Синий лабиринт - Линкольн Чайлд

Д’Агоста обратил внимание, что Пендергаст казался беспокойным, постукивал пальцами по столу. Обычно он был неподвижен, как кот.

– Давайте рассмотрим факты, – начал Пендергаст. – Ровно одиннадцать дней назад, вечером, мой сын Альбан был найден мертвым на пороге этого дома. При вскрытии в его пищеварительном тракте обнаружен кусочек бирюзы. Я выяснил, что эта бирюза была добыта в небольшой шахте на берегу Солтон-Си в Калифорнии. Несколько дней назад я побывал в этой шахте. Меня там ждала засада – я подвергся нападению.

– Кому же это удалось застать вас врасплох? – спросил д’Агоста.

– Любопытный вопрос, пока не имеющий ответа. Мне удалось нейтрализовать нападавшего, но потом мы оба подверглись действию какого-то парализующего агента. Я потерял сознание. Придя в себя, я арестовал того, кто напал на меня, и он теперь в заключении. Этот человек не сказал ни слова, и личность его до сих пор не установлена.

Он снова посмотрел на д’Агосту.

– А теперь обратимся к делу, которое ведете вы, – к смерти Виктора Марсалы. Главным подозреваемым, судя по всему, является джентльмен, который выдал себя за ученого и исследовал один занятный скелет в музейной коллекции. С помощью Марго вам удалось выявить еще три дополнительных пункта, вызывающих интерес следствия. Первое: у скелета отсутствует кость.

– Правая бедренная, – уточнила Марго.

– Очевидно, что наш липовый ученый по неизвестным причинам похитил эту кость. Позднее он же убил Марсалу.

– Вероятно, – вставил д’Агоста.

– Второе: скелет в коллекции не совпадает с его описанием. Оказалось, что это не молодой готтентот, а пожилая американка, скорее всего жена музейного хранителя, которому в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году было предъявлено обвинение в ее убийстве. Он был оправдан за отсутствием тела пропавшей жены. Теперь вы нашли тело. – Пендергаст оглядел сидящих за столом. – Я пока не пропустил ничего важного?

Д’Агоста встрепенулся:

– Да, но каким образом связаны эти два убийства?

– А это уже мой третий пункт: человек, который напал на меня у Солтон-Си, и человек, которого вы ищете в связи с убийством Виктора Марсалы, так называемый командированный ученый, – одно и то же лицо.

Д’Агоста похолодел:

– Что?!

– Я сразу узнал его по вашему замечательному фотороботу.

– Но какая тут связь?

– И в самом деле, какая? Когда узнаем это, мой дорогой Винсент, мы будем близки к раскрытию обоих преступлений.

– Мне, конечно, придется съездить в Индио и допросить его, – сказал д’Агоста.

– Естественно. Возможно, вам повезет больше, чем мне. – Пендергаст беспокойно шевельнулся и обратился к Марго: – А теперь не будете ли вы так любезны сообщить нам подробности вашего собственного расследования?

– Вы практически все уже сказали, – ответила Марго. – Я пришла к допущению, что этот хранитель, человек по имени Паджетт, пронес труп жены в музей, поместил его в мацерационный чан остеологического отдела, а потом включил в коллекцию, сделав подложное описание.

Констанс Грин, сидящая напротив нее, резко набрала в грудь воздуха. Все головы повернулись к ней.

– Констанс? – спросил Пендергаст.

Но она смотрела на Марго:

– Вы сказали, доктор Паджетт?

Это были ее первые слова с начала совещания.

– Да. Эванс Паджетт. А что?

Констанс немного помолчала, потом поднесла руку к кружевам на шее.

– Я проводила архивные разыскания, касающиеся семьи Пендергаст, – сказала она своим низким, до странности несовременным голосом. – Мне эта фамилия знакома. Паджетт был одним из первых, кто публично обвинил Езекию Пендергаста в продаже ядовитого лекарственного средства.

Настала очередь Пендергаста удивляться.

В голове у д’Агосты все смешалось.

– Постойте. Кто такой этот Езекия Пендергаст, черт побери? Я совершенно запутался.

В комнате воцарилась тишина. Констанс не сводила взгляда с Пендергаста. Целую вечность агент ФБР хранил молчание. Наконец он едва заметно кивнул:

– Пожалуйста, продолжай, Констанс.

– Езекия Пендергаст, – заговорила Констанс, – был прапрадедом Алоизия. И первостатейным мошенником. Он начал карьеру продавцом змеиного масла при странствующих лекарях[27] и со временем изобрел собственное лечебное средство: микстуру-эликсир и восстановитель желез Езекии. Он тонко чувствовал рынок, и в конце тысяча восемьсот восьмидесятых годов продажи этой панацеи быстро пошли вверх. Эликсир нужно было вдыхать – частая практика в те дни – с использованием специального пульверизатора, названного им «гидрокониум». На самом деле это был обычный ингалятор, но Езекия его запатентовал и продавал вместе с эликсиром. Эти продажи позволили поправить финансовые дела семейства Пендергаст, которые в то время были не в лучшем состоянии. Насколько мне помнится, эликсир рекламировали как «приятное лекарство при любых жалобах на разлитие желчи», которое может «укрепить слабого и успокоить неврастеника», а также «ароматизировать сам воздух, которым дышит больной». Но по мере того, как ширились продажи эликсира Езекии, стали распространяться и слухи о том, что принимающие это средство склонны к безумию, убийствам, что они чахнут и умирают мучительной смертью. Стали раздаваться одинокие голоса протеста, – например, доктора Паджетта, – но их никто не желал слушать. Некоторые врачи заговорили о ядовитых свойствах эликсира. Но это не вызывало публичного отклика до тех пор, пока журнал «Кольерс» не напечатал разоблачительную статью, в которой было показано, что эликсир представляет собой вызывающую привыкание и смертельно опасную смесь хлороформа, кокаина, вредных трав и других токсичных ингредиентов. Производство эликсира прекратилось около тысяча девятьсот пятого года. По иронии судьбы, одной из последних жертв этого средства стала собственная жена Езекии, ее звали Констанс Ленг Пендергаст, а по-семейному – Станца.

В комнате воцарилась зловещая тишина. Пендергаст снова устремил свой взгляд в никуда и принялся слегка постукивать пальцами по столешнице, храня на лице непроницаемое выражение.

Тишину нарушила Марго:

– В одной газетной статье говорится, что Паджетт объяснял болезнь жены воздействием некоего чудодейственного лекарственного средства. Я сделала изотопный анализ ее костей и получила аномальные химические показания.

Д’Агоста посмотрел на Констанс:

– Вы хотите сказать, что жена Паджетта стала жертвой этого чудодейственного средства – эликсира, изобретенного и продававшегося предком Пендергаста, и Паджетт убил жену, чтобы прекратить ее страдания?