Летчик 5 - Владимир Малыгин

Так что к исходу десятых суток от времени предполагаемого выхода корабля с так интересующим нас всех грузом из немецкого порта мы перелетели в Голуэй. Зачем? Да приказ такой получили. Будем сверху порт охранять. Ну и подходы к нему в практическом радиусе действия нашего самолётика…

Корабль задержался на трое суток по погодным условиям и по загрузке в немецком порту. И зря мы так переживали о благополучном завершении этого рейса. Учли прошлые ошибки все причастные с той стороны. И транспорт был не один, а два. И сопровождали их помимо пусть и небольшого конвоя ещё и группа подводных лодок с приданным им кораблём сопровождения и обеспечения. В итоге получился целый караван. И пострелять довелось во время похода, и английский лёгкий крейсер “Глостер” с помощью подводных лодок потопить. А нечего было поблизости от места высадки крутиться…

На выгрузке стало понятно, почему не один, а два транспорта. Привезли автомобили, лёгкую полевую артиллерию, боеприпасы и много ещё чего полезного и необходимого.

Вместе с грузом оружия неожиданно прибыло и подкрепление в виде живой силы. Обученные подразделения, это сила. Не то, что наши гражданские ополченцы с гладкоствольным охотничьим оружием в руках. Будет теперь под Дублином военная союзническая база… Или под Голуэем? Ну да и без меня с этим делом разберутся…

Ну а коли так, то и мне пришла пора распрощаться с гостеприимными берегами. С берегами и новыми товарищами. Покинул я Ирландию на одном из этих кораблей. И на обратном пути капитаны рисковать не стали, а пошли прежним же маршрутом, северным. Плавание прошло спокойно. Несколько раз играли боевую тревогу – на горизонте видели чьи-то дымы. Выяснять и проверять чьи никто не собирался по причине сократившихся чуть ли не вдвое сил конвоя. Потому как половина подводных лодок и часть надводного сопровождения остались у Голуэя. Будут прикрывать западное побережье Ирландии от английских кораблей.

Погода на этот раз, по словам нашего старпома, походу благоприятствовала и ровно через десять суток мы пришвартовались к причалу Гамбурга. Дальше мне предстоит добираться до Берлина поездом. Задерживаться нигде не стал. Единственное, так пока было время до отхода поезда, посетил парикмахерскую и привёл свой внешний вид в порядок. И костюм поменял в магазине готового платья. Деньги? Деньги у меня теперь были. Вот документы имелись только ирландские. Поэтому ни о каком посещении банка и речи не могло быть. Спасибо моим боевым друзьям за помощь и поддержку. Мистер Конноли о вознаграждении походатайствовал лично. Отказываться я не стал, мне ещё вон сколько до дома добираться.

Ну а в самом Берлине пришлось пробиваться к кайзеру. Вот когда пожалел, что сразу об этом не подумал и никакой бумажки подходящей заблаговременно не выпросил. А без соответствующей бумажки, пропуска, никто и близко ко дворцу не подпускает. Казалось бы, ну не приняли сразу и ладно. Не мне же лично всё это нужно? Ну и развернулся бы я и прочь пошёл. Ведь до вокзала-то рукой подать. Сел бы на Варшавский поезд и поехал бы в сторону Питера, но ведь нет, сознательность проявил. Решил не отступать и добиться-таки своего. А всё почему? Да потому, что чувствовал же, что не простое письмо мне кайзер передать предлагал.

Так что помучился немного, но добился-таки своего, принял меня Вильгельм. Только сильно удивился такому моему появлению в Берлине. Они-то ждали от меня очередного триумфального прилёта, как всегда, а я поездом приехал. Как все.

В первый же день ничего не решилось. Зря я думал, что вот просто так приду, появлюсь, заберу письмишко и поеду себе спокойно дальше медленным железнодорожным ходом. Как бы не так! Старина Вилли на моём появлении в Берлине решил для себя немного политических дивидендов заработать и быстренько подсуетился. И это, казалось бы, простейшее действо в целое представление превратил. А уж прессы-то нагнали, только держись. Вспышками ослепили, особенно в тот самый момент, когда он одной рукой мою руку пожимал, а второй в это время конверт запечатанный протягивал. Сургучными печатями к камерам развёрнутый. Да ещё и речь минут на десять перед прессой задвинул о вновь налаживающихся отношениях с Россией. Пришлось соответствовать моменту и ответную речь говорить. Вот тогда-то я и вспомнил о замечательных словах Александра-освободителя. Это когда он говорил, что у России есть только два настоящих союзника – армия и флот. А теперь вот появляется возможность приобрести ещё одного, настоящего, в лице Германии… Которая не станет русскими руками каштаны из огня таскать, как это делали все остальные, прежние…

Понравились, похоже, журналистам мои слова. Ишь как фотовспышками зафырчали, карандашами застрочили. Хорошо хоть с вопросами никто приставать не рискнул. Похоже, разрешения на подобные действия никто журналистской братии не дал. На моё счастье. А то порвали бы на клочки.

И уехать мне сразу не дали после завершения встречи на высоком, так сказать, уровне. Кайзер задержал, решил личный подарок сделать.

Ну, да, как же, подарок. Да это он просто хотел, чтобы его послание поскорее до Петрограда добралось. Потому-то и подарил с барского плеча новый самолёт.

А вот дальше уже точно никаких задержек не было. Лишь притормозили с вылетом на час по весьма уважительной причине нанесения российских опознавательных знаков на крылья и киль. И тоже деньгами в дорогу снабдили. Небольшими. По сумме на командировочные похоже. Как оформили, интересно? И даже соответствующую бумагу с особыми полномочиями выдали. Ну, чтобы все встречные оказывали мне помощь и так далее и тому подобное…

Я уже было обрадовался такому “вездеходу”, да на срок действия посмотрел. Облом-с. Всего неделю эта бумаженция действовать будет. А потом всё…

Зато пока знаки на крыльях малевали, я тоже без дела не сидел, и успел хоть и мельком, но инструкцию по лётной эксплуатации всю целиком пролистать и основное для себя вычленить.

В общем, до Петрограда я за день не долетел, хотя на этом самолёте и скорость была повыше, и дальность полёта побольше. Тупо устал. Первую посадку сделал в Кёнигсберге, где дозаправился, отмахнулся от вопросов враз откуда-то набежавших знакомых и кое-как отбился от цепких лап контрразведки. Время-то и потерял. Ну и настроение мне здесь сильно испортили.

Оказывается, я на своей Родине в розыске нахожусь. Как перебежчик… Это я-то!? Ужас какой-то… И в Кёнигсберге меня контрразведка отпустила лишь по той причине, это я так догадываюсь, что успели они оперативно связаться со столицей, доложить обо мне и о моей функции курьера с посланием и получить указания не препятствовать вылету. Ну и присмотреть заодно, чем это я буду в городе заниматься, с кем встречаться…

Да ничем! И ни с кем! Отсыпаться я буду после напряжённого перелёта и после пусть и короткого, но всё-таки допроса. Ну не разговором же подобную нервотрёпку считать? Особенно если учесть, какими новостями меня Родина встретила…

Вдобавок и сам перелёт сюда был тоже не из простых. Всё-таки взлетел я на этом самолёте в первый раз. Машина в управлении пусть и обычная, и вроде бы как ничего особенного из себя не представляет, но дальность полёта… Несколько непривычно. Летишь и всё время думаешь, что вот-вот топливо закончится. И всё время на указатель поглядываешь, да по его стёклышку пальцем постукиваешь. А не залипла ли на мою беду тоненькая приборная стрелочка?