Черный лебедь - Звева Казати Модиньяни

– Что я тебе скажу!.. – объявил мальчик и торопливо начал описывать все, что видел в беседке.

Его сбивчивый, но подробный рассказ дополнялся мимикой и возбужденными жестами.

– Пошли, – уговаривал он Валли, держа ее за руку и показывая в сторону беседки. – Пошли. Они еще там.

Валли не надо было просить дважды, когда дело касалось подслушивания или подглядывания.

– Вот они, – прошептала она, когда оба притаились за кустами гортензий.

Тетя Полиссена и маэстро Гавацци, прислонившись к колонне, страстно целовались в беседке, с восторгом только что пережитой близости.

– Это еще что, – прокомментировал Джанни. – Видела бы ты их раньше.

– Наверное, они занимались любовью, – прошептала девочка, которая с высоты своих одиннадцати лет считала себя всезнающей.

Джанни подозрительно взглянул на нее.

– Как это ты узнала, что они занимались любовью, если ты их не видела?

– Я могу это представить, – с уверенностью изрекла она.

– А теперь они чем занимаются? – подстрекнул ее Джанни.

Но так и не получил ответа, потому что увесистый подзатыльник прервал этот их разговор.

Эдисон Монтальдо, стоявший за их спиной, заставил детей подняться на ноги. Он увидел в беседке то же, что видели и они.

– Полиссена! – окликнул он грозным голосом, раздавшимся, словно гром среди ясного неба.

Застигнутые врасплох любовники прервали поцелуи и застыли неподвижно, как соляные статуи.

– А ну-ка домой! – приказал Монтальдо детям, которые немедленно ретировались. – С вами я еще поговорю.

Когда Эдисон вошел в беседку, Полиссена в голос рыдала, закрыв лицо руками, а маэстро Гавацци со страху сбежал, оставив свою даму наедине с грозным Монтальдо.

– Что ты себе позволяешь! – бушевал Эдисон, изливая свой гнев на несчастную сестру. – Стоит мне подумать, что мои дети были свидетелями этого постыдного зрелища, и мне хочется оторвать тебе голову.

– Прости меня, – прошептала она.

Но разгневанный брат уже удалялся в сторону виллы.

Задыхаясь, изнемогая, зажатая в завале, который сжимал ее, словно стальные доспехи, Анна Гризи судорожно пыталась схватить руку, протянутую ей сквозь брешь, проломленную в стене, но всякий раз ей не удавалось дотянуться до нее. Она сконцентрировалась на последней отчаянной попытке, прислушиваясь к голосу, который снаружи подбадривал ее.

– Ну же, ну!.. – призывал неизвестный спасатель. – Постарайтесь дотянуться. Места достаточно. Попробуйте пошевелить ногами.

Анна напряглась и, собрав все свои силы, смогла слегка пошевелиться.

– Получилось! – воскликнула она.

– Очень хорошо, – подбадривал ее незнакомец. – Теперь постарайтесь опереться на что-нибудь и хватайтесь за мою руку.

Правой ногой Анна нащупала что-то вроде ступеньки.

– Я готова, – сказала она.

– Молодец. Теперь слушайте меня. Попытайтесь приподняться и потянуться всем телом, – посоветовал мужчина.

Анна попыталась, но безуспешно. Эта неудачная попытка вызвала лишь чувство удушья и усилила панический страх.

Она перевела дух и попыталась снова, но ей никак не удавалось протиснуться в щель. Если бы ей удалось выбраться из разбомбленного подвала, открылся бы путь спасения и для остальных. Стоны, раздававшиеся за ее спиной, свидетельствовали о том, что кое-кто остался в живых. Прежде чем обрушились перекрытия, Анна видела испуганные лица детей, цеплявшихся за своих матерей.

– Не думаю, что мне удастся выбраться из этой западни, – обреченно прошептала она, в то время как лоб ее покрывался капельками пота.

– Смелей, еще одно усилие, – побуждал мужчина. – Синьора, вы понимаете, что я вам говорю? – спрашивал он.

– Все пропало, – прошептала Анна, чувствуя, что у нее больше нет сил действовать. – Я устала, я больше не могу, – сказала она себе, закрывая глаза.

– Послушайте! – накинулся на нее незнакомец, неожиданно изменив тон. – Я отсюда могу оценить ситуацию и считаю, что у вас есть возможность выйти. Не раскисайте! А ну-ка за дело! – приказал он.

Анна решила сделать последнюю попытку, в которую вложила остатки своей энергии. Она отчаянно рванулась, и ей удалось схватить руку, которую спасатель протягивал ей.

Мужчина энергично потянул ее и, вытащив на улицу, закричал:

– Эй, кто-нибудь! Помогите мне! Тут есть еще люди, которых нужно спасти.

Множество народу: военные, пожарники, медики и просто добровольцы – хлопотали в тех местах, куда их призывали на помощь. Кареты «Скорой помощи» стояли у разрушенных домов в ожидании раненых. Какой-то врач уложил Анну на носилки и протянул ей воды в алюминиевой кружке.

– Выпейте немного. Вот так, маленькими глотками, – успокаивал он мягким уверенным голосом.

Горло Анны перехватил болезненный спазм, губы были сухие и растрескавшиеся, казалось, она никогда не напьется вдоволь.

– Как вы себя чувствуете? – спросил врач.

Анна не ответила. Она воспринимала только звук его голоса, но ей не удавалось постичь значение слов. Мужчина помог ей встать на ноги.

– Вы сможете идти? – спросил он сочувственно.

Но именно в тот момент, когда Анна уже думала, что вполне овладела собой, она упала без чувств на руки врача, который снова уложил ее на носилки.

Тут же его позвали к другому пострадавшему. Предоставленная самой себе, Анна через несколько минут пришла в сознание и увидела людей, копошащихся вокруг руин и обломков. Со всех сторон доносились плач, крики, стоны и резкие, четкие приказания.

Глядя в серое небо над собой, Анна вспомнила, как ее друг, Пьер-Джорджо Комотти, погиб среди первых – ему пробило грудь упавшей балкой. Находясь в двух шагах от него, она ничего не могла сделать, чтобы помочь ему, будучи зажатой в завале. Анна видела, как Пьер-Джорджо умирал, моля бога, чтобы тот смилостивился и скорее избавил его от мучений. Но Пьер-Джорджо хрипел почти час, прежде чем умереть. В этот момент сама она, на исходе сил, потеряла сознание. Саверио, старый верный слуга, тоже погиб в подвале.

Бижо, ее собачонка, в самом начале бомбардировки убежала, объятая паникой. Теперь Анна увидела ее распростертой на тротуаре, развороченном взрывом. Казалось, что Бижо спит, но она была мертва. Анна дотянулась и погладила ее белую шерстку. Потом подняла глаза на спасателей.

– Я жила здесь, – сказала она тихо двум санитарам, которые собирались погрузить ее в «Скорую помощь».

Рядом кто-то закричал: «Нужны носилки!» Анна предложила освободить свои. Санитары помогли ей встать на ноги и указали на грузовик Красного Креста.