — Вы слышали о последних новшествах в свете безопасности авиационных перелетов? Вначале путешествующим по Европе приходилось снимать обувь и верхнюю одежду, потом сдавать напитки и тюбики с зубной пастой, затем диктовать свои домашние адреса и номера кредитных карт. А с этого года вводится досмотр в обнаженном виде. Представляете?!

Сия новость окончательно стряхнула сон с одетых в униформу женщин и заметно оживила пассажиров рейса. Суходольский меж тем поставил на черную ленту купленную полчаса назад кожаную барсетку и направился к подковообразной железяке.

Костя снял свои вечно пыльные туфли с острыми ободранными носами и примерял бахилы. При этом приглушенно матерился и ворчал:

— Так вот она какая — Академия онанизма! Нездоровый психически народ. Дети неба, мля…

Распрямившись, он с удовлетворением поймал восхищенный взгляд блондинки. Томно поправляя черный бант на затылке, она любезно подала корзину; царственным жестом указала, куда следует выкладывать из карманов металлические вещи…

Прямо за двухметровой подковообразной хреновиной стояла здоровенная баба с прической «а-ля Чипполино» и с дубинкой-металлоискателем в сильной руке. Мерно постукивая ей по крутому бедру, она не сводила взгляда с Суходольского и мечтательно слушала его ахинею.

— …Вы представляете?! Нет, полностью раздеваться перед службой безопасности не придется. Всю одежду с проходящих досмотр «снимет» специальный сканер, на экране которого во всей красе предстанут интимные подробности. Причем настолько детализированные, что сотрудникам служб безопасности можно будет заключать пари «у кого длиннее»…

Выкладывая металлические вещи, Костя приметил поставленный на ленту кейс Сергеева.

Это был сигнал к старту.

Костя выложил все металлическое, за исключением нескольких монет, нарочно спрятанных в задний карман. Обнаружив их, подкова издала противный гудок. А блондинка торжествующе скомандовала:

— Пройдите сюда!

«Похвально!» — как любит выражаться Марк Антонович. Первый пункт плана, в соответствие с которым Яровой отвлекает блондинку, сработал. Во втором Сергеев тоже звенит горстью монет и берет на себя бабищу с «луковицей» на башке. В третьем Суходольский занимается самым главным.

— Прошу сюда! — с нарочитой официальностью повторила белокурая бестия и распахнула дверь какой-то подсобки. — Или хотите, чтобы я досматривала вас при всех?..

— Да мне, собственно, похеру, — подмигнул ей гитарист и шагнул внутрь, — такой милашке я готов отдаться при всех.

А стоило двери закрыться, резко притянул блондинку к себе и впился губами в очаровательный ротик…

Меж тем за тонкой перегородкой Марк Антонович закончил рассказ о беспределе демократии в Европе. Поймав выехавшую из интроскопа барсетку, он громко щелкнул пальцами, наклонился к сидевшей за монитором девушке и повелительным тоном сказал:

— А ну-ка, голубушка, ответьте технически малограмотному пассажиру: не влияют ли ваши интроскопы на записанную в цифровых носителях информацию?..

Поднимаясь по трапу, музыкант споткнулся.

— Отдал блондинке последние силы? — приглушенно хохотнул Вадим. — Лихо ты сработал! У нее даже ножки заплетались, когда вы из подсобки выплывали.

— Не люблю спринтерский секс, — морщился тот.

Суходольский подкалывать молодого телохранителя не стал. К чему, если парень исправно выполнил свою часть общего плана? За подобный экспромт наоборот следовало поощрить.

— Осторожнее, — поддержал он его под локоть. — Падать нам нельзя — нас ждут впереди великие свершения!

— Сейчас навернуться не страшно, — благодарно отвечал Костя. — Лишь бы после взлета не удариться головушкой о нашу голубую планету.

— Боишься летать? А я слышал: кто служил в спецназе, тот…