Краткая история Европы - Джон Херст

В то же время в Англии провели реформу землевладения: теперь у каждого фермера появилось свое собственное отдельное хозяйство с четкими границами. Такая модель пришла на смену средневековой системе землепользования, которая работала следующим образом. Вся земля деревни делилась на три больших общих поля, и у каждого землепашца во владении находились разные полосы и наделы в каждом из этих полей. У крестьян не было собственных ферм в строгом смысле слова; все земли представляли собой одну большую общую ферму, принадлежащую деревне и в итоге – лорду. Именно деревня решала, какие культуры сажать, где и когда. На «отдыхающих» землях могла пастись скотина любого из домохозяев. За пределами общих полей находились пустоши, болота или леса, также доступные любому жителю деревни. Там они могли пасти скот, собирать солому, заготавливать дрова.

Перегруппировка земель в отдельные домохозяйства была проведена Парламентом: для каждой деревни разрабатывался специальный акт, который регулировал этот процесс. В английском Парламенте заседали крупные землевладельцы, которые считали, что соединение (или, как тогда говорили, «огораживания») разрозненных земель в цельные участки необходимо для того, чтобы работники могли с выгодой применять на них новые сельскохозяйственные практики. Выращивание новых зерновых культур, тщательное наблюдение за скотом требовали личного участия, а не общего контроля со стороны деревни. Землевладелец, который стремился увеличить урожайность своих земель и, соответственно, заработок с ренты, мог внести в договоры с арендатором требование внедрить на его участке современные земледельческие практики. Например, домохозяин, который отказывался выращивать условный турнепс, должен был освободить место – с ним просто не продлевался договор.

Процедуру огораживания проводили очень внимательно. Специальные уполномоченные приезжали в деревни, чтобы установить, какой объем прав есть у каждого жителя. Право возделывать множество разных полос и пасти свой скот на общих полях наделяло правом владеть собственным отдельным хозяйством определенного размера. Больше всего от огораживаний пострадали бедняки, не имевшие наделов и обладавшие лишь правом пасти скот на общих полях. Они получали крошечные участки, не годившиеся ни для какой хозяйственной деятельности. Эти люди чаще всего уходили в города. Однако в целом новые сельскохозяйственные практики, применявшиеся в отдельных хозяйствах, требовали отнюдь не меньше рабочей силы, чем раньше, а даже больше. Да, люди повсеместно тянулись из деревень в города, однако это было связано в первую очередь со стремительным ростом населения.

Благодаря увеличению производительности сельского хозяйства стал возможен рост городов. Теперь небольшая часть населения страны могла прокормить всех ее жителей. Англия была первым большим, современным государством, сумевшим совершить этот рывок. Во Франции было немало сторонников аграрной реформы, стремившихся провести похожие преобразования, однако здесь землей владели крестьяне, слишком привязанные к общинной жизни. Даже абсолютная монархия не могла ничего с ними поделать.

Начиная с середины XVIII в., индустриальная революция в Англии шла рука об руку с революцией сельскохозяйственной. Раньше рабочие пряли и ткали изделия из шерсти и хлопка по отдельности на дому. На смену такой организации труда пришли фабрики, где основную работу выполняли недавно появившиеся машины, которые приводились в движение сначала с помощью водяного колеса, а затем – парового двигателя. Изменилось положение рабочих. Теперь они управляли машинным оборудованием, трудились по определенному временному графику. Работали они отныне не как ремесленники, то есть на себя, а на владельца фабрики. Население городов, где располагались бумагопрядильные и суконные фабрики, резко возросло. Все эти новые экономические виды деятельности координировались благодаря системе каналов, а чуть позже – железных дорог. Наконец появилась страна, где можно было дешево доставить товар оптом в любой ее уголок.

Английская индустриальная революция не была спланирована «сверху». Напротив, она произошла как раз потому, что правительство находилось здесь под контролем Парламента. Абсолютные монархии Европы всячески опекали, поддерживали и покровительствовали национальной промышленности, желая нарастить экономическую и военную мощь государства. В Англии аристократия и владевшие землей дворяне, составлявшие основную массу Парламента, сами были вовлечены в хозяйственную деятельность и потому заинтересованы в меньшей опеке экономики со стороны государства. Старые нормы, регулировавшие промышленную деятельность и сферу труда, были отменены либо просто потеряли свою актуальность.

Сельскохозяйственная и промышленная революции повлекли за собой довольно травматичные социальные изменения. И все же первая урбанизированная, индустриальная нация подарила миру надежду на то, что простые люди, которые так долго страдали и существовали на грани выживания, в скором времени достигнут невообразимого благополучия.

Китайская цивилизация долгое время опережала европейскую. Именно у Китая Европа – напрямую или опосредованно – позаимствовала такие вещи, как печатное дело, бумагу, компас, порох и шлюзы на каналах. Тем не менее именно в Европе впервые оказался возможен твердый экономический рост и затем – Индустриальная революция. Именно в Европе впервые появилось представительное правление, были сформулированы права человека – основа основ современной цивилизации. Так что же такого в Европе?

В 1480 г. китайский император из династии Мин запретил любые заморские экспедиции и торговлю; купцов, продолжавших вести дела с иностранцами, объявили контрабандистами. На борьбу с ними снаряжались целые армии, уничтожавшие их поселения и сжигавшие их корабли. Ни один европейский король никогда не обладал и даже не претендовал на такую власть, ни один европейский король не мог позволить себе издать такой самоубийственный указ. Европейские монархи всегда должны были действовать с оглядкой на своих соперников. Китайский же император обладал одним важным преимуществом (или это была ловушка?): у него никогда не было равных ему противников. Именно соперничество между европейскими государствами побудило их начать заморскую экспансию.

После падения Римской империи в Западной Европе больше никогда не появлялось государств, способных распространить свою власть на всю ее территорию. Представьте, если бы Рим был захвачен какой-то одной консолидированной группой наподобие маньчжуров в Китае, моголов в Индии или османов на Ближнем Востоке. Они бы определенно стремились полностью подчинить себе всю территорию Империи. Напротив, завоевателями Рима были различные германские племена, соперничавшие друг с другом. Они контролировали совсем небольшие территории. Вообще, они не столько завоевывали Империю, сколько наблюдали за тем, как она уходит у них из-под ног. Важно, что у германцев не было опыта управления оседлым государством. Они, например, не сумели сохранить римскую систему сбора налогов. Они построили государства, неспособные взимать налоги! Настоящий парадокс.